Прямо к цели - Джеффри Арчер

Прежде чем принять ванну, Бекки решила приготовить все для ужина. Она уже жалела, что не послушала Дафни и не воспользовалась услугами повара или пары девушек из ресторана, но желание провести этот вечер наедине с Гаем брало верх, хотя ее мать не одобрила бы ужин с мужчиной без присмотра со стороны Дафни или другой компаньонки.

Дыня, затем ножка барашка с картофелем, капустой и грибами — это нашло бы одобрение у ее матери. Но вот трата столь трудно достающихся денег на покупку бутылки «Сент-Джорджа» у мистера Кутберта на Челси-террас 101 вряд ли бы встретила у матери одобрение. Бекки почистила картофель, отбила баранину и посмотрела, есть ли у нее мята, прежде чем шинковать капусту.

Она решила, что в будущем ей придется делать все свои покупки в местных магазинах, чтобы располагать такими же сведениями о происходящем на Челси-террас, как Чарли. Прежде чем переодеться, она убедилась также, что в бутылке, подаренной ей на прошлое Рождество, еще оставался коньяк.

Лежа в горячей ванне, она размышляла о том, в какие банки ей следует обращаться и, что важнее всего, как представлять свое дело. Размеры доходов Трумпера и временные рамки давали им возможность получения любой ссуды… Вытеснив Чарли, в ее мыслях появился Гай. «И почему ни один из них никогда не говорит ничего о другом?»

Когда часы в спальне пробили половину восьмого, она спохватилась, что пребывала в своих мечтах целую вечность и что Гай наверняка будет стоять на пороге ровно в восемь. Эта мысль заставила ее пулей выскочить из ванны. Имея дело с солдатом, предупреждала ее Дафни, можно быть уверенной только в том, что он всегда появляется вовремя.

Половина гардероба Дафни и почти весь ее собственный валялись на полу в спальнях, в то время как сама она лихорадочно пыталась подобрать что-нибудь подходящее из одежды. В конечном итоге выбор пал на платье, в котором Дафни красовалась во время бала в полку фузилеров и которое никогда больше не надевала. Застегнув последнюю пуговицу и оглядев себя в зеркале, Бекки почувствовала уверенность в том, что «пройдет осмотр». Часы на камине пробили восемь раз, и раздался звонок в дверь.

Гай в двубортном парадном кителе и кавалерийских лосинах вошел в комнату с бутылкой красного вина и десятком роз в руках. Оставив бутылку и цветы на столе, он заключил Бекки в объятия.

— Какое прелестное платье, — произнес он. — Не думаю, что я видел его прежде.

— Да, я надела его впервые, — сказала Бекки, чувствуя себя в глубине души виноватой в том, что взяла его без разрешения Дафни.

— И никто не помогает тебе? — спросил Гай, оглядываясь вокруг.

— Честно говоря, Дафни предлагала себя в роли компаньонки, но я не согласилась, не желая делить тебя с кем бы то ни было в наш последний вечер.

Гай улыбнулся.

— Могу ли я помочь чем-нибудь?

— Да, ты мог бы откупорить бутылку вина, пока я ставлю картофель на огонь.

— Картофель от Трумпера?

— Конечно, — ответила Бекки, возвращаясь на кухню, чтобы бросить капусту в кипящую воду. После некоторых колебаний она спросила его оттуда:

— Тебе не нравится Чарли, не так ли?

Гай налил в стаканы вина, но либо не слышал ее вопроса, либо не захотел отвечать.

— Чем ты был занят сегодня? — спросила Бекки, возвратясь в гостиную и взяв предложенное ей вино.

— Укладкой бесчисленных чемоданов к завтрашнему отъезду, — ответил он. — В эту кошмарную страну надо брать с собой все в четырехкратном количестве.

— Все? — Бекки сделала глоток вина. — Уму непостижимо.

— Все. А ты чем занималась?

— Поговорила с Чарли о его планах взятия Лондона без объявления войны, опровергла взгляд на Караваджо как на второсортного художника, выбрала немного шампиньонов и сделала у Трумпера такую крупную покупку, как эта. — С этими словами она положила половину дыни на салфетку перед Гаем, а другую половину взяла себе, в то время как он наполнял стаканы.

Чем дольше продолжался ужин, тем острее чувствовала Бекки, что это последний вечер, который они проводят вместе перед трехлетней разлукой. Они говорили о театре, полке, проблемах Ирландии, даже о ценах на дыни, но только не об Индии.

— Ты в любое время можешь приехать и повидать меня, — проговорил он, наконец снимая табу с этой темы и наливая ей очередной стакан вина.

— Всего один день пути, ты думаешь? — сказала она, убирая освободившиеся тарелки и унося их на кухню.

