Черный жемчуг - Синтия Хэррод-Иглз

Эдуарду было нечего ответить, нечем утешить Ральфа. Он сам знал Варнаву уже много лет. Варнава родился в ближайшей деревушке, был сыном одного из конюхов, немного погодя сам стал присматривать за лошадьми Морлэндов, гордился тем, что ему доверили уход за жеребятами... Ральф полюбил мальчика за живость ума и бережное обращение с лошадьми. Варнаву отправили в школу Святого Эдуарда, которая содержалась главным образом на средства Морлэндов, после школы он стал старшим конюхом, а вскоре Ральф повысил его в должности, сделав собственным камердинером.

И вот теперь Варнава лежал в свете звезд с раздробленной головой и холодными глазами предателя, устремленными в небо, как будто он не желал встречаться взглядом с хозяевами. Эдуард больше не мог видеть все это. Протянув дрожащую руку, он закрыл мертвецу глаза.

– Не знаю, Ральф, – проговорил он. При звуке его голоса Ральф, кажется, очнулся от мыслей. Его лицо напряглось.

– А ты, – внезапно спросил он, – каким образом ты связан со всем этим?

Эдуард промолчал, опираясь рукой о булыжник и медленно поднимаясь. Ральф тоже встал, не сводя глаз с лица Эдуарда. В этот момент послышались шаги и голоса, из дома вышли Мэри и Ламберт. Лицо Мэри было таким же белым, как и ее рубашка, а глаза округлились от страха. Эдуард решил любым способом увести ее подальше от трупа, прежде чем она успеет что-нибудь сказать.

Взяв Мэри за локоть, Эдуард проговорил, глядя Ральфу прямо в глаза:

– Пойдемте в дом. Ламберт сам управится здесь вместе со слугами.

Увлекая за собой Мэри, чтобы не оставить ей выхода, Эдуард пошел к дому, а Ральф быстро встал с другой стороны.

– Хорошо, мы пойдем в дом. Я хочу поговорить с вами – с тобой и Мэри.

Кто-то из слуг уже зажег светильники, и зал показался слишком светлым после темноты двора. Брен и Ферн лежали у камина и, зевая, поднялись при виде хозяина, потянувшись во всю длину своих тел. Ральф с Мэри подошли к камину и повернулись лицом к Эдуарду, как судьи к своему подсудимому. Они стояли бок о бок, между ним и камином; пламя светильника, стоящего позади них, освещало лицо Эдуарда. Брен протиснулся между Мэри и Ральфом, лизнув по очереди им руки, а Ферн вновь легла на пол, стуча хвостом и поднимая вихри пепла в камине.

– Ну, что же ты хочешь сказать? – спросил Ральф. Он смотрел на Эдуарда, однако его вопрос был обращен и к Мэри. Эдуард видел, как Мэри приоткрыла рот, но промолчала, как бы стараясь принудить себя рассказать что-то. Он понял, что Мэри скажет всю правду – только потому, что она не стыдится своей веры, не любит Эдуарда и не желает, чтобы он счел ее молчание признаком беспокойства о нем. Однако переведя глаза на хмурое лицо Ральфа, Эдуард понял, что эта правда уязвит его сильнее, чем может предположить Мэри. Ральф любил Мэри, и ее предательство могло ранить его в самое сердце, если уже не ранило. Эдуард немедленно принял решение. То, что собирался сказать он, должно было причинить Ральфу вдвое меньшую боль – конечно, он разозлится, но когда-нибудь простит его, а Мэри не смог бы простить никогда.

– Это была моя вина. Тебе не в чем упрекнуть жену, Ральф. Уже несколько недель я преследовал ее – ведь так, Мэри? – и я думал, что она согласилась встретиться со мной, чтобы окончательно меня отвергнуть. Ничего не случилось, могу заверить тебя.

– Я видел, вы обнимались, – нерешительно произнес Ральф.

Эдуард криво усмехнулся.

– Я думал, ты заметил, как она отбивалась. Если бы ты не вышел, мне пришлось бы вытерпеть несколько недурных пощечин. Мэри – сильная женщина.

