Функции памяти (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна

— Не ругайся, маленькая урши, — нахмурился Нидар.

— Ты издеваешься?! Ты… Ты… Я тебе поверила, я всю дорогу радуюсь, какой ты замечательный, а ты… мразь лицемерная! Свяжись сейчас же с нашими!

Нир глубоко шумно вздохнул, а потом вдруг обхватил лапищами моё лицо, не позволяя увернуться, и закрыл рот своим. Я невнятно булькнула от неожиданности, вцепившись в его запястья, и замерла, совершенно деморализованная. А харр, воспользовавшись этим замешательством, превратил прикосновение в поцелуй — нежный, зовущий. Погладил большими пальцами мои скулы, виски, слегка царапая грубой обветренной кожей.

Я ответила машинально, потому что не могла не ответить, и мужчина воспринял это как разрешение. Поцелуй стал глубже, более чувственным. Одна рука харра сместилась мне на затылок, вторая, на пару мгновений задержавшись на груди, спустилась на талию. Я провела ладонью по гладкой коже его предплечья на плечо, впилась пальцами — уже совсем не стремясь оттолкнуть.

Мысли выветрились сразу и все, я напрочь забыла, за что только что злилась на харра. Это было… упоительно. Пожалуй, самый лучший поцелуй в моей жизни. Ну подумаешь, язык у него слегка шершавый, это даже… пикантно?

Но удовольствие длилось недолго, Нидар прервал поцелуй. Однако не отпустил, крепко обнял и прижал к себе — руками и, кажется, даже хвостом. Я с трудом подняла ослабевшие руки, чтобы вновь отчаянно вцепиться в его жилетку, и замерла, оглушённая эмоциями.

— Не знала, что вы целуетесь так же, как мы, — пробормотала наконец совсем не то, что действительно стоило сказать.

— Что? — озадачился Нир.

— Поцелуй в губы. Такое проявление эмоций есть в очень немногих культурах. А ты всё-таки сволочь и манипулятор…

— Не сердись, маленькая урши, — ласково, мурлычущим тоном проговорил он. — Я должен разобраться, что там происходит и чего хотят эти пришельцы.

— Ты? Это еще почему?

— Я шрет на этой земле. Это моя обязанность.

— Одному сунуться в толпу вооружённых противников? Ты не сможешь перебить их всех своими ножами! Им достаточно щитки брони опустить, и твоё оружие окажется бесполезным!

— Я не настолько самонадеян, — проговорил он с улыбкой в голосе.

— А наших вы на помощь не позвали из гордости? Ничего, что эти преступники тоже — наши?

— Прежде чем бороться, нужно понять, что происходит, — возразил он. Чуть отстранился, опять обнял ладонью моё лицо, погладил по скуле. — Не сердись, я не собирался сильно рисковать. Тем более тобой.

— И именно поэтому согласился взять меня с собой, хотя я только мешаюсь и осложняю путь? — проворчала я.

Он нахмурился и нервно дёрнул вибриссами. Из чего я сделала вывод, что удар попал в цель.

— Я не знаю, что там происходит и чего хотят урши, — осторожно, старательно подбирая слова, заговорил харр. — Но те, кто расспрашивал Бетро и остальных, явно искали и ждали тебя. Что бы им ни было нужно на самом деле, ты для этого очень важна. Они уже два года прилетают сюда, но пока ничего больше не делают. Это странно для уршей. Когда ты появилась, я понял, что пришла пора разобраться в этом. Поэтому согласился вести.

— То есть ты планировал просто подсунуть меня бандитам и наблюдать?! — ужаснулась я.

— Я собирался действовать по обстановке, — уклончиво ответил он.

— Ну то есть да, — по-своему истолковала я сказанное и опять ткнулась лбом в грудь мужчины. — Кошмар.

— Я не знал, какая ты, — тихо возразил Нир. — Просто маленькая урши. Чужая.

— Бетро тоже в курсе?

— Бетро знал, что, кроме меня, туда никто не сунется. И он предупредил тебя об этих — насколько мог. Но это дело шрета, а другие харры не лезут в дела шретов. Маленькая урши очень упряма и очень хотела пойти в лес. Ты бы разве испугалась там, у Бетро, даже если бы узнала об этих голохвостых?

— Там вряд ли, — признала я. — А вот после стычки с теми тремя…

— А там уже я отказался поворачивать назад. Капля дождя не может замереть на полпути и вернуться в тучу. Начатое должно быть закончено. Не бойся. Я не позволю причинить тебе вред и не отдам тебя им. Обещаю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Передумал? — спросила с подозрением.

