Категории
Самые читаемые книги
ЧитаемОнлайн » Научные и научно-популярные книги » Прочая научная литература » Йога-клуб. Жизнь ниже шеи - Сюзанн Моррисон

Йога-клуб. Жизнь ниже шеи - Сюзанн Моррисон

Читать онлайн Йога-клуб. Жизнь ниже шеи - Сюзанн Моррисон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 61
Перейти на страницу:

— Тем же, кроме одного.

Другими словами, особой политкорректностью он не отличался.

Дед был в неважной форме. Мы все пытались заставить его заниматься на велотренажере, и иногда он соглашался вяло покрутить педали минут пять, после чего бросал все и требовал в качестве компенсации банку сардин. Больше всего он любил сидеть в большом красном кресле и смотреть передачу «Суд идет», старые британские сериалы или слушать Верди и Вагнера в наушниках, насвистывая мелодию в любимых местах.

После долгого вечера с индейкой и картофельным пюре мой папа и старший брат помогали деду сесть в машину, когда он вдруг начал хрипеть. В этом не было ничего странного. Ему давно уже стало трудно вставать и садиться. А наклоняться, опускаться и поворачиваться, чтобы усесться в машину, и вовсе было задачей не из простых. Дедушка постоянно напевал себе под нос, завязывая шнурки, чтобы никто не слышал, как он кряхтит. Но сегодня хрипы начались, когда он только шел по дорожке к машине в сопровождении двоих своих тезок. Когда дед приблизился к машине, звук в его груди стал похож на шорох целлофана, а когда попытался поднять ногу, чтобы сесть, завалился на отца. Я подбежала с другой стороны и помогла усадить его. Его вдохи тем временем становились тоненькими, как тростинки, он дышал через сложенные трубочкой губы, как флейтист. В глазах застыл страх. Я взяла его за руку и приказала ему дышать сильнее, сама дышала глубже, показывая, как это делается, как при помощи дыхания вернуться ко мне, в эту машину, к еще одной ночи спокойного сна.

— Дыши, дедушка, — говорила я, поглаживая его по руке. Я вдыхала глубоко снова и снова. — Вот так, просто делай то же, что и я.

Но вскоре мое дыхание тоже стало поверхностным и прерывистым, а лицо — мокрым, и я услышала свои всхлипы. Или хрипы. Или и то, и другое.

Не помню, что было дальше, помню лишь, что вдруг оказалась на улице. Меня обнимал мой двоюродный брат Гейб — он священник, — а я ревела как корова, пока папа не приказал мне сесть в машину.

Дедушка уже дышал нормально, успокоился, и мы повезли его домой. По пути он устало откинулся на сиденье. Потом повернулся ко мне и сказал:

— Да уж, это совсем невесело.

На следующий день я думала только о нем, грудь и горло каждый раз сжимались, будто я тонула. Я пыталась прогнать мысли о неизбежном. Но мне казалось, что даже стрелки на часах бегут быстрее обычного, а я могу лишь наблюдать за временем. Я буду смотреть, как умирают мои дед и бабушка, потом так же сажать в машину отца. А вскоре после этого уже моих собственных детей парализует страх осознания, что когда-нибудь им придется проделать все это со мной. Я представила, как из моей груди вырываются хрипы на глазах у моих испуганных внуков, как возникает очередное звено в цепочке из любви и разбитых сердец, и поняла, что неважно, проживу я жизнь в согласии с собой или нет, буду ли жить ради семьи, ради своего бойфренда или ради поиска какого-то своего истинного «я». Ничто не поможет, когда я окажусь на пороге бездны.

Но потом я пошла на класс к Индре и стала соблюдать все ее указания. Вдыхала, когда она приказывала мне вдыхать, выдыхала тоже по приказу, и наконец, когда мы лежали неподвижно в позе трупа, смогла задышать самостоятельно.

Через несколько месяцев я собрала деньги, которые могла бы потратить на годичный запас сигарет — около двух тысяч долларов, — и отдала их ей. Это был первый взнос за двухмесячный учительский курс на Бали, который Индра проводила со своим другом Лу. Если быть откровенной, я надеялась, что этот курс сделает меня не преподавателем йоги, а новым человеком.

Вскоре после того, как подпись на чеке решила мою судьбу, я купила толстый блокнот в линейку с обложкой цвета морской волны и начала писать. Это было мне не в новинку — я вела дневники с тех пор, как мне исполнилось десять. Тогда у блокнота была обложка с кисками и маленький медный замочек от братьев. Но на этот раз я не совсем понимала, к кому именно обращаюсь в своем дневнике. Может, это была старая «я» — чтобы потом можно было вспомнить, какой я была когда-то? Или же я обращалась к Индре, Джоне, а может, к ним обоим? Точно не знаю. Но я вспомнила слова Томаса Мэллона, который писал: «Никто никогда не будет вести дневник лишь для одного себя».

Этот дневник — не исключение.

17 февраля 2002 года Сиэтл, 3.00

Я боюсь.

