Танцующая танец цветущей черешни - Жанна Бурим

Но дверь с тихим скрипом отворилась.

Я только на пару минут зайду, – сказала она сама себе, словно оправдываясь. Вошла в просторное фойе, прошла через него по лестнице, ведущей в зрительный зал.

Было тихо, приглушенный свет лился непонятно откуда. Какое-то необычное ощущение торжественности и таинственности витало в этой тишине.

Она зашла в зал. Никого. Внимание приковывала сцена, прикрытая тяжелым занавесом.

Амелия шла по центральному проходу. Не дойдя нескольких рядов до сцены, она опустилась в кресло, словно притянутая к нему каким-то невидимым магнитом.

Кресло приняло ее в свои объятья, подставив большие подлокотники под ее руки.

Тепло, – подумала она и расстегнула пальто. На этой сцене могла бы танцевать и я… Ее глаза затянула пелена грусти.

Занавес колыхнулся и, разделившись на две части, тихо пополз в противоположные стороны. Амелия с изумлением смотрела на сцену. Декорации казались словно живыми.

– Как же мастерски поработал над ними художник, – мелькнула у нее мысль.

Дорога, уходящая вдаль, словно манила за собой. Деревья, дома вдали. Казалось, все ждет только ее.

Она встала с кресла и пошла к сцене.

Вот лестница, разделяющая два мира – мир волшебства, происходящего здесь на сцене жизни и мир тех, кто только наблюдает со стороны. Смотрит, иногда лишь пытаясь соприкоснуться, почувствовать мгновения настоящего.

Ноги стали на дорогу, ведущую вдаль. Деревья обрели объем, казалось еще миг и они зашелестят своей листвой, защебечут птицы, заблагоухают цветы, ветерок коснется ее лица.

Она сделала шаг. Первый шаг по дороге.

Из груди вырвался какой-то особый вздох. Так вздыхает новорожденный ребенок перед своим первым криком. Это был второй в ее жизни вдох полной грудью.

Я иду, – сказала она и сделала еще один шаг…

После этого она завела дневник. В нем не было дат. В нем не было пронумерованных страниц. Она не хотела писать прошлое. Ей казалось, что во Вселенной есть только настоящее. И все, что происходит, происходит одновременно, здесь и сейчас.

Дневник

Кто я, – был ее первый вопрос…

Я – Амелия. Мне 38 лет. Я работаю психологом. И для меня это не только моя работа, это мое призвание.

Мне кажется, что я пытаюсь сделать мир лучше, добрее, счастливее.

Я консультирую женщин, иногда ко мне обращаются мужчины. Я очень хочу, чтобы они все были счастливы сами в себе, в своей жизни, в своих отношениях, в своих семьях. И я очень хочу, чтобы их дети росли счастливыми.

История моей жизни началась очень давно, когда одна девушка познакомилась с красавцем испанцем, учившимся в ее стране. Их роман был страстным и бурным. От таких чувств и эмоций могло появиться на свет только что-то очень прекрасное и удивительное.

Это что-то оказалось кем-то…

Так на этом свете появилась я – Амелия.

Мне казалось, что мое детство было почти безоблачным. Мои родители любили меня. Я выросла привлекательной девушкой, которая была хорошо воспитана и образована. Играла на фортепиано, немного пела, говорила на нескольких языках. С папой на испанском, с мамой на русском и украинском и еще немного на английском – на том языке, который вместе с Любовью положил начало нашей прекрасной семье.

Но, наверное, безоблачное детство и хорошее воспитание – это еще не все. Есть что-то такое в моей жизни, что я никак не могу понять и постичь. Хотя очень этого хочу. И как мне кажется, делаю для этого очень много.

Но…

Почему-то мне не везет с мужчинами.

Иногда я ловлю себя на мысли, что консультируя других, помогая им разобраться в себе и своей жизни, в своих отношениях я параллельно пытаюсь решить свои личные проблемы.

Пытаюсь…

Но они не уступают и постоянно догоняют меня – то там, то здесь.

О нем…

Однажды дом встретил меня тишиной. На столе лежала записка: «Меня не ищи, мне ничего не надо, я ушел. Мне нужно что-то понять, разобраться в себе, в своей жизни. Ты окутываешь меня своим чувством, как теплым одеялом. Мне под ним хорошо и уютно, но мой внутренний зверь просит движения, рвется в тайгу. Я больше так не могу. Я ушел искать себя, искать свою новую парадигму».

Я стояла, остолбенев, с запиской в руках. В голове стучали мысли: Этого не может быть…

Это шутка. Сейчас он откроет дверь и зайдет…

Почему?

Зачем?

За что?

Как это?

Почему это произошло со мной?

