Тень чужака - Анатолий Ромов

Некоторое время он терпеливо ждал, не возникнет ли внутри сруба звук или хотя бы намек на звук. В конце концов, не услышав ничего подозрительного, вышел из зарослей. Прислонившись спиной к стене, повел рукой с пистолетом. Повернувшись в сторону тайги, выглянул из-за стены, готовый вот-вот выстрелить. Но перед входом в сруб все было тихо.

Створка двери была чуть приоткрыта. Перевел взгляд на небольшую полянку перед строением. Полянка незаметно переходила в болото; лежалый тростник, лужицы-блюдца и поросшие мхом кочки тянулись до самой тайги.

Сделав несколько шагов в сторону двери, остановился у створки. Потянул дверь на себя. Взявшись за рукоять «люгера» двумя руками, вошел в проем. Резко повернулся в одну сторону, в другую.

В срубе стояла тишина. Сделав шаг назад, протянул руку за спину. Нащупал дверную ручку. Закрыл на ощупь дверь, затем, также на ощупь, задвинул тяжелый металлический засов.

Освещенное несколькими тусклыми окнами помещение тянулось примерно на тридцать ярдов в длину. Вдоль каждой из стен торцами стояли нары из необработанных досок. Пространство между ними занимали обеденный стол и скамьи. В дальнем углу темнела большая русская печь. Широкая, с подом и полатями, печь наверняка когда-то отлично обогревала помещение, спасая жителей сруба от лютых морозов.

Следы поисков, проводимых здесь Гусем, тех, о которых ему говорила Наташа, он увидел сразу. Земляной пол сруба был разрыт; рядом с ямами высились кучки земли. Заметил он также и несколько пробитых в земле глубоких дыр. Изучив холмики вынутой земли, определил: ямы вырыты несколько дней назад. Кучки осыпались, верхние комочки земли засохли. Дно одной из ям представляло собой гранитную твердь. Звук, после того как он простучал всю плоскость гранита рукояткой пистолета, везде был глухим.

Все, что он увидел, говорило: Гусь, а в том, что это был Гусь, сомнений у него не было, искал здесь крупную вещь. Искал тщательно. Вариантов было много. И все же наиболее вероятным было то, что Гусь приходил сюда за тем самым мешком с пятьюстами тысячами долларов, который исчез из банковского сейфа.

Вдруг понял: возле печки можно рассмотреть хорошо отпечатавшиеся свежие следы. Всего четко намеченных на рыхлом выбросе следов было пять: три следа вели к печке, два — от нее. Следы, ведущие к печке, были обозначены неясно, два же отпечатка, направленных к выходу, продавив рыхлый суглинок, наметились даже на слежавшемся от времени земляном полу. То есть, если к печке человек шел, стараясь ступать как можно легче, то обратно он или бежал, или прыгал, вдавливая при каждом скачке ногу всей тяжестью.

Проследив за направлением следов, ведущих к закоулку между стеной и печкой, шагнул туда. Шагнул не зря: здесь, под печкой, валялось несколько кирпичей. Судя по дыре в печке, кирпичи были вынуты именно оттуда. Кирпичей было пять, все они были присыпаны еще довольно свежим глиняным порошком. Ясно, порошок образовался после того, как кто-то расковырял замазку.

Не зря заглянул он и в проем. Оттуда торчала тыльная часть лома. Вытащив лом, понял: этот чугунный шкворень, длинный, с неровным, плоским острием изготовили давно. Таких он не встречал даже в Сибири. Похоже, лом был частью инвентаря сруба. Надо же было жившим здесь когда-то людям скалывать ежедневно нараставший снаружи сруба лед. Найдя этот лом, тот, кто приходил сюда недавно, использовал орудие по-своему, на манер щупа. При осмотре лома Шутов нашел следы приставшей к металлу земли, из чего вытекало, что пробы в земляном полу Гусь делал именно этим ломом.

Собственно, на этом осмотр сруба можно было заканчивать.

Было ясно: Гусь искал здесь какую-то крупную вещь. Весьма ценную для него. Искал упорно. Не удовлетворившись тем, что разрыл здесь почти все неделю назад, вернулся сюда снова. Скорее всего прошедшей ночью. Решив, что тайник мог быть оборудован в печке, начал разбирать кирпичи. Затем, чтобы быстрее найти тайник, пробил печную кладку ломом. Но здесь его что-то спугнуло, и он поспешно покинул сруб.

Придя к этому выводу, подошел к двери. Прислушался к стоящей за ней тишине. Подняв пистолет на уровень груди, осторожно отодвинул запор. Затем, чуть помедлив, так же осторожно приоткрыл створку.

