Реванш русской истории - Егор Холмогоров

Эта история казалась абсурдной насмешкой до тех пор, пока лет 10 назад мои знакомые не провели эксперимент и не обнаружили, что получившийся коктейль весьма оригинален и приятен на вкус. Нерешенным остался только вопрос, следует ли вливать шампанское в квас (что более приличествует славянофилу, прививающему к народной основе плоды западного просвещения) или же квас в шампанское, что должно для западника символизировать вхождение России в Европу, но сопровождается большим количеством пены. Уверен, что если поэкспериментировать, то можно получить весьма изысканные сочетания кваса и с другими напитками.

В чем символическое значение кваса?

В том, что этот напиток – часть «ржаной триады», на которой основана русская кухня и, шире, вся русская цивилизация: ржаной хлеб, ржаной квас, изготовленный из ржаной муки пряник.

Только «ржаная революция» I тысячелетия нашей эры, приведшая к распространению среди северных земледельческих народов культуры ржи, вытеснившей пшеницу и подвинувшей ячмень, создала возможность серьезного заселения и хозяйственного освоения тех широт, на которых находится большая часть России. В Средневековье рожь давала на Руси стабильный урожай сам-3 или сам-4, чего западноевропейцам с их пшеницей удавалось добиться далеко не всегда и периодически происходило скатывание к сам-2. В образцовых северорусских хозяйствах, особенно монастырских, урожайность доходила и до 1:9.

Сеть северных русских монастырей вообще была хозяйственной и культурной опорой для русской цивилизации во многом именно потому, что их образцовые ржаные хозяйства создавали стабилизационный фонд для голодных лет. Замечательно это показано в житии одного из северорусских святых – преподобного Ферапонта Монзенского: «Раз после литургии игумен Адриан лег отдохнуть на рогожке. Является Ферапонт и говорит:

«Спустя десять лет будет великий голод в России; береги рожь; многие будут тогда питаться из твоих житниц, и они не оскудеют: тогда заселятся и пустые земли твои». Только опора на рожь позволила России освоить русский Север (частью которого является и Вятка, с которой мы начали свою речь), создать устойчивое государство с боеспособной армией, перейти за Урал и сделать Сибирь не далекой колонией, а органичной частью русского цивилизационного пространства. Завязанная на ржаной хлеб и квас система питания русского воинства делала его в XVI–XIX веках сильнее и здоровее большинства европейских армий.

Наряду с пшеницей, рисом и маисом рожь относится к числу злаков-хлебов, определивших образ мировых цивилизаций. Именно своеобразие русского аграрного фундамента доказывает, что разговоры о своеобразии русской цивилизации – не пустой звук и не пристрастная выдумка. Цивилизация в своей основе – это особый тип сельского хозяйствования, без которого о цивилизованной жизни говорить вообще невозможно. Соответственно, если своеобразна аграрная основа, то своеобразна и её культурная надстройка.

В ХХ веке, как и многие другие основы русского цивилизационного своеобразия (например, система однодворных и малодворных деревень, подвергнутых настоящему геноциду в 1950-1960-е годы), рожь пострадала и подверглась фактическому гонению. Дитя южной средиземноморской культуры, Сталин однозначно ассоциировал ржаной хлеб с бедностью и второсортностью.

«Из всех видов зерна Сталин выделял только пшеницу, – вспоминал Анастас Микоян. – Сталин стал настаивать, чтобы пшеницу засевали и в тех районах, где раньше незасевали вообще, – в Московской, Калининской идругих областях, где очень хорошо растет рожь. Почему-то Сталин считал рожь малоценной культурой, а пшеницу чуть ли не пупом земли. Я ему доказывал, что рожь не надо вытеснять, что ржаной хлеб привычен русскому народу, что он полезен. Сталина невозможно было разубедить, и дело дошло до того, что нам стало не хватать ржаной муки».

Тенденция к вытеснению ржи из русского аграрного оборота продолжается до сих пор. Мало того, продолжается культурная война против ржи. Среди русофобствующей столичной интеллигенции пропагандируется абсурдная концепция, что рожь на Руси сплошь была заражена спорыньей, а потому все русские были больны эрготизмом и, соответственно, безумны и наркозависимы от ржаной пищи. Между тем дело обстояло как раз противоположным образом. Русский квас обладал уникальными обеззараживающими свойствами и был и остается практически уникальным безалкогольным напитком, не имеющим легконаркотической основы, чем отличается от чая, кофе и кока-колы. Уже один этот факт делает его весьма оригинальным культурным феноменом.

