Гниловатые времена. Очерки эпохи лихолетья - Виктор Дудихин

Теперь немного о новом месте работы. Сразу по входу в здание Горкома находился гардероб с шустрыми старушками подавальщицами верхней одежды. Меня по – первоначалу весьма занимало, каким образом они так безошибочно определяют приоритеты при обслуживании.

То, что некая иерархия существует, не вызывало сомнения. Но как, каким образом, эти бабульки определяли, у кого брать пальто в первую очередь, а кто мог и подождать, так сказать перетоптаться? Мой новый друг, экс – партийный бюрократ Юра, долго смеялся, узнав о моем затруднении. Потом объяснил – все дело в шапках.

По его словам, в зависимости от занимаемой должности партийный чиновник того времени мог тогда носить лишь определенный головной убор. Пыжики – это верхний уровень, далее бобровые, ондатровые и так далее, опускаясь до банального кролика. Мы, инженеры, в наших вязаных колпачках, находились на самой нижней ступеньки этой иерархии и даже еще ниже. Вот такое было его объяснение. Впрочем, может он просто мне все тогда наврал. Вполне возможно, все-таки экс-аппаратчик, профессионал этого дела.

Нет, понятно, что партийный функционер тех лет вполне был в состоянии купить самую распрекрасную шапку. Только вот появиться в ней на людях в ней, якобы, смел только после занятия определенной должности. Так и говорили, например, должность зав сектора – это «ондатровая шапка, шесть книжных и двадцать четыре продуктовых заказа в год, и не менее двух заграничных поездок».

Кстати, о книгах и книжных заказах. Если свернуть влево от гардероба, то упрешься в киоск. По сравнению с цивильными книжными магазинами тех лет «для всех» – взгляд в нем приятно отдыхал. В то время партийные деятели заказывали книги из новых поступлений по каталогам, а вот весь остававшийся ненужный им «неликвид» попадал на этот прилавок. Кстати, там я купил тогда «Слепящую тьму» Артура Кёстлера, книгу, из-за которой еще лет пять тому назад у советского человека, вполне могли произойти серьезные неприятности.

Всех сотрудников отдела прикрепили к спецстоловой. Как я сейчас понимаю, это была самая простецкая точка, из имевшихся, в данной системе предприятий общественного спецпитания. Там кормились шоферы, посудомойки, инструктора ЦК ВЛКСМ, охранники и прочая обслуга. Прикрепленным лицам выдавались талоны. Сначала они стоили 75 копеек, потом подорожали до 94-х, что вызвало приступ глухого, скрытого неудовольствия кормящейся братии. На талон в столовой набиралось разной вкусной жратвы без ограничения, что называется, «от пуза». Практически «шведский стол».

В голодной стране, СССР того времени, даже такая партийная столовка представлялась вожделенным оазисом, с которого и кормилась тогда моя семья. Располагалось сие заведение на другой стороне Старой Площади, ближе к зданию ЦК ВЛКСМ, в юрисдикции которого, видимо, она и находилась.

Наше подразделение квартировало в недрах первого этажа московского горкома. Нужно долго идти направо от входа, мимо фельдегерской службы, в открытые двери которой слышались стук костяшек от доминошных баталий временно свободных от службы «государевых гонцов». Далее в нескольких комнатах размещалась наша команда – отдел №21.

Запомнилось, что над нашими комнатами располагался спецбуфет, в который допускали разную мелкотравчатую черлядь, вроде нас. Прилавки его ломились от ранее невиданной мною снеди, а цены приятно ласкали глаз. Однако, существовало некое негласное правило, что после открытия заведения в одиннадцать часов утра, туда сначала направлялось мелкое окрестное начальство, потом, примерно через пол часа, обычные функционеры, а далее, после часа могли идти все желающие из обслуги.

Мы же, сначала по неведению, а потом от избытка наглости, уже за пол часа до открытия этого злачного места, толпились под дверями, затем врывались и как голодная саранча пожирали все, что имелось на прилавках, норовя еще захватить что-либо домой, для голодных родных и близких. После этого партфункционерам уже в этом буфете делать было нечего. Говорят, они выражали недовольство таким обстоятельством, хотя у них имелись и другие точки, блаженные «территории благоденствия», куда мы, простые плебеи, допущены не были.

