Маленков. Третий вождь Страны Советов - Рудольф Баландин

К сожалению, такой озабоченности не было у многих из его соратников. Некоторые из них в первую очередь думали о собственной карьере и прилагали все усилия для того, чтобы удержаться на вершинах власти и после смерти вождя.

Так, по поводу «мингрельского дела» Серго Берия, сын Лаврентия Павловича, высказал вполне правдоподобную версию: «Партийная верхушка, включая, естественно, самого Хрущева, пыталась таким образом устранить Берия руками Сталина… Есть немало примеров, что Сталин шел на уступки своему ближайшему окружению. Так было и тогда».

Зачем старались устранить Берию? Опасались усиления его влияния. Кто опасался? Наиболее вероятные деятели: Хрущев как представитель партийных и Булганин как представитель военных руководителей. Был ли Маленков с ними заодно? Трудно сказать. В то время он и Берия составляли, во всяком случае внешне, достаточно прочный тандем. К ним примыкал и Хрущев, но, пожалуй, из хитрости, а не по убеждениям.

Маленков в последние два года жизни Сталина занимал первое место (естественно, после себя) в руководстве страной. Правда, и Георгий Максимилианович мог опасаться за свою дальнейшую судьбу, ибо за это время были раскручены очень сомнительные «мингрельское дело» и «дело врачей-убийц». Поначалу Сталин их одобрил. По-видимому, в первом случае с подачи Хрущева и Маленкова, а во втором — Берии и Маленкова. Но затем вождь получил дополнительные сведения и начал подозревать, что в обоих случаях сыграли свою роль не бдительность органов государственной безопасности, а борьба за власть, стремление поставить на ключевые должности своих людей.

Неясным оставался вопрос, кто может сменить вождя после его ухода на посту Генерального секретаря партии. Наиболее естественной была бы кандидатура Молотова. Он же мог стать и Председателем Совета Министров СССР. Однако на него был собран серьезный «компромат». Сталин сам отклонил его кандидатуру.

Георгий Максимилианович вряд ли претендовал сразу на два руководящих поста, то есть на роль полноправного третьего вождя — после Ленина и Сталина. Для этого он еще не приобрел необходимого авторитета ни в партии, ни в народе. Однако в случае коллегиального правления за ним мог остаться ключевой пост Председателя Правительства СССР.

Многие номенклатурные работники разных ведомств имели немало оснований бояться за свои «места под солнцем». Они прекрасно понимали, что при очередной «чистке» партийного и государственного аппаратов могут произойти радикальные перемены в их судьбе. Для них наиболее опасными в этом смысле фигурами были Маленков и Берия.

Сталин, постоянно следивший за относительным равновесием сил в верхних этажах власти, мог подозревать, что Берия, назначив на ответственные посты своих людей, получит возможность контролировать и карать практически всех крупных деятелей партии и правительства. Чем может обернуться такое положение, показал опыт 1936–1938 годов, когда нарком внутренних дел Н. И. Ежов обрел колоссальную власть, решая судьбы тысяч людей вне рамок закона и создав в стране атмосферу массового психоза поисков «врагов народа».

Тогда наводить порядок во «внутренних делах» отрядили именно Берию. Но теперь в его руках могло оказаться даже больше власти, чем некогда у Ежова. Это вызывало опасения у многих, в том числе и у Сталина.

Можно предположить, что последнего все больше раздражали «аппаратные войны», которые велись за его спиной. Он чувствовал: происходят какие-то радикальные перемены в среде так называемых ответственных партийных и государственных работников. Однако вряд ли мог разобраться в хитросплетении интересов отдельных групп, кланов, личностей, организаций. Это и сейчас сделать чрезвычайно трудно, хотя стали известны многие дополнительные факты.

Вновь повторю: как бы ни относиться к Сталину и его деятельности, необходимо исходить из нескольких неопровержимых фактов.

Во-первых, ему не приходилось заботиться о своей славе и своем авторитете (к тому же он не был честолюбив). Во-вторых, ему приходилось заниматься в первую очередь государственными делами. В-третьих, ко всем своим обязанностям он относился чрезвычайно ответственно, стараясь вникать даже во второстепенные проблемы. В-четвертых, он был человеком идейным, для которого духовные интересы несравненно преобладали над материальными. В-пятых, для него интересы страны и народа абсолютно преобладали над личными.

Соответствовал ли Г. М. Маленков по этим критериям И. В. Сталину? Если да, то в малой степени. Ему, так же как Хрущеву, Берии, Булганину, отчасти Кагановичу и Микояну, а также многим другим представителям высшего партийного и государственного руководства, пришлось выдержать суровый отбор на выживание в аппаратных схватках. При этом им нередко приходилось использовать нечестные, а порой преступные средства.

На смену идейным коммунистам пробивалась новая поросль. Но, как известно, наибольшую активность и выживаемость демонстрируют сорняки, и не только в природе.

Глава 3

Кончина или убийство вождя?

Смерть имеет еще ту хорошую сторону, что она — конец жизни, и мы утешаем себя смертью и в смерти утешаем себя страданиями жизни…

Лавровый венок — это покрытый листьями венец терновый.

Артур Шопенгауэр

Смерть как освобождение

Всемирная небывалая слава Сталина, его огромная власть не давала покоя болезненно честолюбивым людям.

Ничего удивительного в этом нет. Чем больше восхваляют в народе какого-нибудь человека, тем сильней озлобляются на него индивидуумы, жаждущие известности и славы, сами мечтающие оказаться на его месте.

Вообще-то, признаться, преклонение перед некой личностью, пусть даже героической и достойнейшей, не вызывает у меня симпатии. Воздавать должное выдающимся людям, героям необходимо, но только в иных формах. Самое отвратительное и ужасное, когда публике подсовывают в качестве объекта поклонения поп-артистов, демагогов, бизнесменов и прочих далеко не лучших представителей рода человеческого. В этом случае деградация общества становится неотвратимой.

Культ личности Сталина определялся не только его положением как главы государства, а прежде всего его замечательной работоспособностью и самоотдачей ради великой цели. Просто удивительно, как он, находясь постоянно в работе, успевал учиться и стал, пожалуй, одним из самых образованных государственных деятелей своего времени.

Сталину завидовали многие; ему не приходилось завидовать никому. Единственное, о чем он мог порой мечтать, это — о покое. Как сказано в «Мастере и Маргарите»: «Он не заслужил света, он заслужил покой». Так Михаил Булгаков написал о себе. Но то же он мог бы сказать и о прототипе Воланда — Сталине.