Место смерти изменить нельзя - Татьяна Светлова

— У меня нет оснований подозревать Максима, — заявил Реми.

— Это почему же?

— Во-первых, Максим, судя по всему, не мог точно знать, сделал ли Арно завещание на его имя. И какой же может быть интерес у Максима устранить того, кто должен ему передать столик? Без дяди он не сумеет его ни взять, ни вывезти из Франции…

— Я тоже не знал, сделал ли Арно завещание! Но меня вы почему-то подозреваете!

— Вы не знали, правильно. Вы рассчитывали, что бумаги не подготовлены, и ваш прямой интерес — устранить Арно до того, как он оформил официально принадлежность столика Максиму. Вы до такой степени рассчитывали, что Арно не подготовил бумаги на имя Максима, что вас чуть инфаркт не хватил, когда Соня вам сказала обратное…

— Если я, следуя вашей логике, рассчитывал на то, что Арно не отдаст столик русскому, то зачем мне было его убивать?

— Именно поэтому, мой дорогой Пьер, я имею полное право вас подозревать: вы могли просто догадаться, что Арно бросится в последний момент «выполнять свой долг чести», как вы сами выразились в прошлый раз, и у вас оставалась последняя возможность помешать ему это сделать в прошлую субботу…

В то время как вы, по вашим словам, искали «одну вещицу», вы могли спокойно встретиться с Арно или выследить его после съемок — вы ведь знали, где будет сниматься сцена, не так ли?

Максим невольно улыбнулся, наблюдая за шоковыми методами Реми, примененными детективом к нему самому в прошлый понедельник при осмотре квартиры Арно. Это напомнило режиссерские приемы провокации в работе с актерами — нередко удавалось выжать из актера нужную интонацию только после скандала с последующей истерикой. Должно быть, детектив интуитивно нащупал эффективность этого метода.

Пьер остолбенело глядел на детектива. Поймав легкую улыбку Максима, он взорвался.

— А что доказывает, что Максим не знал о завещании? Что доказывает, что он не мог рассудить точно так же?

— Я читал его письма, я разговаривал с гримершей, которая присутствовала при разговоре Арно с Максимом… Ни слова о завещании…

— Он мог сказать ему по телефону! И Максим в таком случае имел прямой интерес устранить Арно — он тогда становится немедленно владельцем!

— На этот случай у меня есть «во-вторых», — устало произнес Реми.

— Какое еще «во-вторых»?

— Арно где-то прячут. Живого или мертвого, как я вам уже говорил…

Прошло пять дней — у нас никакой информации, никакой зацепки. В полиции, в отделе происшествий, тоже никаких сведений… Нужно быть человеком очень расчетливым и предусмотрительным, чтобы спланировать это похищение, даже зная обстоятельства, в которых придется действовать! А Максим первый раз в Париже, первый раз встретился со своим дядей, первый раз попал в его квартиру. Он не мог предвидеть ни обстоятельства, ни места, в которых необходимо будет действовать, и не смог бы спланировать…

— Он даже не знал, что у нас съемки назначены на день его приезда, — встрял Вадим.

— Вот видите. К тому же Максим — человек беспечный, как метко выразился месье Арсен. Он не тянет на такое преступление.

— Я должен это принять за комплимент? — поинтересовался Максим.

— За правду, — отрезал Реми без улыбки.

— Хорошо, допустим. Максим такой… вызывающий доверие тип, — не унимался Пьер. — Но ведь есть и другие коллекционеры, которые мечтали бы приобрести столик!

— Полагаю, что есть. Более того, я как раз собираюсь у вас попросить список всех известных вам коллекционеров, которые могли бы им интересоваться.

Но, подумайте сами, Пьер, продавца не убивают и не похищают до сделки.

Случается, что убивают после, чтобы завладеть и вещью, и деньгами. Но после, а не до. Другое дело, когда в случае смерти можно унаследовать…

— Тогда зачем вам список?

— У меня не выходит из ума тот араб, который пытался вынести столик.

Кто его нанял? Допустим, вы…

— Вы с ума сошли!

— Я говорю «допустим», я просто рассуждаю вслух… Вы наняли человека выкрасть столик и… Вы не смогли бы поставить краденый столик у себя дома, не так ли? А продать — не ваш стиль, тут я вам полностью верю, вы бы такую вещь не продали… Значит, кто-то другой. Хотя…

— По-вашему, эта несостоявшаяся кража имеет отношение к исчезновению папы? — раздался Сонин голос. Она незаметно вошла в гостиную и остановилась в дверях.

— Может оказаться, что да.

— Вы что, серьезно подозреваете моего мужа? — спокойно спросила Соня и, пройдя между мужчинами, села в кресло.

Реми молча проводил ее глазами.

— Я бы подозревал и папу римского, если бы у него был мотив, — проговорил он наконец.