Поэтому если история с вятским квасом послужит к укреплению популярности этого базового для русской идентичности напитка, то это уже будет немалое достижение. И ничего бояться упреков в квасном патриотизме. Лучше быть квасным патриотом, чем пресным нигилистом.

19 декабря 2014

Космос как преодоление

Не так давно мне довелось побывать в музее РКК «Энергия». Я прикасался к спускаемому аппарату «Востока» – тому самому, который совершил первый виток вокруг земли с Гагариным. Рядом были аппарат Валентины Терешковой, «Восход», из которого впервые вышел в открытый космос Алексей Леонов и чудом вернулся, и еще один «Восход», трехместный, в рекордные сроки сконструированный Феоктистовым, взявшим себе в награду право полететь на нем вопреки медицинским показаниям.

Передо мной были артефакты богов. По нашей земле ходили люди, совершавшие невозможное. Я вспоминал то чувство космического восторга, с которым мы жили в детские годы. И пытался понять – что с ним стало, куда из нашей жизни ушел космос и вернется ли он.

Успешный запуск тяжелой версии ракеты-носителя «Ангара», увенчавший двадцатилетнюю эпопею по её разработке, – долгожданный выход нашей космической программы из того тупика, в который загнал «самую большую страну мира» распад еще более «самой большой страны мира» – СССР.

С единственного оставшегося на территории России космодрома Плесецк запуск на орбиту тяжелых космических аппаратов был затруднен. Мы оставались фактически заложниками доброй воли Казахстана, ставшего владельцем Байконура.

Решалась проблема двумя способами: было начато строительство космодрома Восточный в Приморье и велась разработка новой ракеты «Ангара», которая способна с высоких широт выводить тяжелые грузы на любые орбиты. С вводом в строй «Ангары» у России наконец появляется свобода рук в космосе. Мы можем осуществлять и выводить на орбиту проекты, которые не будут зависеть ни от далеких иностранных партнеров, ни от переменчивых в настроениях соседей. Мы вернули себе полный ракетный суверенитет.

О США того же сказать нельзя: они критически зависимы от российских ракетных двигателей. Не так давно под давлением сенатора Маккейна Конгресс принял решение отказаться от российских двигателей РД-180 для выводящих спутники правительства США «Атласов». Но почти сразу же компания Orbital приняла решение закупить новейшие двигатели РД-181 для доставляющих частные грузы «Антаресов».

Русская космонавтика по-прежнему знает как: как сделать, как доставить, как сэкономить, в конце концов. За стоимость одного запуска «Шаттла» с шестью космонавтами наши «Союзы» могли бы вывести на орбиту 36 человек. Но вот с ответом на другой вопрос зачем наша космическая программа зашла в тупик. Увы, потолок наших космических амбиций сегодня – это стать высокооплачиваемыми смежниками в американских и других платежеспособных проектах.

Кризис нашего космоса – это лишь часть глобального кризиса космических амбиций. Большой космос начинался как мечта, как попытка человечества выйти за свои пределы. Русский космизм был порожден экстравагантной ересью Николая Федорова о «воскрешении отцов», реализация которого влекла бы за собой перенаселенность земли и необходимость заселения других планет, расчетом технической стороны чего и занялся Циолковский.

Западная космическая программа задавалась прежде всего произведениями писателей-фантастов. Мало кто осознает, что большинство произведений Азимова, Брэдбери, Хайнлайна, Кларка были написаны до первого полета человека в космос, а многие и до первого спутника. Реальная космонавтика не так уж сильно скорректировала космонавтику фантастическую. По огромным тихим орбитальным станциям расхаживали, мягко ступая на ковры без всяких проблем с гравитаций, одетые в модную форму космопилоты. Космические крейсера скакали через гиперпространство и расстреливали друг друга лазерами.

На этом фоне архаичные железяки, где адски шумели вентиляторы, а элементарные биологические отправления превращались в невесомости в пытку, конечно, были абсолютно неконкурентоспособны в воображаемом мире. Однако художники и киношники как могли старались сгладить разрыв воображаемого и действительного. Я вспоминаю серию марок космонавтахудожника Леонова и художника Соколова «15 лет космической эры» (1972). Где на первом плане шли немного приукрашенные картинки реальных космических достижений, а фоном шли достижения воображаемые, будущие.