На видимых ему части полянки, болота и в ближних зарослях не было ничего, что могло бы насторожить. Однако, скорей всего, опасность могла ждать его за дверью. Сделав два шага, направил пистолет туда. Напрасно: за дверью никого не было. Здесь лежала лишь кое-как сложенная куча больших жердей, называемых в России слегами. И рос бурьян. Бурьян был крупный, тем не менее человек при всем желании спрятаться за ним не мог никак.

Исследовав открывшееся ему за дверью пространство, прикрыл створку. Подумал: понять, почему из восьми срубов Гуся заинтересовал именно этот, он пока не может. Если, конечно, не довольствоваться самым простым объяснением: решив проверить все срубы, Гусь начал с дальнего. Ладно, этим он еще займется. Наверняка он сможет многое выяснить, поговорив с Наташей. Да и вообще, он срочно хочет ее увидеть. Удивительная девушка. Просто удивительная… Самое главное, она, если верить ее словам, его сейчас ждет. Он же, подобно мальчишке, просто боится в это поверить.

Ближайшие к нему два сруба стояли по сторонам — один у реки, другой ближе к тайге. Путь к дому Улановых проходил как раз между ними. Держа пистолет наготове, двинулся к пригорку. Продвигаясь по протоптанной в бурьяне еле заметной тропинке, он, как ему казалось, весь превратился в слух и зрение. Засада, сейчас он знал, могла ждать его где угодно. Однако он никак не предполагал, что опасность может возникнуть сзади. Именно поэтому он слишком поздно обратил внимание на легкий, еле слышный шорох за спиной. Когда же обратил внимание, было уже поздно. Нечто мягкое и плотное обрушилось ему на спину, как молния. Удар был таким сильным, что, потеряв равновесие, он оказался в воздухе, пролетев ярда два. В следущее мгновение, не дав ему даже понять, что происходит, та же мягкая плотная тяжесть бросила его лицом в бурьян. Здесь, в бурьяне, он осознал: он лежит, зарывшись лицом в колючие стебли, сжимая откинутой в сторону рукой пистолет. Плотные стальные лапы, от которых несет звериным запахом, мертвой хваткой сжимают с двух сторон его плечи. Это был зверь, мощный, тяжелый, не менее двухсот с лишним фунтов живого веса. Попытавшись пошевелиться, он тут же услышал сзади злобное ворчание и ощутил на своей шее клыки.

Утверждать с абсолютной точностью, что зверь весом никак не меньше теленка, навалившийся сейчас на него сзади, именно Варяг, он не мог. Но ведь другой собаки, кроме Варяга, здесь, в Грин-кемпе, просто не могло быть.

Прислушиваясь к собачьему дыханию, обдававшему его шею, подумал: похоже, собака заметила его появление давно. Выяснив, что он в срубе, залегла в бурьяне у входа. Затем, когда он вышел, пес даже не шевельнулся. Может, это не входило в его планы. А может, он отлично знал, что означает рука, держащая пистолет.

Так или иначе, когда он чуть отошел от сруба, собака напала на него, решив действовать без промаха. Напала, как нападают звери — молча, вмертвую. Действуя стремительно и наверняка. В принципе, не раз имея дело с людьми, прошедшими лагерь, о нападениях собак такого рода он знал. Но напасть таким образом собака может лишь на человека, которого отличает от других и ненавидит. В таких случаях пес действует безжалостно. Сбив человека с ног и убедившись, что рядом нет хозяина, она тут же перегрызает своей жертве горло.

Веселая история, подумал он. Не хватало еще умереть от собачьих клыков. Причем не просто от собачьих клыков, а от клыков Варяга, любимой собаки Наташи. Все же надо что-то сделать. Не может же он лежать так бесконечно. Стараясь не пошевелить даже мускулом, сказал тихо:

— Варяг… Варяг, ты что, не узнал меня?… Ну, Варяг… Отпусти…

Ответом было злобное рычание и прикосновение клыков, готовых вот-вот разорвать шею. Замолчав, решил незаметно подтянуть к себе пистолет. Однако стоило ему чуть шевельнуть рукой, как злобное рычание переросло в клокочущий хрип. Сообразив, что это последнее предупреждение, он застыл.

Так, в распластанном состоянии, с трудом дыша из-за забивших рот и нос листьев бурьяна, он пролежал бесконечно долго. Так, во всяком случае, ему показалось. Может быть, прошло не больше десяти-пятнадцати минут. Но он был убежден, что прошло несколько часов.

Наконец услышал голос Наташи, прозвучавший лучше райской музыки. Голос доносился слабо, где-то далеко, на дальнем конце участка Наташа крикнула:

— Варяг? Варяг, ты где?

Собака над ним ответила призыву Наташи сдавленным рычанием. Поскольку рычание относилось не к нему, в звуке не было ярости, тем не менее он понял: ослаблять хватку собака не собирается. Она по-прежнему готова при малейшем движении вцепиться ему в шею.