Всплытие невозможно - Сергей Зверев

И тут Сабурова облегченно вздохнула, рассмотрев подплывающего к ним пса.

– Тише-тише, – прошептала она, пытаясь жестами объяснить собаке, что она может их выдать.

Пес вроде бы понял и уже не так энергично заработал лапами – не попытался сам забраться в катер, а дал людям поднять его и даже не стал отряхиваться.

– Время пошло, – произнесла одними губами Катя и протянула Беляцкому светошумовую гранату. Замедлитель был выставлен на пятнадцать секунд – время, достаточное, чтобы граната могла опуститься ко дну. Вторая граната осталась в руках у самой Сабуровой.

– Раз, два, три. Смотри не промахнись, меть точно в пузырьки, – проговорила она, и синхронно брошенные гранаты точно угодили туда, куда было нужно.

Не прошло и десяти секунд, как со стороны земснаряда раздалась короткая автоматная очередь, а затем и несильный взрыв.

– Вовремя успели, – произнесла Катя Сабурова.

Два корейских аквалангиста, затаившиеся на дне возле носа российской подлодки, ощутили, как неподалеку от них что-то опустилось на дно. Тонкий луч подводного фонарика скользнул по песку и только-только успел выхватить из легкой, поднявшейся взвеси цилиндр гранаты, как тут же последовал двойной взрыв, ослепительные вспышки и резкая звуковая волна – а ведь звук под водой распространяется намного лучше, чем по воздуху.

В мгновение ока двойным взрывом светошумовых гранат оба корейских аквалангиста были оглушены, а участь их предрешена. Загубники выскользнули из ртов, и вместо воздуха легкие наполнились водой. Два безвольных тела морское течение медленно потащило по дну.

Командир «Щуки» кавторанг Дулов тоже не оставался безучастным к происходившему возле острова Шо. Слышный даже внутри субмарины взрыв светошумовых гранат точно совпал со временем, переданным ему морзянкой Саблиным. Все здоровые члены экипажа уже собрались в торпедном отсеке.

– Первый пошел, – словно инструктор парашютистам, скомандовал Игорь Игнатьевич, помогая акустику Прошкину забраться в торпедный аппарат.

Акустик прижимал к себе небольшой кислородный баллон. Командир сам закрыл затвор торпедного аппарата и дернул ручку. Струя сжатого воздуха вытолкнула Прошкина из подлодки. Конечно, Дулов рисковал – ведь он-то не знал, удалось или нет нейтрализовать корейских аквалангистов. Не знал, что предпринял Саблин, чтобы отвлечь внимание корейцев. Он просто принял план Виталия, так как это был единственный шанс спасти экипаж и по возможности корабль.

Прошкина выбросило из торпедного аппарата, закрутило, вырвало баллон из рук. На какие-то секунды он даже потерял ориентацию в пространстве, не мог понять, где верх, а где низ. В первые мгновения он пытался барахтаться, но потом быстро сообразил, что это ни к чему хорошему не приведет, и затих. Тогда его стало плавно возносить. Определившись, где поверхность, он сделал несколько мощных гребков руками и вынырнул. Слепой акустик услышал звуки стрельбы неподалеку, и тут кто-то его негромко позвал по-русски женским голосом:

– Сюда, сюда греби.

Прошкин поплыл, ткнулся в борт. Сильные руки тут же подхватили его за одежду и втащили в катер.

– Свои мы, свои, – подбодрила акустика Катя Сабурова.

Пес, словно поняв, что мешает, перебрался на нос катера и стал присматриваться к мокрому Прошкину, будто тот был его товарищем по несчастью. А тем временем субмарину через торпедный аппарат уже покидал второй член экипажа…

Саблин с Николаем тоже не теряли времени зря. Трое автоматчиков на палубе земснаряда были убиты в первые секунды боя. Теперь российские подводные пловцы контролировали корму с установленным на нем оборудованием и часть судовых надстроек.

Но, подплывая к земснаряду, Виталий с Николаем немного ошиблись в расчетах – корейцев оказалось больше, чем пятеро. Наверное, с десяток их находилось в это время в трюме. И вот теперь они поливали огнем Зиганиди и Саблина.

– А нам надо продержаться, дать время экипажу «Щуки» покинуть борт, – проговорил Боцман и, высунувшись из-за дизеля водяного насоса, дал короткую очередь, после чего отпрянул.

В ответ ему ударили сразу несколько автоматов.

– Да, если мы не продержимся, они смогут разгадать план. – Зиганиди тоже выстрелил и так же быстро отскочил.

– Все, шок у них проходит. Скоро попрут на рожон. Да и на флагманском фрегате наверняка уже поднялся переполох. Скоро здесь будут спецназовцы на моторках, – всмотрелся в силуэт «Сохо» каплей. – Надо что-то срочно придумать…

Взгляд Саблина скользнул по палубе и задержался на кабинке крановщика, укрепленной у самого основания ажурной стальной стрелы.