— А почему вы не подумали, Реми, о той женщине, которая ходит к Арно? О которой говорила мадам Вансан? — спросил вдруг Вадим. — Ведь она могла точно так же попробовать войти в квартиру дяди, полагая, что там никого нет…

— Она шляпку носит, между прочим, — добавил Максим. — Помните, нам соседка говорила.

— Как же не подумал? Подумал, конечно. Не исключено, что это была она.

Завтра я это выясню… Надеюсь.

— Вы что, нашли ее? Вы знаете, кто эта женщина?

— Ну, в принципе да…

— И кто же это?

— Я вам скажу после встречи с ней. Пока я не уверен, это только предположение.

— У вас одни предположения, — язвительно заметил Пьер. — Но вы ухитряетесь ими попортить людям кровь. Надо же, подозревать меня в убийстве отца моей жены!

— Вы мне список составите? — как ни в чем не бывало поинтересовался Реми.

— Сейчас, — нелюбезно ответил хозяин дома. — У меня все в компьютере.

Он удалился, покачивая головой.

— Вам это, может, покажется странным, месье Дел-лье, — произнесла Соня, — но я уже почти свыклась с мыслью, что папы нет в живых.

— Нет, отчего же, я понимаю… Интуиция дочери… — пробормотал Реми. — Мне бы хотелось вас утешить, но…

— …нечем, — печально закончила за него Соня. Пьер вынес отпечатанный на принтере список, занимавший две страницы.

— Это те коллекционеры, с которыми я знаком лично.

— Антикварной мебели?

— Глупый вопрос. Даже собиратель пепельниц не откажется украсить свой дом антикварной мебелью.

— Тонкое замечание. Спасибо. — Детектив спрятал список во внутренний карман пиджака. — Я хотел попросить у вас разрешения сменить замок в квартире Арно. Каждый раз, когда Максим выходит из дома, мы рискуем, что туда заберется наша таинственная посетительница. А нам это ни к чему — вдруг она столик выкрадет, предмет наших раздоров? — улыбнулся он дружески.

— А вдруг папа придет? — Соня поглядела на Пьера. Реми озадаченно посмотрел на Соню. Минуту назад она сказала, что почти привыкла к мысли, что ее отца нет в живых. Ничего не скажешь, женская логика… Все еще надеется, наперекор всем своим предчувствиям?

— Можно предупредить соседку, мадам Вансан.

— Мы не возражаем, — кивнул Пьер. — Я завтра же позвоню в компанию, которая этим занимается.

— Не усложняйте себе жизнь, Пьер, мы с Максимом сами это сделаем.

Пьер с сомнением посмотрел на них.

— Это не так уж сложно, как может показаться, — заверил его Реми.

— Хорошо. Я вам верну его стоимость. А вы нам отдадите запасные ключи.

— Разумеется.

Максим с Вадимом поднялись. Помешкав, к ним присоединился в передней молчаливый Жерар. Все начали прощаться.

— Да, чуть не забыл, — сказал вдруг Максим. — Я хотел у вас спросить: вам не попадалась книга, «Воспоминания графини З.» называется? Мне дядя о ней говорил, мне эта книга могла бы очень пригодиться в работе… Но у дяди ее нигде нет.

— Я что-то слышал о ней… Ты не помнишь? — Пьер посмотрел на Соню.

— Она потерялась, — сказала Соня. — Папа тоже спрашивал, не забыл ли он ее у нас. Но у нас ее нет. Он ее, по-моему, так и не нашел. Поищите в библиотеках, Максим.

— Я как раз этим и занимаюсь…

— Я тоже чуть не забыл вас спросить — с озабоченным видом произнес Реми, — у кого из ваших знакомых есть «Пежо»?

— Какой?

— Какой-нибудь.

— У нас нет.

— Я знаю, — усмехнулся Реми, — вчера заметил.

Пьер слегка нахмурился.

— Я о знакомых спрашивал, — напомнил Реми.

— Ни у кого вроде бы, — ответил Пьер, подумав.

— Зайдем с другой стороны. У кого есть машина средних размеров, серого или близкого к нему цвета?

Соня покачала отрицательно головой, Пьер повторил:

— Ни у кого.

— Почему вы спрашиваете? — спросила Соня.

— Из любопытства. Меня мама еще в детстве ругала за то, что я сую нос в чужие дела. Она не уставала мне повторять, что это неприлично. Но я оказался неисправим.

Все заулыбались.

— Знаете что? Вадим, Максим, оставайтесь обедать со мной, — предложила Соня. — Попросту, без приема. Пьер меня бросает одну, у него сегодня клуб. А мне не по себе как-то…

— Если ты хочешь, я останусь, — сказал ее муж.

— Нет-нет, не стоит из-за меня менять свои планы. Надеюсь, наши друзья мне скрасят вечер?