— Передумал, — серьёзно кивнул он. — Пойдём, путь долгий.

Харрский хвост опять обвил моё запястье, и ничего не оставалось, кроме как послушно последовать за рыжим.

Кажется, я окончательно тронулась умом. Вот только что же поймала его на откровенной лжи. Ну ладно, не очень откровенной, потому что я дословно не помню, что он мне там говорил про связь со своими, и ничего доказать не могу, но обманул ведь! Больше того, хладнокровно планировал подставить. Может, конечно, потом вытащил бы, но совсем не обязательно и при одном условии: если бы успел.

Но один раз поцеловал, и я готова с ним хоть на край света, хоть в чёрную дыру. И охотно верю, что уж в этот раз не обманет, потому что ну он же такой замечательный, такой нежный, и так целуется…

Ну не дура ли? Дура.

А с другой стороны… Может, я и обманываю себя, но какая альтернатива? Ну вернулась бы я к Бетро, улетела потом на Землю. И что? Разве сны куда-то от этого денутся? Сколько еще я проживу до того момента, как начну путать реальность и фантазии? Я ведь не на экскурсию сюда прилетела!

Да, нет никаких доказательств, что визит в храм что-то изменит, что от этого прекратятся сны, что я вспомню события того злополучного дня, изменившего мою жизнь. Но нет и доказательств обратного, а интуиция в голос вопит, что всё это звенья одной цепи — смерть коллег, моя жизнь, сны, эти проклятые уголовники, если это, конечно, они, а не жутко секретная тайная операция правительства, объяснимая какой-нибудь очередной теорией заговора.

А Нидар… Строго говоря, он ведь и правда ничего мне не должен. И никто не заставляет его так старательно обо мне заботиться, исключительно добрая воля. Так на кого стоит жаловаться пресловутой Красной Шапочке из сказки, которая потащилась в тёмный лес в сопровождении одного только зубастого волка?

И наши прежние проводники, которые вели экспедицию в храм. Они ведь наверняка знали об этой особенности, могли позвать кого-то из своих, когда всё случилось! Но не позвали. И, наверное, можно на это сердиться и обижаться, но надо помнить, что харры — чужие. Да, они дружелюбны и кажутся очень милыми, но явно себе на уме. Да и… Когда всё случилось, спешка была, наверное, не так уж принципиальна. Но всё равно ощущения мерзкие…

— Нир, — окликнула я через некоторое время, когда более-менее успокоилась и утрясла эмоции. — А ты точно больше ничего не можешь сказать о храме? Ну, такого, чего я ещё не знаю и что ты до сих пор не говорил.

— Не думаю, — после короткой паузы ответил он. — Я бывал там несколько раз. Впервые — как остальные харры, это что-то вроде испытания у молодых. Только большинство потом не хочет возвращаться, а меня иногда тянет. Там красиво, странно и… иначе.

— Чем где?

— Чем везде. Это особенное место. Важное. Но я не знаю почему.

— Не знаешь — шайян или не знаешь — найвин? — уточнила я.

— И то и другое.

— И с тобой не случалось там ничего необычного?

— Нет, — он качнул головой, пожал плечами. — Если не считать того, что я никогда не боялся там ночевать. Пару раз оставался, пережидал грозу. Но ничего особенного не помню.

— Да уж, я тоже не помню ничего особенного, — я нервно хмыкнула. — Но зато нечто особенное не помню. Может, с тобой тоже что-то подобное приключилось? Тебе никакие сценки из жизни древних не снятся?

— Нет. Даже немного жаль, — отозвался он со смешком.

— А расскажи еще про эти линии передачи, по которым вы общаетесь, — решила я отвлечься от серьёзных тем. — Ты говоришь, они естественные, но как они вообще появляются?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Честно говоря, с отношением местных к науке я подозревала, что Нидар на вопрос не ответит: скажет, что им было неинтересно выяснять, работает — и ладно. Однако я недооценила харра, предназначение этих естественных каналов он знал.

Вот те высоченные местные деревья, которые составляли основу леса, в отличие от земных, не просто не боялись ударов молний, они намеренно притягивали электричество. При этом дерево, в которое била молния, аккумулировало полученную энергию, преобразовывало и делилось излишками с окружающими. Вот по этим самым каналам. Деревья поглощали только сигнал определённой частоты, а некоторые другие распространялись на большие расстояния, чем харры и пользовались.