Последняя трапеза блудницы - Наталья Солнцева

Матвей думал иначе, но промолчал. Пустые споры ни к чему.

– И кто подсказчик? – не удержался он от колкости. – Уж не зеркало ли?

– Зеркало тоже, – заявила Астра. – Я увидела в нем образ золотоволосой красавицы.

– Кого?

– Ты же ничего не знаешь! – спохватилась она. – Дело в том, что в тот трагический для Никонова вечер перед концертом и его жена, и администратор заметили в коридоре женщину с рыжими волосами. А в коридор выходила дверь комнаты, где расположился скрипач. Дама могла быть ревнивой поклонницей, любовницей, которая и отправила маэстро в мир иной.

– Ты сделала такой вывод из-за цвета ее волос?

– Да.

Матвей и Астра, занятые разговором, забыли о еде. Картошка и отбивные стыли на тарелках.

– Интересный подход, – разрезая мясо, пробормотал он.

– Понимаешь… я ходила в мастерскую Домнина: он пишет мой портрет. Художник оказался вовсе не таким злым чертом, как его малюют. Он довольно мил, хорош собой, остроумен, по-своему элегантен и… потрясающе талантлив. Мы болтали, он показывал свои неоконченные работы. У меня глаза разбежались! Одна картина просто великолепна. Если ее выставить, она произведет фурор. На картине Домнин изобразил прекрасную женщину с длинными волосами, всю залитую золотистым сиянием.

– Рыжую?

– Там все оттенки от красного до лимонного… Я сразу вспомнила слова Дины Никоновой! Вру… не сразу. Полотно захватило меня, околдовало…

Карелин понял, что пора спустить Астру с небес на землю.

– Это реальная женщина или плод авторской фантазии? – спросил он.

– Реальная! В том-то и дело. Домнин сказал, что позировала для картины его мачеха, то есть вдова его отца. Все очень подозрительно! Никонова говорила про рыжеволосую женщину, администратор скрипача тоже ее видел. Тут опять она. У нее над… – Астра запнулась. Хотела рассказать про бабочку над лобком дивной Афродиты-Данаи, но сочла это нескромным. Вышла из положения, вспомнив другую деталь. – У нее на голове – венок из мандрагоровых цветов! Я узнала, похожий венок был на мраморной статуе, на флэшке.

Она говорила о флэшке, которую нашла вместе с сухим корнем в доме покойной баронессы. После пожара в Камышине Астра не расставалась с тремя вещами: зеркалом, флэшкой и завернутым в шелковый лоскут корешком.

– То дело закрыто, – сурово произнес Матвей. – Убийца разоблачен и мертв. Он был сумасшедшим, маньяком, зацикленным на магии древних кельтов. Забудь о нем, о флэшке и дурацком корне! Неужели ты поверила в мандрагорового человечка?

– Альрауна, – со смехом подсказала она. – Который может сделать своего хозяина сказочно богатым, уберечь его от неминуемой беды или, наоборот, погубить. Конечно, поверила. Только мы с ним пока не нашли общего языка. Он, кажется, спит, а я не рискую его будить. Кстати! В мастерской Домнина я видела гипсовую фигуру сфинкса.

Карелин поперхнулся, закашлялся, с сердцем отложил вилку и нож, глотнул вина.

– Какого еще… сфинкса?

– Его изготовил приятель Домнина, с которым они вместе учились в Питере. Там на набережной Невы красуются привезенные из Египта настоящие каменные сфинксы! Я подумала: не мешало бы познакомиться с этим скульптором.

– Закажи себе еще и статую в полный рост, – прыснул Матвей. – Заодно скульптор поведает тебе, как, сидя на берегу Невы и глядя на сфинксов, он вынашивал идею загадочных убийств.

Астра отправила в рот кусок холодной отбивной и невозмутимо принялась жевать.

– Смейся, смейся, – сказала она и потянулась за салатом. – Положительные эмоции благоприятны для здоровья. А я все-таки побеседую и со скульптором, и с рыжекудрой вдовой. Завтра же!

После ужина Матвей уселся просматривать документацию по конструкторскому бюро, беспрестанно зевая и проклиная надоевшие бумаги. Он слегка завидовал Астре, которая зарылась в Интернет.

– Что ты там ищешь? – спросил он, вытягивая шею и косясь на монитор.

Огромная бабочка расправила на весь экран две пары крыльев, покрытых мелкими пестрыми и блестящими чешуйками.

– С каких пор тебя интересует энтомология?

– С того момента, как я увидела золотоволосую Афродиту на картине Домнина, – ответила Астра. – Мне не дает покоя бабочка-бражник. Читал «Собаку Баскервилей» Конан Дойля? Помнишь Стэплтона, натуралиста, который ловил бабочек на болотах? Он-то и оказался главным злодеем.

