Славяно-русские древности в «Слове о полке Игореве» и «небесное» государство Платона - Леонид Гурченко

21

На реце на Каяле, у Дону Великаго. – Большинство исследователей согласны, что Каяла в «Слове» и в Ипатьевской летописи – это не географическое название, а мифологический символ, элемент сакральной топографии, как река Туони в «Калевале», река забвения Лета у греков. Каяла связана со смертью и посмертным судом, «каянием» (Словарь-справочник, 1967. С. 170, 180; Мифы, 1988. С. 374 и след. – «река»).

22

Се ветри, Стрибожи внуци… – Стрибог – бог ветров, четвёртое лицо в языческом пантеоне Владимира (до Крещения Руси): Перун, Хорс, Дажьбог, Стрибог, Семаргл, Мокошь. Стрибог – Святой Дух(?). Предполагается заимствование из др. – иранск. *Sribaga – «возвышенный бог», ср. с др. – инд. Crisomadevas – «возвышенный бог Сома» (Фасмер, Т. 3).

В индоиранской религии бог ветра Вайу (Вата) наделен также чертами божества войны, победы и удачи, он связан с богом войны Индрой, а также с авестийским Саэнта-Манью, – «высший среди творений той своей частью, что от Святого Духа» (Авеста, 1998. С. 430, 460; «Яшт»: 1.33).

В то же время наличествуют некоторые признаки совпадения в определенном отношении индоиранск. sri и славянск. стри – как родственных слов. Др. – русск. стрыи, а также стръи (отсюда диалект. новг. Стробожь) – «дядя по отцу». Однако прасл. *stryjь и родственное литовск. strujus («дед») (Фасмер, Т. 3). В таком случае выстраивается такое отношения родства трёх божеств в языческом пантеоне Владимира: Стрибог (Святой Дух – ветер) – отец Дажьбога (Солнца) и дед Перуна – творца молний.

Эти данные находят соответствие в теории Вяч. Вс. Иванова и В. Топорова, что «Стрибог из индоевропейского ptr-ei-*deiwo – “отец-бог”, с развитием первого элемента по тому же типу, что др. – русск. стрый – “дядя по отцу”, “брат отца”, при лат. patruus и замене второго элемента на *bog-» (Мифы, 1988. С. 471).

В этом смысле возникает уверенность, что Стрибог – Дух-демиург, Святой Дух, олицетворение созидательной мощи и благой сущности Творца, с которым Стрибог, возможно, мог отождествляться.

Таким образом, в понятие троического божества в славянской религии должен быть включен Перун как высший бог, «один из богов – создатель молнии – именно он есть единый владыка всего» (Прокопий Кесарийский. VI в.), бог-кузнец, «изготовитель молний», громовержец – победитель змея (Гиндин, Цымбурский, 1991. С. 221. Статья № 70); Сварог-Гефест (Ипатьевская летопись, 1114 г.) – одна из ипостасей Перуна, которая нашла продолжение в самостоятельном божестве. Поэтому сын Сварога – «Солнце именем, егоже наричуть Дажьбог» – сын Перуна. Однако только что этимология слова «Стрибог» привела нас к заключеию, что Стрибог – дед Перуна и отец Дажьбога, что Дажьбог – сын Стрибога. Выход, возможно, подсказывают мифологи, предполагая, что Стрибог мог отождествляться с Творцом, если в его лице видеть «создателя милнии, единого владыку всего» – Перуна, хотя это имя у Прокопия Кесарийского не названо.

Дети Стрибога («внуки») – ветры, но по «Слову о полку Игореве» видно, что славяне различали «добрый» и «злой», ураганный, гибельный ветер, наделенный воинскими функциями. Ср.: «Се ветри, Стрибожи внуци, веют съ моря стрелами на храбрые плъкы Игоревы!»; «Святослав… поганаго Кобяка из луку моря от железных великих плъков Половецких, яко вихрь выторже: и падеся Кобяк в граде Киеве, в гриднице Святъславли» (как бы вихрем принесенный); (Всеслав Полоцкий) «воззни стрикусы (возник яростным отрядом – перевод наш – тоже как бы вихрь), оттвори врата Нову-граду, разшибе славу Ярославу».

В последовательности божеств в пантеоне Владимира после Перуна стоит Хорс, после которого поставлен Дажьбог (существует гипотеза, теоритически обоснованная, что Хорс и Дажьбог одно божество – Хорс-Дажьбог (Васильев, 1989. С. 134, 135), но в таком случае разрушается принцип парности божеств в пантеоне), а рядом с ним Стрибог, который «в древнерусских текстах постоянно сочетается с именем Дажьбога, что дает основание противопоставлять или сближать их функции и значение» (Мифы, 1988. С. 471).

Картина, полученная в результате вышеприведённых суждений, хорошо согласуется с восприятием древними славянами Стрибога как троичного божества. – «В 21 версте к юго-западу от Ростова, в с. Воронино, было, по преданию, капище Стрибога, где жрецы предсказывали будущее по внутренностям воронов, которых приносили в жертву этому богу. В селе была основана церковь Троицы» (Золотов, 1985. С. 235).