– Что ты задумал?

– Сейчас увидишь, прикрой меня.

Выждав момент, когда выстрелы затихнут, Боцман выпрыгнул из-за надстройки, перекатился по палубе и укрылся за поворотной платформой крана. Николай в это время усердно поливал из автомата корейцев, пытавшихся достать выстрелами Саблина. Виталий, уже оказавшись вне секторов обстрела, показал Зиганиди оттопыренный большой палец – мол, отлично сработал.

Защитный кожух был снят со старого дизеля силовой установки крана – две большие, тронутые ржавчиной жестяные панели с прорезями лежали на палубе. Дизель оказался старым, китайским, все надписи были сделаны иероглифами. Разобраться оказалось несложно – аналогичная техника во всем мире устроена одинаково.

Саблин несколько раз обернул неширокий ремень из сыромятной кожи вокруг таинственно поблескивающего в ночи шкива и что было силы дернул за него. Затарахтел пусковой двигатель. Виталий двинул рычаг соединительной муфты, коленвал мощного дизеля неохотно провернулся, из выхлопной трубы пыхнуло дымом, и вот уже часто застучали цилиндры.

Боцман, прижимаясь спиной к обшивке грохочущего двигателя, пробрался вдоль него и оказался в трясущейся от вибрации кабине машиниста крана. Ослепляя противников, ярко вспыхнули установленные на стреле прожектора. Конечно, Саблин понимал, что долго ему так не продержаться. Даже стреляя наугад, в него рано или поздно попадут. Но много времени для того, чтобы сделать задуманное, и не требовалось.

Виталий подергал рычаги, методом «тыка» разбираясь, как управляться с краном. Стрела сперва пошла кверху, а затем, повинуясь Боцману, стала опускаться, пока максимально не приблизилась к палубе. Ажурная стальная конструкция с раскачивающимся на ней массивным подъемным крюком повернулась в сторону кормы. Саблин двинул рычаг, выпрыгнул из кабины, перекатился и, оказавшись возле Зиганиди, крикнул:

– Ложись!

Вдвоем они прижались к настилу. Корейцы же рискнули пойти в атаку. С воинственными криками и стрельбой они бежали вдоль надстройки. Платформа крана поворачивалась, тарахтел дизель. Длиннющая стрела чертила над морем круг. Полутонный крюк грозно раскачивался смертельным маятником. Одного из бегущих корейцев им и припечатало к гидронасосу. Лишь двое успели прыгнуть за борт, прежде чем набравшая скорость стрела врезалась в надстройку.

Заскрежетало железо. Разорвались сварные швы. Заклепки вырывались из гнезд и разлетались смертельными снарядами. Еще раз скрежетнуло, и погнутая стрела замерла. Дизель продолжал грохотать. Зиганиди осторожно приподнял голову и заглянул в глаза Саблину:

– А ты точно знал, что стрела до нас не достанет?

– Я очень надеялся на это, – ответил каплей. – Живой кто-нибудь, кроме нас, остался?

– Даже не знаю. Если и остался, то не спешит высовываться.

Саблин сел, посмотрел на море. Даже в темноте было видно, как от флагманского «Сохо» к земснаряду тянется с десяток белых полосок вспененной воды за кормой моторок.

– Скоро у нас будут гости, и нам нужно успеть кое-что сделать до их прибытия.

Уже не прячась, Виталий подбежал к дизелю подъемного крана, сорвал с пожарного щита металлический лом и что было силы засадил его между вращающихся барабанов, шкивов и натянутых ремней. Противно заскрежетало. Лом буквально вырвало из рук Боцмана, из двигателя повалил дым, и он заглох.

Каплей оценил разрушение: погнутые валы, порванные ремни, лом согнулся буквой «Г». Зиганиди уже завладел киркой с пожарного щита и дырявил ею топливный бак. Солярка хлестала на свернутый в бухту канат. Щелкнула зажигалка, и пламя взялось, сперва неохотно, а затем, взметнувшись, лизнуло железо. Дым повалил к небу.

Моторки, уже разделившись на две группы, обходили земснаряд. В темноте пульсировали вспышки выстрелов. Ночь чертили трассеры. Пули рикошетили о надстройку.

– Еще минут пять продержимся, а там и уходить надо, – шепнул Саблин Зиганиди, когда они, отстреливаясь, вжимались в палубу.

Российские боевые пловцы держались до последнего, заставляя поверить противника в то, что решили любой ценой захватить и удерживать судно. Ну, а когда со стороны носа по палубе уже грохотали твердые подошвы берцев спецназа, Боцман скомандовал: