Увечный бог - Стивен Эриксон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ши'гел пытался представить величину страданий Отатараловой Драконицы. Однако вскипавшие в нем соки угрожали душевному контролю.
"Я еще слышу отзвук ее боли.
Как может жизнь оказаться столь дерзкой, столь упрямой перед лицом бешеной злобы? Корабас, ты свилась ныне в пещере, подарке умирающего божества, ты лелеешь раны и тоску, ты сложила крылья, словно стараясь отгородиться от мира? Ты хранишь ненависть и злость, осадившие тебя в немногие мгновения свободы?
Ты снова одинока, Корабас?
Если бы приближение не убивало меня - я мог бы помочь тебе в кровавых небесах, на смертью мощеной дороге. Я присоединился бы к тебе сейчас. Чтобы положить конец одиночеству.
Но все, что я могу - кружить в небе. Над теми, что призвали тебя, что сражались за свободу бога и спасение твоей жизни.
Их я тоже не понимаю.
Люди много чему могут научить К'чайн Че'малле.
Я, Гу'Ралл, Ассасин Ши'гел из Блуждающего Гнезда Ганф'ен, смирен увиденным. Это чувство, столь новое и странное, наполняет меня сладчайшим соком.
Я не знал..."
***Положив последний камень в продолговатую груду, Икарий стряхнул пыль с ладоней и медленно встал.
Аблала глядел на воителя. Релата сидела неподалеку. Тот подошел к краю холма, поднял еще один камень и послал катиться вниз по склону. Потом оглянулся на могильник, взглянул на Аблалу. Утро выдалось солнечным, но на востоке громоздились тучи, ветер нес обещание дождя.
- Ты все рассказал, друг?
Аблала кивнул.
Икарий утер струящиеся слезы - он долго рыдал над могилой. Но теперь лицо уже не искажено горем. Он пуст. Потерян. - Аблала, я - только я? - Он сделал непонятный жест. - Все мы - только мы и не более?
Тартенал пожал плечами: - Я Аблала Сани и всегда им был. Ничего другого не знаю. Никогда не знал.
Икарий снова смотрел на могилу. - Он меня защищал.
- Да.
- Но я не знаю, кто он!
Аблала снова пожал плечами. Нет позора в том, чтобы оплакивать незнакомца. Аблала сам так много раз делал. Он опустил руку, взял черепок, поглядел на небесно-голубую глину. - Красиво, - пробормотал он, пряча осколок в пояс.
Икарий взял оружие и встал лицом к северу. - В этот раз чувствую: я близко.
Аблала подумал спросить, к чему близко, но смутился и тут же забыл вопрос. Он не верил, что вспомнит. Все тревожащие вещи уходят в одну сторону и никогда не возвращаются...
- Рад, друг, что ты нашел любимую женщину, - сказал Икарий.
Воин-великан улыбнулся Релате и получил в ответ каменный взгляд. Она ведь говорила, что вдвоем им было лучше. Но она женщина и едва они устроят секс, все будет хорошо. Всегда срабатывает.
Когда Икарий двинулся в путь, Аблала подобрал полезный мешок незнакомца, повесил на плечо и пошел вслед за воителем.
Релата догнала их вскоре, когда Аблала снова вытащил черепок и начал им любоваться. Икарий глянул на кусочек глины, остановился и посмотрел на оставленный могильник у холма. Он молчал и хмурился.
Аблала готов был идти дальше, когда Икарий произнес: - Друг, кажется, я что-то вспомнил.
Эпилог I
Усевшись на камнях моста
Солдаты словно вороны глядели
Как когти были черные клинки
Глаза светили славой сквозь убийства копоть
Скрипя окованными сталью костылями
Я подошел с терпением калеки
И перед ними, пошатнувшись, встал
Едва дыхание переводя
Они смотрели смело, не таясь
Они сидели, ждали что скажу
- Пришел, - я говорю, - с рождения дороги,
- Пришел, - я говорю, - взять лучшее, что в нас.
Сержант рыжебородый подмигнул
Открылся рот, блеснули влажно зубы:
- Немногие дороги на земле
Нас к лучшему приводят, старина.
- Но вы прошли по всем путям мужчин,
Сказал я, - перед вами матери бежали
И дети. Неужели нет тропы
По коей может ковылять старик, такой как я?
Целитель стаи той был кости весь и кожа
Он мне ответил: - Старина, провел я век
В огне груди, где сердце ровно бьется
Меж легких; я по мускулам змеей
Скользил, я плыл в потоках крови, холодея.
Прошел я все пути, они ведут во тьму
В конце лишь воля остается нам
И воля может отдохнуть. Посмею, -
Он продолжал, - сказать, что места нет
Внутри нас, как ни ройся, ни ищи
Какие таинства ни пробуждай
Тому, что ты назвал столь дерзко "лучшим".
Затем солдат с лопатой и киркой
(Такой сумел бы форт за день построить!)
Неспешен в мысли, основателен во всем
На солнце поглядел и мне сказал:
- Напрасно не ищи в роскошных храмах
И не ходи в хоромы богачей
Мы грабили их часто, раз за разом
Мы плавили иконы и святыни
И плакали сокровища в огне
Рождая лишь улыбки вожделенья
И жажду долгой власти. Понимай:
Дороги вьются из неведомых эпох
Дороги в будущее манят нас, под ноги
Ложатся так покорно, не давая
Ключа к загадочным желаниям твоим
Ведь каждая на крови и костях
Проложена. Рабы сгибали спины
Вся жизнь была им смертным приговором
Звенели цепи страха и нужды.
Все, что мы строим, рушится однажды.
- Но где же, славные солдаты, я найду
Все то, что лучшего есть в нас, когда не в плоти
Не в сводах храма и не на камнях
Которыми замощена дорога?
- Сумей ответить мы, - сказал сержант, -
Кровь не лилась бы горестным потоком
И лекарь мой целил бы раны взглядом
И труд рабов стал отдыха светлей.
- Сумей ответить мы, - сказал сержант, -
Вороны б голодали повсеместно
Мы когти бы забросили в болото -
Пусть боги подерутся, если воля их.
- Но мы не находили никогда
То лучшее, что в нас, до сей поры.
- Но почему? - спросил я, потерявшись
И он сказал: - Мы на мосту сидим
С прихода блеклого рассвета. Наш насест
Уныл и скучен, выщерблен шагами
Однако же высок - тебя узрели искрой
На горизонте, размалеванном зарей
- Мучительно ты ковылял, и мы рыдали
Дивились, отчего в тебе такая воля
Но ты пришел, согбенный, с костылями
Сказал, что ищешь лучшее, что в нас.
- И лучшее, что в нас, мы в миг один узрели
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});