Гремя огнем, сверкая блеском стали - Александр Лукьянов

Младший лейтенант Лунин, вы подали заявку о приёме в военную академию. Ваша заявка удовлетворена, вы – курсант заочного отделения.

Надя удовлетворённо кивнула.

— А что это из планшета торчит? — полюбопытствовала она.

— А, бандитское наследство. Совсем из головы выскочило, — я достал слегка помявшийся пакет с непривлекательными бурыми пятнами, содрал печати, разорвал плотную серую бумагу. Внутри оказалась картонная папка, обложку которой усеивали многочисленные грифы «совершенно секретно», «top secret», «绝密»

Внимание, младший лейтенант Лунин, вы можете получить доступ к серии квестов высшего уровня. Уверены ли вы в своих силах? После принятия серии, отказ от выполнения будет невозможен.

Вот это да! Квесты высшего уровня – младшенькому лейтенантику? Случайность, или опять подыгрывает ИскИн, как произошло в лотерее? Будь я обычным живым игроком, ни секунды не задумывался бы об этом. Станцевал от счастья бы танго вместе с поросятами и вжал до упора кнопку «да». Но сейчас у меня совершенно другое положение. Моя жизнь (гм, существование внутри «Огня и стали» уже называю жизнью?) не то, чтобы связана с игрой, она и есть игра. Я не смогу покинуть этого мира и войти в него другим персонажем. Не знаю даже, бессмертен ли теперь… А серия квестов высшего уровня способна не раз отправить на точку возрождения. Что делать, посоветоваться с генералом Люзюковым? Нет.

Папка шлёпнулась на стол. Надя закусила губу.

— Уровень? — спросила она. — Капитанский? Майорский?

Я отрицательно покачал головой.

— Подполковничий?

— Вряд ли…

— Полковничий? Генеральский?!

Я пожал плечами.

— Тогда отчего тебе… нам… За что?

Сел на пол у Надиных ног. Откинул голову на её колени. Закрыл глаза: — Никто не заставляет, родная. Можем сейчас выйти из ангара и сжечь папку в урне за беседкой.

— Что тогда будет?

— Ничего, — ровно ответил я. — Нет, правда, ничего неожиданного. Будем по-прежнему приживаться здесь, пока время работает на нас. Набирать в мелких рейдах умения и навыки. По рублику богатеть. По винтику усиливать «Надежду». По кирпичику укреплять базу. Продолжим накапливать силы по одному танку, прирастать по одному бойцу, дружить с аборигенами. И к тому времени, как здесь появятся другие… м-мм… подразделения, вырастем до роты или даже батальона. Твой муж будет майором, ты – капитаном. Вольёмся в какой-нибудь крепкий перспективный полк, где нам будут только рады. Вот, собственно, и всё.

— Много…

— Колоссально много, — подтвердил я, не поднимая век. — Больше не бывает: ты у меня, я – у тебя. «Оба жили долго и счастливо»…

— А если открыть папку?

— Тогда одно из двух. Либо – одна десятая – я оправдаю надежды кумира, начнётся эпоха чудес, в «Лунинград» лавиной хлынут новые технологии и военные секреты, которые позволят на равных разговаривать с дивизиями и принимать в свой состав полки…

— Либо?

— Либо – девять десятых – «…оба умерли в один день и час».

— Точно – «в один день и час»?

— Точнее не бывает.

— Открывай папку, — сказала Надя.

Кампания 06

Чужой земли мы не хотим ни пяди,

Но и своей вершка не отдадим!

Внимание, младший лейтенант Лунин, вы получили серию квестов высшего уровня «Крепость». Задание – ознакомиться с попавшими к вам документами.

(первая страница отсутствует) …ление.

Как удалось установить, первыми, кто сообщил о Крепости были некие А. Н. и Б. Н. Стругацкие, возможно братья. Их воинские звания, должности и армейскую принадлежность установить не удалось. По неточным данным один являлся военным переводчиком, другой был связан со службами аэрокосмической навигации или метеорологии. Более вероятным кажется всё-таки предположение о связи братьев с разведывательными службами.

В их описании Крепость у реки Голубая Змея предстаёт в виде остатков мощной долговременной автоматизированной оборонительной полосы, неуязвимой для снарядов и ракет. Перед первой линией обороны находились противотанковые рвы с откосами-ловушками, имелись заграждения из противотанковых ежей.