Слезы начали капать на белый листок бумаги, покрывая его мокрыми пятнами и делая его похожим на белого леопарда.

Скомкав его и бросив в угол, она пошла в комнату, залезла с ногами на свой любимый диван и разразилась рыданиями. Постепенно рыдания стали тише, чуть позже пришли всхлипывания.

Уставшие от боли и обиды эмоции решили отдохнуть и, не спрашивая ее согласия, погрузили ее в крепкий спасительный сон.

На синем-синем небе начали появляться серебристые звезды. Они мерцали и подмигивали как бы говоря, подождите немножко, таинство только начинается.

Это было в предгорье Эльбруса. Наша группа приехала изучать магические письмена и рисунки, оставленные каким-то древним народом на стенах пещеры.

Не спалось. Я сидела, покручивая в руках какую-то веточку. Мысли крутились вокруг людей, которые здесь жили когда-то. Интересно, подумала я вдруг, а как они любили? Что чувствовали влюбленные тогда, тысячи лет назад? Изменилась ли Любовь?

Он подошел, сел рядом и спросил:

– Я не разрушу твою тишину?

– Нет-нет, садитесь, – сказала я, вынырнув из своих размышлений. Мир ночи погрузился в его шумное горячее дыхание. Вокруг была тишина, он молчал и тяжело дышал.

Я подумала, наверное, так дышал раненый зверь, выжидая время, чтоб собраться с силами, выпрыгнуть из-за скалы и загрызть своего первобытного противника.

Мы молча смотрели в небо. Звезды уже разбушевались вовсю, слали сигналы, моргали, плавали, зажигались, потухали, падали. Пролетали какие-то непонятные мелкие точки в небе. То ли это были космические станции, то ли это были пришельцы – для меня в тот момент это уже ничего не значило.

Я поймала себя на мысли, что дышу в такт вместе с ним. Что наши тела и сердца гудят примерно одинаково, на одной волне.

Я не могла понять, что происходит. Небо, Кавказ, ночь. Синее-синее небо, испещренное письменами вселенского разума. Может так под звездами зарождается Любовь…

– Посмотри, вот туда! Вдруг сказал он и прочертил мне пальцем что-то в темном небе. Тебе это ничего не напоминает?

Я посмотрела в направлении его руки, на то место, где было это что-то, словно пытаясь понять, что же там могло быть, но ничего не приходило на ум. Вместо этого по спине побежала тонкая рябь какого-то волнения, которое упало вниз, потом поднялось розовой дымкой к солнечному сплетению, заставило сильно биться сердце, поднялось куда-то высоко сладко к горлу. Голова у меня поплыла, я не могла понять, что же происходит. Хотела что-то сказать, но он резко повернулся и закрыл мне ладонью рот.

– Просто дыши, – сказал он.

– Просто дыши, может тогда ты поймешь…

Он рассказывал мне всю ночь напролет о цветущей сакуре. О японском красивом дереве, которое возвеличено в песнях и поэзии, которое рисовали все художники стиля Хокусай.

А я в это время провалилась в воспоминания детства, попала к своей бабушке на ее огромную дачу. Может быть, она мне тогда казалась такой большой эта дача…

Вспомнилось огромное дерево цветущей черешни, которое вздыбившись, словно молодой конь в небо своей цветущей белой гривой, подняло голову и кричало: «Ха, ха, ха! Снова Весна! Снова Любовь!»

Когда мы встретились, я считала, что два человека могут быть вместе, только по взаимному желанию. Что когда это желание «быть вместе» проходит, то ничто не может никого заставить продолжать отношения. Это не правильно, это насилие над личностью, над душой.

И своему любимому я говорила: «Мы вместе, пока мы оба хотим этого».

Он меня не понимал. Я удивлялась: «Это же так просто и понятно»…

Но оказалось, что и я этого не понимала. Оказалось, что между моими «говорить» и «быть» лежит огромная пропасть шириной, может быть, в целую жизнь…

Мы несколько лет жили вместе. Нам было хорошо вдвоем. Он говорил, что так будет всегда, мы всегда будем вместе. Я верила ему и любила его.

Шли годы, может огонь чувств, перегорев, стал привычным, а может ей захотелось, чтобы он перерос в семейный очаг. Ей безумно хотелось назвать его «мужем», быть его «женой». Ей казалось, что это более серьезно, чем просто «быть вместе». Это значило для нее доверие, глубину чувств, посвященность друг другу.

А он все так же говорил ей: «мы вместе», и удивлялся, зачем ей что-то еще, ведь это просто формальность.

Но она думала, что он просто не любит ее. Ей приходила мысль, что ему так привычно, удобно, что нет никаких обетов и обещаний. И в любой момент все может измениться.