Обыкновенный спецназ. Из жизни 24-й бригады спецназа ГРУ - Андрей Бронников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но и здесь всё работало по принципу «что положено Юпитеру, не положено быку». Каждый знал своё место, и «борзость» первого курса не шла ни в какое сравнение с тем, что могли позволить себе выпускники.
Весть о прибытии новенького быстро облетела офицерскую общагу. В комнату стали заходить для знакомства «бывалые» лейтенанты, как выяснилось чуть позже — выпускники Киевского ВОКУ, прибывшие месяцем ранее. Забота Жени обо мне не закончилась. Этого же бойца, что приволок мой чемодан, Сергеев вновь куда-то отправил, и через некоторое время тот вернулся со свёрнутым матрасом и быстро застелил мне постель. Я по старой курсантской привычке снял одеяло, чтобы вытрясти его, и тут заметил какую-то серую пыль на простыне.
Это уже много позже я понял, что серой пылью на простыне были вши, но тогда на мне это никак не отразилось. Справедливости ради надо сказать, что это не было обычным явлением, с которым никто не боролся. Наоборот, боролись, и достаточно успешно, но время от времени педикулёз проникал в часть с постельным бельем из армейской прачечной в поселке Безречная.
Пока я обустраивал свой ночлег, на столе появилась сковорода жареной картошки, хлеб и пустые солдатские кружки. Мои приятели сидели напротив рядком на кровати и выжидательно смотрели на меня. Сперва я не сообразил, в чём тут дело. Потом меня осенило, и я, хлопнув себя ладонью по лбу, достал из чемодана три бутылки водки. Женя, назидательно подняв указательный палец вверх, воскликнул:
— Вот! Я же говорил! Ну не мог выпускник 9-й роты РВДКУ приехать с пустыми руками!
Празднование моего приезда, а заодно и Дня военной разведки, который совпал с моим прибытием, началось.
* * *5 января 1987 года. Афганистан, провинция Кандагар
Раннее январское утро было разбужено гулом вертолётных двигателей. Две «рабочие лошадки» МИ-8, поддерживаемое парой МИ-24, растревоженными осами мчались вдоль бетонного шоссе. Разведчики сосредоточенно думали каждый о своём. Руководитель операции заместитель командира Шахджойского батальона майор Сергеев, сидевший за пулемётом на месте бортстрелка, внимательно смотрел в сторону гряды сопок, виднеющихся вдали. Вот-вот вертолёты, согласно маршруту, должны были свернуть под прямым углом с бетонки в Мельтанайское ущелье.
Группа летела в район кишлака Джилавур. Район был удалённый, находился на стыке зон ответственности Кандагарского и Шахджойского отрядов. Добираться сюда было проблемой и для тех, и для других, поэтому «духи» чувствовали себя здесь вольготно. План операции был прост: десантироваться, организовать засаду и затем быстро уйти, чтобы появиться здесь снова недели через две, когда душманы успокоятся. Такими нечастыми, но постоянными засадами можно было хотя и не прекратить их действия совсем, но держать душманов в постоянном напряжении. Этот вылет был первым из запланированных, но лишь подготовительным. Главная задача была подобрать место для засад, десантирования и днёвки. Всё это происходило под видом досмотровой операции, поэтому вертолётов было четыре — обычное количество именно для такого рода действий. Досмотровой группой командовал лейтенант Чебоксаров.
Старший лейтенант Ковтун изредка поглядывал на Сергеева. Накануне между ними случилась ссора, и Владимир пытался определить настроение своего командира, хотя, конечно, это никак не могло сказаться на их взаимодействии в предстоящей операции. Между тем оба звена резко свернули влево и вошли в ущелье. Сразу же Сергеев увидел пылящие впереди три мотоцикла.
В Афганистане мотоциклисты однозначно — «духи», поэтому он немедленно открыл огонь. Их принадлежность к противоборствующей стороне подтверждали притороченные за спиной, как тогда показалось, гранатомёты. Вертолёты подхватили огонь, сработав НУРСами, и вслед за зловещим шипением раздалась череда взрывов. Душманы оказались не робкого десятка: едва завидев вертолеты и поняв, что сейчас подвергнутся обстрелу, скинули гранатомёты и успели произвести два ответных выстрела, на которые вертолётчики отреагировали мастерскими манёврами. Майор, понимая, что события будут развиваться очень быстро, включил радиостанцию и скомандовал: «Чебоксаров в воздухе, “огневые” в круг на прикрытие!»