— Подозреваю, что даже такое станет возможно в скором будущем.

Гай вновь наполнил свой стакан и затем открыл бутылку, принесенную с собой.

— Что ты имеешь в виду?

— Авиацию. Алкок и Браун совершили же беспосадочный перелет через Атлантику. Так что теперь очередь за Индией.

— Я, наверное, полетела бы даже на крыле, — сказала Бекки, возвратившись из кухни.

Гай рассмеялся.

— Не переживай, три года пролетят как одно мгновение, и, как только я вернусь, мы сразу же поженимся. — Он поднял свой стакан и наблюдал, как она пьет.

Некоторое время они молчали.

Бекки поднялась из-за стола с чувством легкого головокружения.

— Надо поставить чайник, — сказала она.

Вернувшись назад, она не заметила, что ее стакан был вновь полон.

— Спасибо за чудесный вечер, — услышала Бекки слова Гая и забеспокоилась, решив, что он, по всей видимости, собрался уходить.

— Боюсь, что пришло время заняться мытьем посуды, поскольку прислуги у тебя нет, а я своего денщика оставил в казарме.

— Нет, не беспокойся об этом. — Бекки икнула. — В конце концов, я могу потратить целый год на то, чтобы все перемыть, затем еще год, чтобы вытереть, и еще год, чтобы расставить по своим местам.

Смех Гая был прерван свистком закипевшего на кухне чайника.

— Это не займет и минуты. Почему бы тебе не налить себе коньяку? — добавила Бекки, отправляясь на кухню, где она выбрала две чашки без трещин. Когда она вновь вернулась с чашками, наполненными горячим и крепким кофе, ей показалось, что свет в гостиной был немного притушен. Поставив их на столик рядом с диваном, она сказала:

— Кофе такой горячий, что мы сможем его пить лишь минуты через две.

Он подал ей большую рюмку, наполовину наполненную коньяком, и поднял свой бокал в ожидании. После некоторых колебаний она сделала глоток и села рядом с ним. Какое-то время никто из них не произносил ни слова. Потом он внезапно поставил свой бокал, обнял ее и теперь уже страстно стал целовать сначала в губы, затем в шею, а затем в открытые плечи. Бекки начала сопротивляться, только когда почувствовала, как его рука из-за спины перекочевала на ее грудь.

Гай оторвался от нее и сказал:

— У меня есть сюрприз для тебя, дорогая, который я приберег на сегодняшний вечер.

— И какой же?

— Завтра о нашей помолвке будет напечатано в «Таймс».

Какое-то время Бекки лишь с удивлением смотрела на Гая.

— О, дорогой, это чудесно. — Она обняла его и больше не сопротивлялась, когда его рука вновь легла ей на грудь.

— А как отреагирует на это твоя мать? — вновь отпрянула она.

— Меня совершенно не заботит ее реакция, — произнес Гай и опять принялся целовать ее шею. Рука его переместилась на другую грудь, губы ее раскрылись, и их языки соприкоснулись.

Она почувствовала, как он расстегивает пуговицы на ее платье сзади, сначала медленно, а затем все более уверенно. Выпустив ее из объятий, он снял парадный китель с галстуком и забросил их за спинку дивана. Покрывшаяся краской стыда Бекки раздумывала, не следует ли ей дать понять, что они и так уже зашли слишком далеко.

Когда Гай стал расстегивать свою рубашку, ее на какой-то миг охватила паника. События начали выходить из-под контроля.

Гай наклонился вперед и спустил верх платья с ее плеч. Когда он вновь принялся целовать ее, она почувствовала, как его рука пытается расстегнуть на ней лифчик.

Бекки надеялась на то, что он может не знать, где находятся застежки. Однако вскоре ей стало предельно ясно, что он уже преодолевал подобные трудности раньше. Умело покончив с досадными застежками, он помедлил лишь секунду, прежде чем переключить свое внимание на ее ноги. Добравшись туда, где начинались чулки, он внезапно замер и, глядя в ее глаза, зашептал:

— До сих пор я только мысленно представлял, как все будет, но даже не мог предположить, что ты так прекрасна.

— Спасибо. — Бекки выпрямилась на диване.

Гай подал ей рюмку с коньяком, и она слегка отпила из нее, подумывая о том, чтобы извиниться за остывший кофе и под этим предлогом уйти на кухню.

— Однако есть одна вещь, которая расстраивает меня в этот вечер, — добавил он, удерживая руку у нее на бедре.

— Вещь, которая расстраивает? — Бекки отставила свою рюмку, теперь уже явно чувствуя опьянение.

— Да, — сказал Гай. — Это твое обручальное кольцо.