«Тайны Вечной Книги». Каббалистический комментарий к Торе. Том 2 - Михаэль Лайтман

Интересно, что бывают такие проблески перед кончиной. Говорят, Александр Македонский, умирая, сказал: «Когда будете нести меня после моей смерти, разверните мои руки вверх, чтобы все видели, что я завоевал полмира, а в моих руках ничего нет».

Ну, это красивая метафора. Он, конечно, особый человек, и были у него связи с каббалистами. Настолько, насколько он мог вобрать в себя эти идеи.

Нам понятно, что люди уходят из мира с пустыми руками. Но ведь, как правило, человеку так не кажется, он думает, что оставляет в этом мире память о себе. И эта память, его «я», ему очень дороги.

Многие готовы тяжело работать всю жизнь для того, чтобы заслужить пышные похороны – особые похороны, когда о них будут говорить, когда по ним будут плакать, сожалеть, когда после них останутся книги, воспоминания. Очень горько, что человек ошибается и думает, что именно таким образом он увековечивает свое «я».

Я умру, и ко мне на похороны придет мэр города, президент страны…

Но ведь это все равно не вечное. Такое представление живет в людях нашего мира, и насколько бы это ни было для них приятным эгоистическим наполнением, все равно существовать ради этого и для того, чтобы обслуживать других, живущих только на этом уровне… Не знаю… Конечно, за неимением другого… Так принято, нас воспитывают уважать этих людей, их жизнь.

Жизнь замечательных людей. Интересно, что среди этих «замечательных людей» нет ни одного каббалиста. Ни одного, кто тихо занимается вечным, главным.

Мы читали в Книге Зоар о земном шаре. Это поразительно! Две тысячи лет назад каббалисты описывали, как земной шар крутится вокруг своей оси и подставляет себя под солнце; и там, где падают солнечные лучи, – день, а с обратной стороны – ночь. Ты представляешь?! Понятно, что это – каббала. Но непонятно, откуда потом люди взяли эти сведения, как у них возникло такое представление о мире (пусть намного позже): в науках нашего мира начали раскрывать это знание только через полторы тысячи лет.

И пошли на костер за это! Джордано Бруно, Галилео Галилей…

Да. А в Зоаре свободно пишут в двух-трех строчках, совершенно не обращая внимания на то, кто и что думает об этом.

Но продолжим говорить о Вечной книге. Мы приближаемся к выбору жены для Ицхака. Прежде я хочу задать еще один вопрос, касающийся Вас. Мы говорим о выборе жены для Ицхака. А когда Вы женились, Ваши родители ставили вам какие-то условия? Какую жену они хотели видеть?

Я ставил условия.

Тогда какую жену Вы хотели себе?

Вообще-то я не хотел жениться. Я думал уехать из России. Я понял, что дальше развития не будет: ни моего, ни страны, ни моего развития в стране, и поэтому надо оттуда уезжать. Начал к этому серьезно готовиться. Переехал в маленький городок Пабраде под Вильнюсом для того, чтобы оттуда выбраться в Израиль, потому что меня ни из Ленинграда, ни из Витебска не выпускали. Но потом в Прибалтике я договорился, заплатил, и меня спокойно отпустили. Держали всего лишь полгода. До этого четыре года я не получал разрешения на выезд.

Родители, узнав о моих планах, сказали, что если уж ты едешь, то отправляйся с семьей. Хотя они понимали, что я глупостями заниматься не буду. Я и в Ленинград самостоятельно уехал, поступил в институт и никогда в жизни не делал никаких глупостей: просто был нормальным человеком. Но все равно родители настояли, чтобы я женился. Моим единственным условием к жене было ее согласие ехать в Израиль. Со своей будущей женой я познакомился на работе.

В Прибалтике?

Нет. В Витебске. Я переехал из Ленинграда в Витебск. Думал, что оттуда смогу уехать быстрее. В Витебске работал инженером на приборостроительном заводе, он назывался ВЗЭП – «Витебский завод электроизмерительных приборов». Большой завод. Там же в конструкторском отделе, рядом с нами, работала моя будущая жена. Я давал задание, она выполняла. Ей было 18 лет. После работы она училась в технологическом институте.

Все началось с того, что мы вместе удрали с первомайской демонстрации. Как-то вдруг обнаружили, что вдвоем нам легче вырваться из колонны. Тогда заставляли участвовать в демонстрациях. Мы вместе выскочили и, подталкивая друг дружку, вбежали в какую-то подворотню. И решили, что, поскольку мы оторвались, то пойдем гулять. Праздничный день, все открыто. Купили себе эскимо, сидим на лавочке, разговариваем. Я рассказал ей о своих планах, она – о своих, и начали общаться.

Но если бы родители меня не толкали, я бы не женился. Я, конечно, не хочу сказать ничего плохого. Я счастлив, что у меня эта жена. Мы с нею прожили уже около 40 лет. Но тогда у меня не было на это настроя. У меня было желание только уехать и начать себя строить в том месте, где я могу себя найти.