Оставляя один вертолёт с разведчиками в воздухе, Сергеев мог в дальнейшем рассчитывать на десант, по необходимости, в любой точке, где он укажет. Вертолёты огневой поддержки в это время, встав в круг, должны были продолжать работу НУРСами и пулемётами. Своему экипажу майор приказал немедленно сесть. «Восьмёрка» отработала один залп НУРСами и резко ушла вправо на посадку. Едва вертолёт коснулся колёсами земли, как разведчики выскочили и двумя группами помчались к валяющимся мотоциклам и телам уничтоженных душманов.
Уцелеть удалось одному из них. Он подхватил кейс и помчался наутёк. За ним рванулся лейтенант Ковтун. С вертолётов поняли, что он нужен живым, и били прямо перед ним, чтобы замедлить его бег. Понял это и душман и только прибавил скорости. Явно ему удавалось уйти, так как расстояние между ним и Ковтуном было уже около двухсот метров. Владимир припал на колено, вдохнул и выдохнул несколько раз, чтобы восстановить дыхание, и выстрелил. Шансов у «душка» не было — Ковтун был мастером спорта по стрельбе. Подбежав к убитому, он вынул из мёртвой руки объёмистый «дипломат» и хотел было тут же открыть его, но возобновившийся свист пуль вынудил его ретироваться. Ковтун трусцой, втянув голову в плечи, но не делая больше ничего, чтобы уберечься от прицельных выстрелов, возвращался обратно. Добежав до валяющегося мотоцикла, он попытался снять притороченный к багажнику завёрнутый в одеяло (а это был именно он) ПЗРК. Сразу это не получилось, тогда Владимир, оседлав мотоцикл, завёл его и помчался к вертолёту. К нему навстречу бежал Сергеев с вопросом:
— Что?
— Стингер! — выдохнул Ковтун. Забыв о вчерашнем раздоре, они обнялись, поздравили друг друга с удачей, но радоваться было некогда. Бойцы притащили ещё две трубы, одну пустую, а другой «Стингер» остался неиспользованным. Все три ПЗРК наспех завернули в одеяло, бегло осмотрели убитых и загрузились в вертолёт. Всего в этом бою было уничтожено шестнадцать душманов. К троим мотоциклистам попыталась прийти на помощь группа, засевшая на близлежащей сопке, и их постигла та же участь. Кроме этого, был захвачен раненый душман, которому вкололи промедол и тоже загрузили в «восьмёрку». Для более тщательного осмотра поля боя времени не было, место было достаточно опасное, и надо было срочно уходить.
Вертолёт взлетел. Уже в воздухе Ковтун, даже не пытаясь перекричать гул моторов, ткнул пальцем в сложенную антенну ПРЗРК. Это означало, что всем очень сильно повезло, душманы то ли в спешке, то ли не до конца освоив новое оружие, не разложили антенну, и стрельба велась как из обычного гранатомёта. В противном случае два вертолёта были бы неминуемо сбиты.
С момента первого выстрела прошло не более двадцати минут. Уже в вертолёте открыли кейс и поняли, что это был полный комплект технической документации к только что захваченным американским ПЗРК «Стингер», вплоть до адресов поставщиков и подробной инструкции по применению. Пожав руку командиру, Ковтун шутливо произнёс:
— Георгиевич, смотрю на Героя СССР.
— На себя посмотри, — отозвался тот.
Однако в каждой шутке есть доля шутки. Дело в том, что до появления «Стингеров» вертолётчики чувствовали себя в воздухе относительно спокойно, но с их появлением потери резко возросли. Была дана команда срочно добыть образцы ПЗРК, и длительное время это не удавалось никому сделать. В бригады спецназа даже пришла телеграмма, подписанная министром обороны маршалом Соколовым, в которой говорилось о том, что тому, кто первым захватит образец «Стингера», будет присвоено звание Героя СССР.
К званию Героя СССР представили четверых: руководителя операции майора Сергеева, командира группы Ковтуна, командира вертолётной группы Соболя и сержанта Айтбаева из досмотровой группы. Однако, как это часто бывает, командование, всегда щедро раздававшее обещания, слова своего не сдержало — Золотых звезд Героя дано никому не было.
«Шуму вокруг этого захвата было много, — вспоминал друг Евгения Георгиевича Александр Худяков. — На четверых начали готовить документы на Звезду Героя. Для оформления представления положено фотографировать кандидатов. Сфотографировали четверых — Сергеева, Соболя — командира одного из “бортов’, Ковтуна и сержанта Айтбаева. Но никому ничего не дали. По-моему, сержант получил медаль “За отвагу”. Может, партийное взыскание Жени повлияло, может, что другое. Человек он честный, преданный, никогда не кривил душой, резал правду-матку — не шепотом, а в полный голос. Многим начальникам это не нравилось — отсюда и конфликты».