Дьюма-Ки - Стивен Кинг

– Да. А тебе?

– Мне тоже, – солгал я. На самом деле от злости все передо мной стало красным. «Винус» карандашей такого оттенка не изготавливала, зато на полочке мольберта лежал новенький, остро заточенный черный карандаш. Я взял его и написал свою фамилию рядом с одной из розовых ног девочки. Чуть дальше с десяток теннисных мячей неправильного зеленого цвета плыли по волне. Я не знал, что означают эти грубо нарисованные мячи, но они мне не нравились. Мне не хотелось подписывать рисунок, но потом уже не оставалось ничего другого, как добавить сбоку печатными буквами «Конец игры». И тут я вспомнил слова, которым Пэм научила девочек, когда они были еще маленькими, и которые полагалось говорить по завершении какого-нибудь неприятного дела.

Сделали – и забыли.

xvi

Илзе провела у меня еще два дня, и они прошли на отлично. К тому времени, когда мы с Джеком повезли ее в аэропорт, солнце чуть прихватило ей лицо и руки, и загар прекрасно сочетался с исходящим от нее сиянием юности, здоровья, благополучия.

Джек нашел Илзе тубус для перевозки новой картины.

– Папуля, обещай, что будешь заботиться о себе и сразу позвонишь, если я тебе понадоблюсь.

– Будет исполнено. – Я улыбнулся.

– И обещай, что найдешь человека, который сможет оценить твои картины. Человека, который в этом разбирается.

– Ну…

Дочь наклонила голову, нахмурилась. И вновь стала совсем как Пэм, когда я только с ней познакомился.

– Пообещай, или пеняй на себя.

И поскольку она говорила серьезно – на это указывала вертикальная складочка между бровей, – я пообещал.

Складочка разгладилась.

– Хорошо, с этим определились. Ты должен поправиться. Заслуживаешь этого. Хотя иногда я гадаю, веришь ли ты, что такое возможно.

– Разумеется, верю.

Она продолжила, словно не услышав меня:

– Потому что случившееся с тобой – не твоя вина.

Я почувствовал, как к глазам подступили слезы. Разумеется, я знал, что не моя, но приятно слышать, как эти слова произносит вслух другой человек. Не Кеймен, работа которого и состояла в том, чтобы отскребать въевшийся жир со всех этих давно не мытых, причиняющих беспокойство котлов в раковинах подсознания.

Она кивнула.

– Ты обязательно поправишься. Я так говорю, а я командирша.

Ожила громкая связь. Объявили рейс 559 авиакомпании «Дельта», с посадками в Цинциннати и Кливленде. Первый этап путешествия Илзе домой.

– Иди, Цыпленок. Нужно дать им время просветить твое тело и проверить обувь.

– Сначала я должна тебе кое-что сказать.

Я всплеснул единственной оставшейся рукой.

– Что теперь, моя драгоценная девочка?

Илзе улыбнулась: так я обращался к обеим дочерям, когда мое терпение подходило к концу.

– Ты не убеждал меня, что мы с Карсоном слишком молоды для обручения. За это тебе отдельное спасибо.

– Если б убеждал, был бы толк?

– Нет.

– И я так подумал. Кроме того, твоя мать еще попилит тебя за нас обоих.

Илзе поджала губы, потом рассмеялась.

– И Линни тоже… но только потому, что я впервые опередила ее.

Она еще раз крепко меня обняла. Я вдохнул запах ее волос, крепкую, волнующую смесь ароматов шампуня и молодой, здоровой женщины. Отстранившись, Илзе посмотрела на моего мастера-на-все-руки, который стоял чуть в стороне.

– Позаботься о нем, Джек. Он хороший.

Они не влюбились друг в друга (не сложилось, мучачо), но он ей тепло улыбнулся.

– Сделаю все, что в моих силах.

– И он обещал, что покажет свои картины специалисту. Ты – свидетель.

Джек, улыбаясь, кивнул.

– Отлично! – Илзе вновь поцеловала меня, на этот раз в кончик носа.

– Веди себя хорошо, папа. Долечивайся. – И она прошла сквозь двери пусть увешанная багажом, но все равно быстрым шагом. Обернулась перед тем, как они закрылись. – И купи краски!

– Куплю! – крикнул я, но не знаю, услышала она или нет. Во Флориде двери захлопываются со свистом, быстро, чтобы уменьшить потери кондиционированного воздуха. На какие-то мгновения окружающий мир потерял четкость и стал ярче; застучало в висках; защекотало в носу. Я наклонил голову и быстро протер глаза большим и средним пальцами, тогда как Джек прикинулся, будто углядел в небе что-то очень интересное. Мое состояние характеризовало одно слово, но в голову оно никак не приходило. Я подумал: «педаль», потом – «кефаль».

Если не спешить и не злиться, сказать себе: «ты можешь это сделать», слова обычно приходят. Иногда тебе они и не нужны, но все равно приходят. Пришло и это слово: «печаль».

– Хотите подождать, – заговорил Джек, – пока я подгоню автомобиль, или…

– Нет, я могу пройтись. – Я обхватил пальцами ручку костыля. – Только смотри по сторонам. Не хочу, чтобы при переходе дороги на меня наехали. Уже знаю, что это такое.

xvii

На обратном пути мы заглянули в магазин «Все для живописи» в Сарасоте, и вот там я спросил Джека, знает ли он что-нибудь о художественных галереях города.

– Будьте уверены, босс. Моя мама работала в такой. Она называется «Скотто». Находится на Пальм-авеню.

– А если подробнее?

– Это модная галерея в богемной части города. – Он помолчал. – Хорошая галерея. Работают там милые люди… во всяком случае, к маме они всегда относились по-доброму, но… понимаете…

– Это модная галерея.

– Да.

– То есть цены высокие?

– Там собирается элита. – Он говорил очень серьезно, но, когда я рассмеялся, составил мне компанию. Думаю, именно в тот день Джек Кантори стал мне другом, а не наемным работником.

– Тогда вопросов больше нет, потому что и я, безусловно, элита. Такая галерея мне и нужна.

Я поднял руку, раскрыв ладонь, и Джек хлопнул по ней.

xviii

По приезде в «Розовую громаду» Джек помог занести в дом мою добычу: пять пакетов, две коробки и девять натянутых на подрамники холстов. Покупки обошлись мне почти в тысячу долларов. Я сказал Джеку, что наверх мы все занесем завтра. В этот вечер мне меньше всего хотелось писать картины.

Через гостиную я похромал на кухню с тем, чтобы приготовить сандвич, но по дороге увидел мигающую лампочку на автоответчике: меня ждало сообщение. Я подумал, что звонила Илзе, чтобы сообщить о задержке рейса из-за погодных условий или поломки.

Ошибся. Услышал приятный, но поскрипывающий от старости голос, и сразу понял, кто это. Буквально увидел большущие синие кеды на блестящих металлических подставках для ног.

– Привет, мистер Фримантл, добро пожаловать на Дьюма-Ки. Рада, что увидела вас на днях, пусть и мельком. Предполагаю, молодая женщина, которая была с вами, – ваша дочь, учитывая сходство. Вы уже отвезли ее в аэропорт? Очень на это надеюсь.