– Неужели ты пытался... отбить ее у меня? – спросил Ральф, ясно показывая, как ему трудно поверить в это.

Эдуард вынудил себя улыбнуться еще раз.

– Ну, я никогда не думал, что у меня это получится. Но я полагал, что это будет забавно. Ты ведь знаешь меня, Ральф, – я люблю развлечения.

Ральф медленно повернулся к Мэри. Он был изумлен не меньше, чем человек, увидевший, как дождь идет с земли в облака.

– Это правда? – спросил он у жены.

Она смутилась, нервно переступая на месте, ее глаза перебегали с Ральфа на Эдуарда, и последний ответил ей угрожающим взглядом. «Если ты скажешь ему, – думал Эдуард, – я убью тебя». Наконец Мэри удалось выговорить:

– Я... я даже не предполагала, Ральф... – она запнулась.

– Так почему ты не рассказала мне, что он преследует тебя? – почти ласково спросил Ральф и сам ответил на свой вопрос: – Конечно, ты не хотела нас поссорить, – он холодно взглянул на Эдуарда, и тот почувствовал, как этот холод пробирает его до глубины души. – Она была более снисходительна к тебе, чем ты того заслуживаешь.

Эдуард заставил себя выдержать этот взгляд, хотя невыносимо страдал оттого, что вызвал гнев Ральфа. Наконец Ральф устало покачал головой:

– Сейчас я не могу думать. Мы поговорим с тобой завтра утром. Не понимаю, как ты мог... Думаю, я не смогу больше терпеть твое присутствие в доме. А теперь иди, мы поговорим завтра. Ты тоже иди, Мэри.

– Ральф, я... – начала Мэри, но Ральф повелительным жестом остановил ее – на пороге зала появился слуга.

– Хозяин, не могли бы вы выйти? Мистер Ламберт хочет вас видеть.

Ральф кивнул и, бросив на Эдуарда последний уничтожающий взгляд, вышел вслед за слугой. Мэри смотрела ему вслед, нервно теребя пальцами рукав рубашки. Затем она обратилась к Эдуарду, изумленная и исполненная страха.

– Почему? – едва смогла выговорить она.

– Потому что я люблю его, – укоризненно ответил Эдуард. – Идите лучше спать, сегодня вы уже натворили достаточно беды.

– А вы? – вызывающе спросила Мэри.

– Мне надо уложить вещи. Я не хочу причинять ему боль и заставлять прогонять меня из дома. Когда Ральф проснется, меня уже здесь не будет.

– Куда же вы поедете? – вполголоса спросила она.

– Наверное, в Лондон.

Первая догадка осенила ее. Мэри сделала слабую попытку удержать Эдуарда.

– О, прошу вас, не надо... – начала она и отступила под решительным взглядом Эдуарда. Он отвернулся. Ферн, слишком удобно устроившаяся у камина, чтобы последовать за Ральфом, замахала хвостом. Эдуард потянулся и потрепал ее по голове – ожидая, пока боль уйдет из его сердца. Выпрямившись, он сказал Мэри, отводя глаза:

– Теперь вы в безопасности. Будьте добры к Ральфу – он любит вас. Постарайтесь быть такой, какой он вас считает.

Глава 7

Сэм Симондс остановился на вершине холма, чтобы дать передохнуть своей больной ноге, всегда мучительно ноющей после длинных прогулок, и его серая ищейка, бежавшая впереди, вернулась, нетерпеливо заглядывая в лицо хозяину. Горячий пар клубился вокруг ее приоткрытой пасти. Прошлой ночью был сильный мороз, и даже дневное тепло не смогло прогреть землю, так что низкая, редкая, вытоптанная овцами трава вокруг Сэма пожухла под безжалостным дыханием холода, каждая ее былинка побелела от инея. Дневной свет угасал на хмуром сером небе, хотя с вершины Белл-Хил можно было разглядеть тонкую красную полосу заката на западе. Сэм посмотрел в долину – туда, где Блайндберн впадал в реку Кокет и где стояли серые строения, бывшие домом Сэма.