Франклин Рузвельт - Георгий Чернявский

Тотчас последовал ответ Сары, которая и на этот раз никак не могла удержаться от поучений, теперь звучавших попросту смехотворно. «Я как раз знаю, — гордо информировала она, — что это очень большая работа и всё настолько ново, что пройдет время, пока ты в это вникнешь. Но попытайся не подписываться слишком мелкими буквами, потому что от этого ты кажешься усталым и почерк неразборчив. Так много общественных фигур с ужасными, совершенно неразборчивыми подписями»{102}.

Положение Франклина было противоречивым. С одной стороны, он стал заметной, хотя, разумеется, не первостепенной фигурой в высшей исполнительной власти. С другой стороны, его положение заместителя министра заставляло не просто считаться с позицией шефа, но послушно выполнять его волю во всех служебных делах. А эта воля была весьма неоднозначной.

Дэниелс был страстным противником крупных трестов, неутомимым моралистом и субъективно честным, исполнительным чиновником. Более того, руководя военно-морскими силами страны, он был пацифистом, противником военных конфликтов, что оказывало немалое влияние на его курс. Он всячески противился увеличению американского военного флота, стремился держать его подальше от конфликтов. В этом смысле он примыкал к влиятельным изоляционистам, выступавшим за то, чтобы США интересовались только делами своего континента и не втягивались в заокеанские конфликты.

Министр рассматривал корабли как некие школы, где моряков следовало воспитывать в христианском духе и давать им недостающее общее образование. По требованию министра на кораблях стали создаваться классные комнаты. На флоте «сухой закон» был введен задолго до того, как стал общеамериканским конституционным актом. Понятно, что и образовательные дела, и особенно антиалкогольные меры весьма раздражали моряков, от адмиралов до матросов.

Выполняя распоряжения своего начальника, Франклин Рузвельт в душе был против некоторых из них. Подчас же, особенно в отношении военно-морского строительства, он выходил далеко за пределы не очень ясных установок министра.

Дэниелс, уроженец Юга, исповедовал пристрастия и предрассудки этой части страны, особенно в расовом вопросе, будучи убежденным, что негры должны находиться в подчиненном положении в политическом отношении и быть отделены от белых в социальном.

Когда Рузвельт перевез в Вашингтон семью и пригласил министра в гости, тот был буквально шокирован, что Элеонора использует белых слуг. Дэниелс «посоветовал» заменить их «послушными нефами», но принципиальная супруга Рузвельта пропустила эту рекомендацию мимо ушей. Министру пришлось считаться с тем, что его заместитель прибыл в Вашингтон из той части страны, где никогда не было рабства.

Участие Франклина Рузвельта в правительстве Вильсона невозможно всесторонне оценить, если не рассказать, что собой представляло это знаменательное президентство.

Избранию Вильсона способствовала кампания под лозунгом «новой свободы», сутью которой была ликвидация трестов и восстановление конкурентного капитализма старого типа. Антитрестовские меры встречались широкими слоями населения с одобрением.

Два президентских срока Вудро Вильсона стали временем вступления Соединенных Штатов в эпоху модернизации, проявившейся прежде всего в новой политике налогов и пошлин. Сократив средний размер пошлин на импорт — этому был посвящен принятый конгрессом в 1913 году тариф Ундервуда (обложение было уменьшено с 41 до 27 процентов), — Вильсон впервые в истории США ввел налог на доход. По этому поводу происходили бурные дебаты, бизнес отчаянно сопротивлялся, недовольны были не только наиболее богатые люди, но и верхний слой среднего класса, ибо платить начинали с трехтысячного годового дохода, а получавшие шесть тысяч долларов и выше должны были вносить в государственную казну шесть процентов. Конечно, эти суммы были смехотворно малы по сравнению с тем обдиранием крупного капитала, которое имеет место в ряде стран нынешней Европы во имя сохранения стабильности, но в начале XX века рассматривались как чуть ли не революционная атака на имущие слои.

Вильсон был инициатором реорганизации банковской системы, находившейся в неопределенном состоянии, подверженной бурным колебаниям, во многих случаях почти случайным, как это было, например, во время паники 1907 года, когда частные банки стали закрываться и вкладчики теряли к ним доверие. Тогда индекс нью-йоркской фондовой биржи рухнул более чем на 50 процентов по сравнению с пиковым значением предыдущего года. Кризис был вызван неудачной попыткой скупить акции Объединенной медеплавильной компании. Паника распространилась на всю страну. Только вмешательство финансиста Д. П. Моргана, который заложил крупные суммы из собственных средств и убедил других банкиров Нью-Йорка сделать то же, стабилизировало банковскую систему. Очевидно было, однако, что подобная ситуация может повториться.

Именно этой проблеме был посвящен проведенный Вильсоном закон о создании Федеральной резервной системы (ФРС), к подготовке которого были привлечены видные финансисты. Связь с ними президент осуществлял через своего ближайшего помощника полковника Хауса, постоянно встречавшегося с Д. П. Морганом-младшим, К. Доджем, Ф. Вандерлипом, Г. Фриком и др. В результате был выработан закон, подписанный президентом 23 декабря 1913 года и предусматривавший создание двенадцати федеральных резервных банков, капиталы которых образовывались из взносов национальных банков, банков штатов и др. Во главе системы стояло Федеральное резервное управление в Вашингтоне в составе министра финансов, контролера денежного обращения и пяти членов, назначаемых президентом с согласия сената. Помимо административного руководства системой, в функции управления входили выпуск банкнот и контроль за денежным обращением путем повышения и понижения заемного процента, что соответственно сокращало или расширяло возможности получения гражданами кредита. Федеральная резервная система оказалась настолько хорошо продуманной, что существует по настоящее время почти в неприкосновенности.

Первые годы президентства Вильсона были также временем проведения ряда других прогрессистских реформ, в совокупности значительно усиливших власть федерального правительства. Был принят закон о федеральных займах фермерам. Средний класс был доволен актом Клейтона против «незаконной конкуренции» и более жестким применением закона Шермана против трестов. Профсоюзы выражали удовлетворение тем, что специальным законом объединения трудящихся были исключены из числа «трестов», а введение восьмичасового рабочего дня на железных дорогах порождало надежды на то, что последуют аналогичные меры в других отраслях.