За первой линией обороны располагалась вторая – бетонированные кольцевые дороги по которым безостановочно двигались без экипажей полностью автоматизированные танки, а также гусеничные ракетные и артиллерийские установки с атомными двигателями. На глубине около тридцати метров под землей находились склады боеприпасов и снаряжения, снабженные лифтами, из которых боекомплект этих роботов мог быть пополнен в любой момент.

Третьей линией обороны считалась кольцевая железная дорога, по которой передвигались роботизированные поезда с ракетами, сверхдальнобойными крупнокалиберными орудиями и бронепоезда охраны.

Описание Крепости А. и Б. Стругацкими заслуживает полного доверия. Вместе с тем никак нельзя считать его точным источником. Скорее это сочетание документальной информации с элементами художественного повествования: «Когда Крепость начали ломать атомными бомбами, гарнизон восстал, выкинул белый флаг (по этому флагу свои же немедленно долбанули термоядерной), настоящего принца, командующего, солдаты разорвали на куски, увлеклись, поперебили всех офицеров, а потом спохватились, что некому командовать, а без командования нельзя: война-то продолжается, противник атакует, свои атакуют, а из солдат никто плана Крепости не знает, — получилась гигантская мышеловка, а тут еще взорвались бактериологические бомбы, весь арсенал, и началась чума. Короче говоря, как-то само собой получилось, что половина гарнизона разбежалась кто куда, от оставшейся половины три четверти вымерли, а остальных принял на себя главный хирург – во время бунта солдаты его не тронули: врач все-таки…». Общая численность войск в Крепости достигала более чем трёх тысяч военнослужащих и двух тысяч обслуживающего техперсонала. Выжили и были выведены на поверхность главным хирургом около шестисот человек, дальнейшая их судьба неизвестна. По недостоверным легендам в Крепости о сих пор остаются два-три десятка совершенно одичавших солдат («зомбей»).

Так оказалась заброшенной система подземных укреплений – двадцать девять фортов, пятьдесят девять комплексов казарм, складов и бункеров, госпитали, комнаты отдыха, более четырёхсот артиллерийских и пехотных блоков, около четырёхсот пятидесяти казематов, а также блиндажи и наблюдательные пункты, электростанции, узкоколейные железные дороги, станции телефонной и радиосвязи, вентиляционные установки.

Вокруг Крепости начал быстро разрастаться «…лес, который не был лесом, а был древним укрепленным районом. Он был буквально нафарширован автоматическими боевыми устройствами, самодвижущимися пушками, ракетами на гусеницах, огнеметами, газометами, и все это не умерло…, все продолжало жить своей ненужной механической жизнью, все продолжало целиться, наводиться, изрыгать свинец, огонь, смерть… Здесь шагу нельзя было ступить, не наткнувшись на железо: на мертвое, проржавевшее насквозь железо, готовое во всякую минуту убить; на тайно шевелящееся, целящееся железо; на движущееся железо, слепо и бестолково распахивающее остатки дорог. Земля и трава отдавали ржавчиной, на дне лощин копились радиоактивные лужи, птицы не пели, а хрипло вопили, словно в предсмертной тоске, животных не было, и не было даже лесной тишины – то справа, то слева бухали и грохотали взрывы, в ветвях клубилась сизая гарь, а порывы ветра доносили рев изношенных двигателей…» Так писали Стругацкие, посетившие заброшенный укрепрайон.

Главным средством борьбы с противником считались расположенные в верхних наземных этажах снабженные лифтами орудийные, огнемётные и газомётные казематы – железобетонные помещения с толщиной стен и потолка в три-четыре метра метра. Стругацкие также передают совершенно неправдоподобные слухи о том, что в них поселились «…звери, похожие на собак, …умные были и очень добрые зверюги – все понимали, дрессировать их было – одно удовольствие. Ну и конечно стали их дрессировать для военных целей: под танки с минами ложиться, таскать раненых, переносить к противнику посуду с заразой, ну и всякая такая чепуха. …оказалось, что у них язык есть, и довольно сложный, и что они вообще любят подражать, и глотка у них так устроена, что некоторых можно было даже обучить говорить по-человечески, не всему языку, конечно, но слов по пятьдесят, по семьдесят они запоминали. В общем, диковинные были животные, нам бы с ними дружить, учиться друг у друга, друг другу помогать – они, говорят, вымирали… Так нет же, приспособили их воевать, …ходить к противнику за военными сведениями. А потом война началась, стало не до них, вообще ни до чего стало. И вот – пожалуйста: упыри. …мутанты, только не человеческие, а звериные – очень опасные существа.»