Через неделю мне уезжать на семинар по йоге на Бали и я, конечно, очень этого жду, но одновременно не хочу никуда ехать. У меня сердце разрывается, стоит только представить, что через неделю я буду на другом конце земного шара, а Джона тем временем начнет собирать вещи для переезда в Нью-Йорк. Когда я вернусь, его уже не будет. Потом за несколько недель мне придется уладить в Сиэтле все дела и переехать к нему. Он найдет нам квартиру в Бруклине, пока я все еще буду на Бали.

Не знаю, что меня больше всего шокирует — что мы с Джоной уезжаем из Сиэтла или что моя мама радуется тому, что я буду жить вместе с каким-то там парнем. В грехе. Правда, она предпочла бы, чтобы мы уже наконец поженились, потому что все равно дело к этому идет. Но… цитирую: «Раз вы еще не готовы, значит, не готовы. Если уж собираешься жить в Нью-Йорке, то лучше пусть рядом с тобой будет мужчина».

Бали. Два месяца я не увижу родных и свой дом. Нельзя сказать, что я окончательно перерезала пуповину — нет, пока я ее скорее только надрезала.

А ведь раньше я ничего не боялась. Видели бы вы меня сразу после школы — я теперь даже не понимаю, как могла быть такой. Я делала что хотела, мне было плевать, что обо мне думают, плевать, если кого-то я разочаровываю. Все мои друзья пошли в колледж, а я сбежала в Европу и чувствовала себя прекрасно. До этого я ни разу не была за границей, но знала, чего я хочу, поэтому копила деньги и наконец исполнила свою мечту. У меня не было страха. Теперь же я как будто должна извиняться перед своими родными за то, что переежаю в Нью-Йорк. За то, что сокращаю то драгоценное время, которое отпущено нам, чтобы реализовывать свои эгоистичные мечты.

Я боюсь вести этот дневник. Мне страшно быть честной с самой собой, но я дала обещание, что не стану врать. С тех пор, как один мой бывший прочел мой дневник (в котором, к сожалению, была запись о том, как я изменила ему со студентом инженерного факультета из Германии по имени Йохим… или Йоханн… не помню), не могу заставить себя писать о чем-нибудь шокирующем, разве что в зашифрованном виде. Но это путешествие целиком принадлежит мне. Там не будет ни моего парня, ни родных, и если я напишу что-нибудь потенциально взрывоопасное, перед возвращением домой дневник всегда можно сжечь, так ведь?

Я не исповедовалась уже более десяти лет. В детстве после исповеди мама все время спрашивала: «Теперь чувствуешь себя как-то лучше, правда? Как будто заново родилась». А я себя обычно чувствовала виноватой после этих слов. Мне никогда не удавалось до конца, честно, искупить свои грехи: если священник предписывал прочесть двенадцать раз «Аве Марию» и десять — «Отче наш», я по два-три раза повторяла каждую молитву, и дело с концом. При этом понимая, что ни капли не очистилась.

Но теперь я готова к духовному очищению. Эта поездка на Бали кажется захватывающим приключением, стоит только подумать о том, что я проведу два месяца с Индрой, которую обожаю. Но с другой стороны, она представляется мне и двухмесячным наказанием с обязательным прочтением «Аве Марии» и «Отче наш», стоит только подумать о том, что придется находиться рядом с Лу, ее другом, — они будут вместе вести занятия.

Лу меня ужасно пугает. У меня такое чувство, что он читает мои мысли. Черт, даже сейчас я пишу, и у меня возникло такое противное ощущение, что он знает об этом. Так и вижу его на Бали, в какой-нибудь тихой и спокойной комнате для медитации, без рубашки, загорелого, в льняных штанах с эластичным поясом. Он дышит глубоко и телепатически общается с Бабаджи, а потом вдруг открывает глаза — и видит все, чем я тут занимаюсь. Не умом видит, а телесно-психическим взглядом.

Когда прошлой осенью я стала ходить в студию «Индру» (Индра+Лу), то сразу обратила внимание на группку слегка воняющих, но крайне сосредоточенных йогов, следовавших за Лу повсюду, будто тот был Иисусом в шортах из спандекса. Они не выказывали страха в его присутствии, демонстрировали лишь почтение и восхищение.

Рядом с Лу я чувствую себя очень маленькой и очень слабой. Может, потому, что он всех своих учеников называет «люди» — как будто в нас гораздо больше безнадежно человеческого и ущербного, чем в нем. А может, просто потому, что Лу напоминает мне священника. Священника, который пахнет карри, священника с желтыми от куркумы ногтями, который жует гвоздику вместо жвачки. Лу — один из тех йогов, которые наверняка пользуются скребком для языка. По-моему, скребки для языка — это отвратительно.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 61
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Йога-клуб. Жизнь ниже шеи - Сюзанн Моррисон торрент бесплатно.
Комментарии
КОММЕНТАРИИ 👉
Комментарии
Татьяна
Татьяна 21.11.2024 - 19:18
Одним словом, Марк Твен!
Без носенко Сергей Михайлович
Без носенко Сергей Михайлович 25.10.2024 - 16:41
Я помню брата моего деда- Без носенко Григория Корнеевича, дядьку Фёдора т тётю Фаню. И много слышал от деда про Загранное, Танцы, Савгу...