Расставание в голубом - Джон Макдональд

– Привет, дорогой, – выдохнула она и улыбнулась так же, как на фотографиях, только более вяло.

– Привет.

Нижняя челюсть как у борца, сонные зеленые глаза, тяжелые загорелые мягкие бедра. Она зевнула и пробормотала:

– Давай немножко позанимаемся любовью, а потом я чуток вздремну, милый.

– Но сначала я приму душ.

– Конечно, конечно, иди. Но поторопись. У меня такое чудесное настроение, дорогой.

Я прошел в ванную. Там было полным-полно несвежего белья и прокисших купальников. Вонь, затхлость, сырость, и кругом мыло. Я удивился, не обнаружив плесени на стенах, грибов по углам и папоротника в сортире. Напор воды был слабым, а сама вода – тепловатой.

Я вытерся единственным влажным полотенцем, которое смог отыскать. Потом осторожно приоткрыл дверь ванной. Как я и ожидал, Корри задремала, издавая тихий ритмичный храп, который сопровождался звуком «пых» на каждом выдохе.

Я тихонько оделся, подкрался к кровати, взял черное полотенце и забросил его в ванную, потом поставил свою пустую пивную банку на пол рядом с кроватью. Уже уходя, заметил открытку и огрызок карандаша. Быстро написал: «Милая Корри. Ты восхитительна, даже когда спишь. Я позвоню тебе, дорогая». Положив открытку на свободную подушку, я поспешно убрался из квартирки, ухмыляясь, как идиот. Или как Папаша. Но усмешка получилась горьковатая. Это – малышки, проигравшие в кроличьих бегах, но они потеряли совсем не то, что бесконечные Марианны, которых видишь вечерами в магазинах, у касс, в стареньких машинах или в освещенных проходах метро, где они устало и раздраженно покрикивают на противных сонных детей. Дилин и Корри сохранили тоску по лучшему выступлению в Лучшем Клубе. Их фотокарточки могут стать гвоздем чьего-то эротического альбома. Глянул – и пребываешь в приятном возбуждении. Возраст – 20 и 21. От мужиков нет отбоя. Постоянно звонит телефон. У друзей есть друзья. Это тело не изнашивается, парень! И не похоже на то, что разговоры о тебе прекратятся. А ты уж чувствуешь себя немного усталой или немного разбитой. Или просто заскучала и потому бросила эту полную фальшивого блеска круговерть. И все, о карьере не мечтать. Закончили ничем. И ты принялась изучать способы получать то тут, то там небольшие подарки. Такие, как этот круиз. Просто дружеские сувениры. Ведь не деньги же! Те, кто берет за свои услуги деньги, то и дело нарываются на неприятности с полицией и все такое прочее. А ты иногда работаешь официанткой. В остальное же время, конечно, поклонники, свидания, смех и веселье, а если ты поиздержалась, приятель с удовольствием одолжит тебе. И есть другие телефонные номера, куда можно позвонить, если нужно немного занять.

Такова темная тошнотворная жизнь этих куколок, которые даже никогда по-настоящему не работали, потому что не научились этому. Они скоро становятся замызганными и неопрятными, а когда юность уходит, то почти ничего не остается. Только потухшие глаза и маленькие складочки жира. Да чувство, что удача отвернулась, когда в какой-то миг они не уследили за ней.

Они в седле с 15 до 25, а потом стареют быстро и безобразно. Это не зайчики, которые так и не нашли себе дома.

Я вернулся к Лоис в душном голубом мареве. Она встретила меня, словно благонравная школьница, в коротком матросском костюмчике, голубом с широким бельм отложным воротником. Темные волосы собраны в тугой пучок. Похоже, решила посвятить остаток жизни добродетели, потрясая всех умеренностью и благоразумием.

Я простил ей все дурацкие выходки, и ее темные глаза вспыхнули. После обеда рассказал ей о круизе и поведал о том, что я собираюсь предпринять. Мы прошлись по нашим планам, внося коррективы и проверяя мои задумки на прочность. О завершении операции не говорили, хотя конец был предопределен.

Она быстро чмокнула меня на ночь холодными губами, скромно опустив свои темные бездонные глаза.

В постели я вспоминал грубые жесткие руки Джуниора Аллена. За приятной улыбкой этой гадины скрывался волчий оскал. Зверь в маске, на которой намалеван ухмыляющийся рот. Умная хитрая сволочь, любитель растлевать невинность и опошлять доброту в надежде на то, что это как-то заполнит его собственную пустую душу. И я подумал о том мягком и нежном, что находилось рядом со мной. Я скрупулезно поддерживал дистанцию между нами. Примерно шесть с половиной метров от угла одной до угла другой кровати. Не будет ли это хуже для ее морального состояния – ощутить себя объектом вожделения? И, оставшись одна, не будет ли она с агрессивным подозрением относиться ко всем мужчинам? А с другой стороны, не приобретет ли ее утонченная податливость тяжелый привкус мясистой девки из «Цитрус инн»? Вероломный Макги. Рационалист. Потребитель женщин. Спи!