После той демонстрации мы пришли к нам домой, и я сел за пианино, начал играть. Она стояла рядом. Дома никого не было, я играл. И тут зашли родители. И потом они мне рассказывали, что они зашли и сразу увидели, что мы – пара.

Я совершенно не был настроен на брак. У меня была другая цель! Дело не в том, что она мне не подходила. Она была очень симпатичная и приятная девочка восемнадцати лет.

Но у Вас было условие. Вы ей сказали: «Поедешь?». Она ответила: «Поеду».

Да, было так. Меня направили в командировку в Прибалтику. Я ей говорю, что узнаю, как уехать в Израиль – я хочу уезжать. В то время сказать про Израиль было очень непросто.

Потом, когда мы начали обсуждать, я сказал: «Я готов жениться. Но женюсь только на женщине, которая захочет со мной уехать и не будет создавать никаких проблем после свадьбы, когда уже мы расписаны. И я увидел, что действительно будет так, как я скажу, что потом у меня не будет никаких осложнений, потому что запросто они могли возникнуть. Такой строй еще был в то время. Причем, это был непростой период – накануне войны Йом Кипур в Израиле. В России нагнеталась сложная обстановка в отношениях с Израилем. Но в 74-м я все-таки сюда приехал с женой и маленьким ребенком.

Я не просто спрашиваю про Вас: Ваши родители тоже поставили перед Вами условие, как и Авраам, который выбирал для Ицхака жену.

Там были условия духовные!

Теперь вернемся к главе «Жизнь Сары».

Мы говорим о том, что Авраам отправляет своего раба искать жену для сына Ицхака. Написано в Торе так:

(8) ЕСЛИ ЖЕ НЕ ЗАХОЧЕТ ЖЕНЩИНА ИДТИ ЗА ТОБОЮ, ТО ТЫ БУДЕШЬ ЧИСТ ОТ ЭТОЙ КЛЯТВЫ МОЕЙ (говорит он рабу); ТОЛЬКО СЫНА МОЕГО НЕ ВОЗВРАЩАЙ ТУДА. (9) И ПОЛОЖИЛ РАБ РУКУ СВОЮ ПОД БЕДРО АВРААМА, ГОСПОДИНА СВОЕГО, И ПОКЛЯЛСЯ ЕМУ В ЭТОМ.

Выбор жены ради духовного движения

Авраам сказал: «Жену Ицхака ты выбери так…: подойди к колодцу, выйдут черпальщицы, начнут черпать воду…».

Это все проявляется из общей малхут – царства желания. Весь огромный эгоизм, который создан Творцом и который надо исправить, достигнув подобия свойству отдачи.

Из всего огромного эгоизма, созданного самим Творцом, проявляется, начинает выходить такое желание, с которым можно начинать работать. Оно желает черпать воду, источник жизни, высший свет. И поэтому Авраам указывает на то, что появляется такое желание.

Следующая ступень приближения к Творцу называется «черпальщица»?

Да, Ривка. Так это свойство обозначается. Человек, таким образом, идет как бы по ступеням.

И все время ищет пару? Все время в движении?

Да.

Рождается сын, сыну подбирают жену. И так далее.

В повествовании говорится вроде бы только о сыновьях. Но на самом деле рядом с сыном всегда существует его пара, сосуд – носитель желаний.

Почему здесь сказано, что «только сына моего не возвращай туда»? Так говорит Авраам рабу своему.

Чтобы не было свойства отдачи ради получения. Оставить его там, чтобы было получение ради отдачи. То есть возьми оттуда желание.

Притяни оттуда себе?

Да, то есть вытащи из эгоизма еще одно желание и подставь его под альтруистическое намерение.

Авраам знает, о чем он говорит. Он вышел из этой страны.

И он поступал также с Сарой. Вместе с Сарой они, эти два свойства, поначалу были идолопоклонниками, то есть использовали свойство хэсэд-имуна, чтобы получать.

Клятва – это обязательство

Здесь есть такая фраза: «И положил раб руку свою под бедро Авраама», – так произносится клятва. Что такое клятва?

Мы говорили о косточке луз, о том, что такое «бедро Авраама». Это часть как бы внутри человека, которая не разлагается, – так Вы говорили? Что-то вечное в человеке? Клянутся на чем-то вечном?

Очень о многом здесь можно говорить.

Клятвой называется такое состояние, когда я иду верой выше знания. Но это не та вера, как мы определяем ее сейчас в нашем мире. Клятвой называется такое состояние, когда я начинаю отрабатывать свою следующую ступень, еще не зная ее, поднимаясь на нее практически во тьме. В таком случае я просто беру посох, какие-то атрибуты, которые мне помогают в пути, – некие ориентиры, которые идут не от меня.