Сердце Фатимы - Франциска Вульф

На лице служанки сияла такая блаженная улыбка, словно она, а не Ясмина, была счастливой новобрачной.

– Ты, конечно, права, – ответила Ясмина с вымученной улыбкой. – Меня ждет счастливая жизнь.

– И много любви, – добавила другая служанка.

– Да, любви, – прошептала Ясмина так тихо, что ее могла слышать только Беатриче. – Я лишь о ней и думаю.

Пейзаж менялся день ото дня. Чахлая трава серого цвета сменялась густой ярко-зеленой растительностью. Встречались даже небольшие деревца, на которых можно было разглядеть сухие сморщенные плоды. Казалось, камни на глазах превращались в подобие скал, где без труда мог спрятаться всадник. Местность становилась все более холмистой, а земля плодороднее. Беатриче все чаще видела тонкие ручейки, в которых вода едва струилась, словно страшась соседства с пустыней. Затем стали попадаться отары овец и стада коз, поля, засеянные злаками. Потом пошли низкие домики с плоскими крышами и крошечными окошками, больше похожими на бойницы. Наконец, показались и небольшие рощицы.

Не считая этих впечатлений, путешествие протекало довольно однообразно. Весь день женщины мужественно боролись с жарой, покачиваясь в кибитке. Качка была не больше, чем на пароме, если переплывать Эльбу при безветренной погоде. Заняться было нечем. Оставалось только одно – выслушивать пустые разговоры. А поскольку Ясмина все больше погружалась в себя, а другая служанка в основном помалкивала, единственной жертвой болтушки Махтаб оказалась Беатриче. За два дня она узнала всю подноготную обеих служанок, родителей Ясмины, ее братьев и всей прислуги. Махтаб во всем видела предзнаменования, верила в ведьм, джиннов, эльфов и фей. По руке она предсказала Беатриче долгую счастливую жизнь, богатого супруга и не менее четырех сыновей и двух дочерей.

Но вскоре трескотня Махтаб стала ее раздражать. За годы работы хирургом она научилась засыпать в любых мыслимых и немыслимых ситуациях – даже сидя на стуле на утренней летучке в присутствии коллег. И сейчас она с удовольствием воспользовалась этой способностью. Погрузившись в дрему, Беатриче слышала лишь голоса мужчин, скакавших рядом с кибиткой.

Каждый вечер после захода солнца караван останавливался на привал. Мужчины быстро разбивали шатер, в котором женщины могли как следует выспаться. Малек был единственным, кто заглядывал к ним, чтобы справиться о настроении молодой супруги. Беатриче видела, как Ясмине не терпится взять лист бумаги, чтобы записать впечатления от дороги. Однако в присутствии служанки она не осмеливалась достать пергамент и перо. Час от часу она становилась все раздражительнее и угрюмее. Атмосфера в женском обществе накалялась.

Они уже прошли половину пути, когда караван вдруг остановился. От толчка Амина чуть было не разбила бокал, из которого вода вылилась прямо на наряд Ясмины. Та, разразившись громкими ругательствами, кричала так, словно служанка совершила страшное преступление. Все раздражение, скопившееся в ней за последнее время, выплеснулось наружу. Махтаб судорожно пыталась обсушить одежду своей госпожи с помощью шелкового платка. Беатриче приоткрыла занавеску, чтобы выяснить, что произошло. Неужели на них совершено нападение? Сердце ее бешено заколотилось, в голове рисовались сцены ужасов.

Она уже видела себя стоящей на невольничьем рынке, полуголой, закованной в кандалы, под похотливыми взглядами толстобрюхих, седобородых мужиков с блестящими лысинами.

Однако ничего особенного не произошло. Вокруг расстилался дивный пейзаж, сравнимый с райским садом. И все! Ни скачущих вдали всадников, ни облака пыли, ни шума схватки. Единственное, что она услышала, так это раздраженный голос Мурата.

– Надо было оставить малого дома! – сказал он Кемалю, проходя мимо кибитки.

По-видимому, речь шла об Асиме. Что же все-таки случилось? Неужели парнишка совершил какую-нибудь глупость?

Беатриче быстро задернула занавеску. Спустя некоторое время к ним заглянул Малек. Его лицо было белее полотна.

– Что случилось? – спросила Ясмина, мгновенно успокоившись при виде супруга. – Почему мы остановились?

– Асим, – ответил Малек таким убитым голосом, что Беатриче приготовилась к худшему. – Он хотел разведать местность и далеко ускакал. Когда это случилось, рядом никого не было. Его нашел один из кочевников. Должно быть, он упал с лошади.

– Что с ним? Он ранен? – забеспокоилась Беатриче.

Малек бросил на нее удивленный взгляд, но с покорностью ответил:

– Не знаю точно. Он лежит на земле, не двигаясь, и не отвечает на вопросы. Никто не решается прикоснуться к нему. Такое впечатление, что в него ударила молния.

– Мне надо срочно к нему, – сказала Беатриче и, оттолкнув Амину, стала выбираться из кибитки.

– Но, Зекирех, что ты… – хотела было спросить Ясмина.

– Я должна его осмотреть, – перебила ее Беатриче. – Может быть, смогу ему помочь. – Где он? – спросила она, сойдя на землю.

– Вон там, – ответил Малек, растерянно указав рукой вперед. – Его нашли там. Но…

– Я могу сесть к тебе в седло, Малек? – спросила Беатриче. – Так мы быстрее доберемся до Асима.

– Какое тебе дело до моего брата? – Молодой человек, кажется, уже начинал злиться. – Что замышляешь, женщина? Ты в своем уме?

– Я врач, – ответила Беатриче, не задумываясь над тем, как ее слова воспримет Малек. – И знаю толк в целительстве. Уверяю тебя, что если кто-то и может здесь помочь твоему брату, так это я. – Она сделала паузу и строго посмотрела на него. – Ну что, теперь ты отведешь меня наконец к нему или будешь ждать трагического конца?

Малеку было нечего возразить. Он помог Беатриче забраться на лошадь и, пришпорив коня, пустился вскачь, будто сам черт знался за ним.

Путники, собравшись в круг, что-то бормотали про себя, большими пальцами рук выводя на своих лбах таинственные знаки. Кто-то из купцов взывал к милости Аллаха, прося прощения за грехи. Беатриче спрыгнула с лошади и, протиснувшись сквозь толпу, приблизилась к Асиму. Когда она склонилась над пострадавшим, среди присутствующих послышался неодобрительный ропот. Как будто они только сейчас осознали, что это была женщина. Некоторые даже пригрозили ей кулаком, но Малек тотчас остановил их.

– Женщина знает, что делает. К тому же Асим мой брат, а не ваш.

Парнишка лежал на боку с закрытыми глазами.

– Асим, – обратилась к нему Беатриче, скользнув взглядом по беспомощному телу. Она не заметила ни крови, ни других признаков ранения. Руки и ноги были целы. Возможно, у него внутренняя травма. А это даже опаснее, чем открытый перелом с торчащими обломками костей.

– Асим, не бойся, я должна тебя осмотреть, – сказала она, не будучи уверенной, что тот ее слышит. Парень, казалось, был без сознания. И тем не менее, это первейшее правило врачей – разговаривать с пациентом независимо от тяжести его состояния.