Самогон и шпаргалки. Записки школьного учителя - Лев Кабзон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так, один из моих одноклассников, которого я не любил за его стремление сделать что-нибудь неприятное, придумал себе развлечение. Он залил учительской стул столярным клеем. Была очень некрасивая сцена, когда учительница начала вставать со стула. Исполнителя быстро вычислили, и Марк, не сдержавшись, схватил его за ворот при всем классе. На лице была такая ярость, что мы даже испугались за жизнь нашего одноклассника. Но отпустив, он просто выкинул его из класса, как щенка. Никто никогда никому не пожаловался. Этот ученик через некоторое время исчез из класса, о чем никто не пожалел.
Интересная деталь: когда я решил разработать свою подпись, то взял за основу подпись классного руководителя. В результате они оказались очень похожими. Иногда одноклассники просили меня расписаться в их дневниках вместо Марка. Я делал это виртуозно, понимая, конечно, что совершаю подлог. Но что не сделаешь ради друзей!
Честно говоря, плохо помню своих учителей. Это были хорошие люди, но не очень сильные учителя, и поэтому они не запомнились. Но бывали у нас и необыкновенные уроки. Учительница русского языка и литературы входила в класс, как в комнату пыток. Мы все знали, что у неё болит голова. Для того, чтобы голова прошла, дежурный бежал в школьный буфет и приносил стакан чая… Класс сидел тихо и ждал, пока пройдёт голова. Потом начинался спектакль.
Паша, у которого вообще отсутствовали тормоза, затевал перепалку с кем-то из девчонок, применяя при этом совсем ненормативную лексику. Его надо было унять. Серафима Петровна приказывала ему выйти из класса. Тогда соответствующая лексика шла в её сторону. И здесь следовал приказ: «Лева, убери его!» Я вставал, подходил к Паше и, несмотря на сопротивление, клал его себе на плечо и выносил за дверь. Там Паша убегал из школы, а я спокойно возвращался на урок. И вот здесь начиналось волшебство. Класс замирал в его ожидании и никогда не был обманут. Мы слушали рассказ учительницы, это было настолько интересно, что забывались все предыдущие события, и мы погружались в мир прекрасного.
Любовь-морковь
Какие же школьные воспоминания могут пройти мимо темы общения с представительницами слабого пола, а точнее с девчонками! В шестом классе буквально ворвалась Софа Л. Девочка с ярко выраженной еврейской внешностью, но такой, о которой говорят «красавица».
Успех у Софы был грандиозный. Кажется, не было в классе мальчика, который не был бы влюблен в неё. Она правила, она была королевой, а все мы — вассалы. Надо сказать, что она никогда не злоупотребляла своим положением. Была дружелюбна со всеми, никого не выделяя. Училась очень хорошо. С удовольствием ходила в гости, если её приглашали вместе с двумя неразлучными подругами Людой Л. и Леной С. Так их и звали: Софа, Лена, Люда. Некоторых одноклассников приглашала в гости к себе. Я бывал у неё неоднократно.
Иногда на вечеринках, посвящённых какому-нибудь празднику, иногда помогал ей в математике. Мы хорошо дружили. Конечно, моё сердце было отдано ей, и я был одним из её рыцарей. К концу 7 класса у Софы появился ещё один воздыхатель, который оказался серьёзным конкурентом: начитан, прекрасно учился, очень красиво мог рассказывать различные истории и блестяще говорил по-английски, что тогда было большой редкостью.
Он начал увиваться вокруг Софы, и она стала оказывать ему особые знаки внимания. Мне это было не очень приятно. Да и друзья начали подначивать, чтобы я его отвадил. Разговор состоялся в туалете. Конечно, без свидетелей не обошлось. На мои слова, чтобы он отстал от Софы, мой соперник ответил достойно, что не собирается это делать. Было очевидно, что он не из трусливых. Во-первых, я был значительно сильнее физически, во-вторых, пользовался в классе гораздо бо́льшим авторитетом. И ещё одна моя особенность: я никогда никого не бил первым. К тому времени я уже познакомился со своим великим тренером, который запретил нам использовать свои навыки в драке. Только при защите мы имели право это сделать. Поэтому я не тронул и пальцем нашего героя. Зрители были разочарованы. Они ждали зрелища. Они ждали избиения. Но ничего этого не произошло. Никто не обвинил меня в трусости, но продолжали подначивать. И вот здесь я совершил тот поступок, за который раскаиваюсь до сих пор. Я начал его унижать на глазах у других. Мог дать подзатыльник. Не сильно, но обидно, делал ещё какие-то вещи, которые были ему неприятны. Ответить мне он не мог. Знал, что сразу очутится на полу.
И тогда он договорился за деньги с какими-то парнями, которые должны были избить меня. Причём я узнал, где и когда это произойдёт. Это был беленький садик, который мы облюбовали для мальчишеских встреч. Я почти каждый день там бывал.
Их должно было быть пятеро. Не могу сказать, что был в восторге от этой информации. Очевидно, я не смог бы устоять против них. Я обратился за помощью к своему другу Вите Матвееву. С ним мы могли бы дать достойный отпор. Витя сказал, что придёт, но пришёл не один. С ним была ещё пара парней, которых я не знал, но думаю, что и знать бы не хотел. Два парня в кирзовых сапогах, кепочках и с папиросками в зубах.
События начали разворачиваться. Неожиданно я был окружен группой из пяти крепких парней. Один из них спросил, как меня зовут. Я ответил. Не успел он поднять руку, а я начать защищаться, как все пятеро лежали на асфальте с разбитыми лицами. Витя читал им лекцию о том, что нельзя без спросу приходить в чужой район, тем более кого-то бить. Никто не стал их добивать. Помогли им подняться с земли и, дав пинка, отправили восвояси.
Пытаюсь сейчас оценить то, что тогда произошло. Вообще-то они пятеро пришли для того, чтобы меня наказать. Они хотели сделать это за деньги. Значит, получили по заслугам. Человек, их нанявший, тоже совершил не лучший из своих поступков. Но всё-таки это спровоцировал я — значит, вина на мне. Софа рассуждала точно также.