Видимо, теперь наступает подходящий психологический момент поведать об основных идеях той бесподобной, уникальной, прогрессивной, прорывной информационно-аналитической системы «СОКРАТ», сулившей новые горизонты и недостигаемые зияющие высоты.

Для того, чтобы «широкие народные массы» глубже прониклись величием его мысли, начальник нашего отдела, милейший Олег Константинович, взял за моду по четвергам проводить «научные семинары». На первых порах он несколько раз рассказывал об идеологии «СОКРАТа», основных принципах и идеях.

Вот краткое изложение первых лекций нашего шефа. Представьте себе, вещал Олег на семинаре, что к вам поступает поток информации, например, письма трудящихся. Вы показываете каждое письмо эксперту, то есть, человеку, который специализируется по какой-то проблеме.

Он читает и выделяет из предложенного текста главные мысли, добавляя свои соображения, догадки и ассоциации, внезапно пришедшие ему в голову. Тем самым из недр его сознания и подсознания извлекаются глубинные пласты знаний, сообразно всем законам когнитологии.

Затем, то же письмо дают второму, третьему, четвертому эксперту и каждый должен проделать то же самое – выразить к исходному материалу свое отношение и зафиксировать его письменно. Экспертов должно быть много – не пять и не шесть, а десятки. Так, последовательно, через головы бедных тружеников мысли «прогоняется» весь имеющийся исходный текстовый материал.

Полученные результаты обобщаются модератором, который в состоянии осмыслить и классифицировать весь полученный от экспертов бред. Затем, определяются числовые характеристики исследуемых текстов, как сейчас помню, при помощи «алгебраической теории полугрупп». Это нужно – как со знанием дела говорил разлюбезный Олег Константинович – чтобы использовать их в системе поддержке принятия решений, которая, несомненно, будет дальнейшим развитием СОКРАТа. Из записок экспертов чуть позже создается обобщающий документ. Его опять пускают «по кругу» и так несколько раз.

Сколько раз нужно все показывать, сколько нужно экспертов, зачем здесь нужны компьютерные технологии – непонятно. Каков алгоритм принятия решений, с этими пресловутыми «алгебраическими полугруппами» и какое отношение все это имеет к документообороту в партийном аппарате – большой вопрос.

На все наши, естественным образом возникавшие вопросы, объяснения давались сбивчивые, противоречивые, а то и вообще, заявлялось, о каком-то, таинственном коммерческим know how. Одним словом, как говаривали классики и основоположники – «сумбур вместо музыки!». Да что говорить – абсолютный бардак царил в нашем отделе. Какое-то время даже не было внятного техзадания и плана текущих работ!

Юрий Васильевич – выходец из партийной среды, однажды не выдержал всего этого бреда на семинаре и экспромтом выдал блестящую лекцию об основных принципах документооборота. О той сложной системе увязок и согласований, которая существовала в партийных структурах. О тех формальных и неформальных бюрократических методах, с помощью которых можно подписать практически любую бумагу, или, наоборот, совершенно официально, угробить нежелательное начинание.

Скорее всего, в тот момент, примерно через полгода после моего поступления на эту работу, Олег уже и сам не знал, как и что надо делать дальше. Бесспорно, его метода имела некий рациональный аспект при решении каких-то узких, специфических задач, возникающих на практике, но, причем здесь партийный аппарат московского Горкома КПСС? Непонятно!

Нет, мы тогда что-то делали. Программисты программировали, лингвисты обобщали речи партийных бонз всех времен и народов. Я создал программу – универсальный генератор речей для партийного функционера. Но уже через полгода работы мне стало очевидным большая степень бесперспективности данной работы.

На мой взгляд, этот проект представлял собой разновидность хорошо известного метода, носящего название контент – анализ и несомненно имел право на жизнь, но под другие задачи и в других условиях. Я не знаю, слышал ли тогда наш самородок-начальничек про мозговой штурм, SWOT – анализ, Дельфи метод и прочие «фенечки» системного анализа, но идеи, декларируемые им, очень напоминали эти замечательные вещи.

Довольно скоро наш славный руководитель в выступлениях на семинарах иссяк, стал повторяться. Его аккуратно освистали. Олег тогда всем ужасно надоел. После этого на семинары стали приглашать докладчиков со стороны, которые читали нам лекции о различных любопытных вещах. Происходило все это в стенах тогдашнего Горкома КПСС, что само по себе представлялось уже весьма забавным.