– Я смотрел фильм. Бабочки не играют там никакой роли. Стэплтон держал в глубине Гримпенской трясины свою жуткую собаку.

– Вот именно. Душа человеческая – еще та Гримпенская трясина! – многозначительно произнесла Астра.

Матвей лег спать, а она до полуночи сидела за компьютером, потом открыла флэшку, которую не просматривала с тех пор, как уехала в Богучаны. Любительский фильм, снятый убийцей, которого уже нет в живых, состоял из разрозненных фрагментов, объединенных кельтской символикой: змея обвивает ствол дерева… всадники загоняют дикого кабана… в магическом котелке варится свинина для богов… бронзовая русалка сидит посреди водоема… танцует венецианский карнавал… на золотом блюде лежит отрубленная голова… между деревьев проглядывает фасад усадьбы Брюса в Подмосковье… ликующая толпа сжигает соломенное чучело… любовники в масках ласкают друг друга… на звездном небе сияет россыпь Млечного пути… венок из сиреневых цветов красуется на волосах мраморной Афродиты… корова жует траву… на виселице раскачивается на ветру повешенный… туристы бросают монетки в фонтан…

Глава 17

Мурат лежа смотрел телевизор. Он почти задремал. Известие о смерти Теплинского заставило его приподняться и позвать Санди, которая расчесывала у зеркала свою мокрую бронзовую гриву.

Она вошла в квартиру полчаса назад, уставшая, замерзшая, вся в снегу, и сразу закрылась в ванной, включила душ. Привести в порядок после мытья ее густые длинные волосы было задачей не из легких.

– Иди сюда! – крикнул он. – Послушай.

Александрина приблизилась, продолжая расчесывать прядь за прядью.

– «Служба безопасности Михаила Теплинского и следственные органы отказываются комментировать трагедию, разыгравшуюся на площади подмосковного городка, – вещал голос за кадром. – Со слов очевидцев нашему корреспонденту удалось самостоятельно восстановить картину гибели политика. Господин Теплинский общался с людьми, когда внезапно потерял сознание. Смерть наступила очень быстро, врачам осталось лишь подтвердить свершившийся факт. При попытках нащупать пульс лежащего на снегу Теплинского, его охранник заметил на запястье след от укола иглой. Тело тут же увезли, но среди присутствующих поползли слухи, что убийца находился в толпе, беспрепятственно подобрался к жертве и воспользовался отравленным колющим предметом, предположительно иглой. Яд попал в кровь и…»

– Где ты была? – спросил Мурат, глядя на женщину снизу вверх.

Ее нежная, как у всех людей с природно рыжим цветом волос, кожа на лице загрубела и покраснела от мороза.

– Тебе какое дело? Гуляла. Ездила по городу!

Мурат знал, что в холодную погоду, особенно зимой, она предпочитала не находиться на открытом воздухе.

– Почему без машины?

Санди хорошо водила и после смерти мужа села за руль его «хонды» сама. Она ненавидела общественный транспорт, и даже пробки на дорогах ее не смущали. Сегодня она не забирала авто со стоянки, Мурат проверил. Он звонил ей несколько раз, не смог дозвониться и забеспокоился.

– В такой мороз машина плохо заводится, – раздраженно ответила она. – Если бы ты умел водить, сам бы сообразил.

– Раньше ты ее заводила.

– С трудом! – разозлилась Санди. – А в чем дело?

– Я боюсь за тебя, – серьезно сказал Мурат. – Ты была знакома с Теплинским?

– С чего ты взял?

Она не сказала «нет», и это укрепило подозрения молодого человека.

– Интуиция. Ты так много говорила о смерти Никонова… а ведь Теплинского, похоже…

– Похоже, да! И что ты хочешь сказать? – перебила она. – Давай, выкладывай!

Мурат смешался и замолчал. Он всегда уступал ее напору, робел перед ней.

– Мне нужно было кое-куда зайти, а «хонда» слишком заметна, – примирительно сказала Александрина. – Хочу избежать лишних сплетен. Люди приписывают мне то, чего я и в мыслях не держу.

Возникла напряженная пауза, во время которой Мурат уговаривал себя, что Санди непричастна к смерти Теплинского. Она бы не смогла этого сделать… она такая страстная, такая нежная в постели, такая ненасытная. Женщина, с таким самозабвением предающаяся любви, неспособна на убийство. Неужели она очаровывает мужчин, соблазняет их, чтобы нанести внезапный удар в спину? Неужели ее для этого нанимают и за это платят ей деньги?

– Не верю… – прошептал он.

– Правильно! – обрадовалась она, села рядом на краешек дивана и потрепала его по жестким черным волосам. – Я ведь красивая, правда? И горячая… Обними меня.