23

…Гремлеши о шеломы мечи харалужными… – Мечи харалужные, но сабли каленые. Харалуг – от слова «камень». Иранск. кара – «камень»; афг. кар – «скала, гора»; словенск. кар – «высота» (отсюда Карпаты) (Мурзаев, 1984. С. 591 – «Хара»2. С. 255 – «Кар»3). Сканд. sax – «меч»; верхн. – герм. sahs – «меч»; лат. saxum – «камень, жертвенный (каменный) нож». В «Слове о полку Игореве» Днепр пробил «каменные горы», а в «Задонщине» Дон – «харалужные берега». Таким образом, харалуг – это не металл меча, а эпитет меча «священный». Ср. сочетаемые др. – русск. слова с мечом: Божий, духовный (меч). «Эпитеты в древности неотъемлемы от оружия» (Одинцов, 1985. С. 109).

24

Были сечи Трояни, минула лета Ярославля, были плъци Олговы… – Мы восстанавливаем сечи подлинника вместо вечи первых издателей. Подлинник обозревал Н. М. Карамзин и оставил свидетельство, что там стояло сечи, а не вечи (Щепкина, 1957. С. 91).

Сечи Трояни. – Сеча, рукопашный бой, битва, или сражение холодным оружием (Даль, 1998. С. 382). Ср. в Лаврентьевской летописи о битве Ярослава и Мстислава: «бе гроза велика и сеча силна и страшна» (ПЛДР, 1978. В лето 6532. С. 162). Обращает на себя внимание объединеие автором мифопоэтического образа Трояна с историческими образами Ярослава Мудрого и Олега Тмутороканского по одному признаку – участие в сечах. Поэтому «лета Ярославля» – не отношение к «векам Трояня», а период правления Ярослава, в котором происходили такие значимые события как сечи, большие и сильные битвы. Кстати, если бы в подлиннике читалось не «сечи», а «вечи», то должна бы стоять правильная форма множественного числа от слова «век» – «веци» (Соколова, 1990. С. 357, № 123). Мы знаем, что Ярослав и Олег участвовоали в сечах во главе войска, будучи правителями. Однако что́ сохранила память русских людей о Трояне в последней четверти XII в., в качестве кого он участвовал в сечах, разгадать до сих пор не удалось. Видимо потому, что дело тут оказывается не столько в Трояне, Ярославе и Олеге, а в Игоре, в его такой рати с половцами, длившейся два с полоаиной дня, о которой вообще не слыхано. По своей длительности и жестокости она превосходит сечи и Трояна, и Ярослава, и «плъци о́лговы». И всё-таки автор ничего не говорит о том, какие на самом деле события, происшедшие во времена Трояна, а затем и Ярослава, он подразумевает. Исключение сделано только для Олега в связи с тем, что его междоусобные битвы имели тяжёлые последствия для внутренней жизни Русской земли. И тем не менее, всаёт вопрос: кто был Троян? Я продолжаю настаивать, что Троян – это обожествлённый скифо-сарматский, а затем славянский Таргитай-Геракл. Только с этой точки зрения можно учесть контекст памятника и понять поэтический смысл четырёх фрагментов, в которых упоминается Троян, что не удаётся сделать с позиций существующих точек зрения. Троян – римский император Траян, русский князь Рюрик, русский князь с неизвестным именем, три брата, русские князья Кий, Щек и Хорив, город Тмуторокань (интересно, но не точно, этот город может иметь в основе имя Трояна, если он относится к «земле Трояна», но это не персонаж «Слова»), бог солнца, бог войны и ещё многое другое. Обзор гипотез о Трояне представлен в материалах Л. В. Соколовой «Троян в «Слове о полку Игореве» (Соколова, 1990. С. 325–362).

Рукопашные бои, сечи, Трояна-Таргитая-Геракла запечатлены на предметах скифского прикладного искусства. Его героизированная, побеждающая врагов и чудовищ фигура, «отразилась в ряде археологических памятников – тонких штампованных золотых бляшках, найденных в различных скифских курганах (Чертомлыцком, Чмырёвом, Мелитопольском и др.), с изображениями борьбы Геракла с немейским львом». Привлекают внимание «золотые штампованные бляшки из Чертомлыцкого кургана, где изображён обнажённый герой в скифском башлыке, борющийся уже с грифоном»; в этом ряду находятся и объёмные изображения на навершиях из Слоновской Близницы – «верхняя часть человеческой фигуры, которая поражает чудовище мечом или кинжалом. На найденном в Херсонесе золотом медальоне изображение воина-скифа, борющегося с чудовищем, отождествляют с Таргитаем» (Нейхардт, 1982. С. 204–206).

В связи с проблемой Трояна значительный интерес для темы: кто был Троян? – представляют следующие обстоятельства. В сообощении Прокопия Кесарийского (VI в.) о славянах сказано буквально следующее: «Ибо они считают, что один из богов – изготовитель молнии – именно он есть единый владыка всего…» Комментаторы так поясняют это место: «данное словоупотребление применительно к одному из главных славянских божеств находит соответствие с реконструированным А. Потебней славянским мифом о боге-кузнеце – победителе змея» (Свод, I, 1991. C. 183; 221, № 70). Имя этого божества могло быть Троян, так как Перун, по сведениям исследователей, божество северо-западных, прибалийских славян, и в Русской земле стал предметом культа после VI в., в период заметного проникновения на Русь славян из прибалтийских областей. Подтверждением этой гипотезы служит, с одной стороны, реконструированный А. Потебней славянский миф, в ктором выявлен сюжет основного мифа: «бог-кузнец – победитель змея», а с другой – имя громовика у румын, которое они связывают с Трояном, а также название древних валов у румын и славян трояновыми или змиевыми валами.