Интересно, лежит ли она сейчас на правом боку? Или на левом? Тоже ворочается без сна? И ее открытые глаза устремлены в ту же темноту? Прислушивается ли она к шороху вентилятора? Удивляется ли, что я к ней не иду? Ради Бога, Макги, спи! Хочешь потерять свою независимость?

Я сел. Сердце бухало в груди, было трудно дышать. Я пошел к ней, проскользнул в каюту неслышно, словно сигаретный дым.

Если она спит, я тут же повернусь и так же тихо уберусь отсюда. Я осторожно приблизился к кровати, едва различая темные завитки волос Лоис на подушке. Затаив дыхание, пытался уловить ее сонное посапывание. Но Лоис издала еле слышный горловой звук, в котором слились удовлетворение и искренняя радость, подскочила и, нащупав мою руку, подтащила к себе, откинула простыню и одеяло и открыла себя всю, командуя мной с коварной простотой. Ее страстная готовность и долгая ликующая дрожь лучше всяких слов говорили о том, о чем она думала в ночной тьме. Однако через несколько секунд прервала наши сладкие объятия, сказав:

– Подожди, мой хороший. Пожалуйста. Я про то, что мы обсуждали вечером. Я даже не могу на тебя смотреть. И ты не можешь смотреть на меня. Потому что мы избегали говорить о том, чем все это закончится. И теперь мысль об убийстве, словно черная тень, омрачает наши души. Ты ведь сам знаешь, что это так.

– Другого выхода нет.

– Неправда! Есть! Я могу обвинить его в изнасиловании. И тебе известно, что это не ложь. Я могу попробовать. И тогда его засадят.

– Не очень-то тебе это подходит. Стоять рядом с ним.

– Наплевать! Меня волнует только то, что ты думаешь обо мне, а я – о тебе. И больше ничего. Он терроризировал меня. Я сформулирую все очень четко. И найду какого-нибудь человека, который заявит, что видел, как это было. Поговорю с Кэтти, и она опознает в Аллене хулигана, избившего ее. Между нами говоря, можно не сомневаться, что его упекут. И надолго. Осуществляй первую часть своего плана, а пока он соберется тебе отомстить, мы заявим в полицию. Кэтти и я.

– Не думаю, что...

– Я хочу, чтобы было так. Обещай.

– Но...

Она крепко взяла меня за горло и сильно сжала:

– Обещай...

– Ты застала меня врасплох.

– Вот именно, Макги! Обещай!

– Ну ладно.

Она еще сильней сдавила мне горло и широко раскрыла рот у моего плеча в страстной пылкой безмолвной и неодолимой мольбе. А потом сонно свернулась возле меня калачиком, шепча в полудреме слова любви. Когда она отключилась, у меня появилось время подумать о своем обещании. Я трезво оценил ситуацию. Просьба Лоис была наивной и глупой. Джуниор Аллен, даже загнанный в угол, все равно будет постоянно гадить. Он станет торговаться и заключать сделки, используя удачу сержанта Дэвида Бэрри, чтобы непрерывно пить из окружающих кровь... Хорошо же мне придется! И все-таки я знал, что сдержу обещание. Пытаясь таким образом спасти хотя бы душу Лоис. Она застонала. Ее длинные ноги судорожно вздрогнули. Во сне она убегала от жуткого кошмара. Я нежно погладил ее руку, поцеловал закрытые глаза. Почти проснувшись, она вздохнула и опять погрузилась в сон.

Если все пойдет наперекосяк, сможет ли кто-нибудь вот так же утешить Пэтти Девлан?

Глава 12

В понедельник, когда я вернулся с почты с маленькой посылочкой от Гарри, Лоис возбужденно сказала, что звонил Говард Викер. Он просил передать: новый генератор будут устанавливать на «Плэй Пен» во вторник утром.

– Как быстро развиваются события! – воскликнула она изумленно.

Я вскрыл посылку и достал страз. Это была настоящая темно-голубая звезда размером с яйцо певчей птицы. И тут я сделал глупость. Нагнулся и пустил. Он покатился к Лоис. Она побледнела, задрожала и стремительно отшатнулась, словно к ней подползала ядовитая змея.

– Как похож! – прошептала она побелевшими губами. – Подними его сам.

Она еще долго стояла в замешательстве, но потом протянула руку, взяла камень, после чего потихоньку начала приходить в себя.

– Он вправду ненастоящий?

– Думаю, нет. Или мой приятель совершил ужасную ошибку.

– Как он прекрасен.

– Васильково-голубой. Когда-то, давным-давно, такие камни были амулетами влюбленных. Да, но знатока этим не проведешь.