Любовь и книги - Шона Робинсон

Звонки Генри Брукса огорошивали.

– Этот же для внутреннего пользования, – втолковывала Нора. Переложив телефон к левому уху, она открыла только что высланный Бруксу список. – Я достала его из базы данных и не могу влиять на то, в какой форме они предоставляют информацию.

– Знаю. – У него еще хватало наглости изображать терпеливость, когда именно Норе приходилось его выслушивать. – Но названия книг должны быть набраны капслоком, таковы издательские правила.

Нора тихо вздохнула.

– Я знаю. – Тоже мне открытие – да она тут сто лет работает. Если уж на то пошло, этот капслок выглядит так же дико, как посты ее бабушки в Facebook[27], один ЗМЧ чего стоит. ЗМЧ – это, оказывается, «замечательно». Или зачем, например, в Parsons принято писать «согласия»? Ну при чем тут множественное число?

– Набранные капслоком названия бросаются в глаза, – нудел Брукс. – Только нет у меня времени самому перенабирать. Не могли бы вы исправить это недоразумение?

После того как Нора отправила ему аннотации по семидесяти пяти книгам, Брукс прицепился к ней, словно репей. Он заставлял ее заниматься самой черной работой, потому что у него, видите ли, нет помощницы. Он даже потребовал, чтобы они ежедневно созванивались в твердо оговоренное время.

– Вы же можете сделать это за полминуты в Excel, – упиралась Нора.

– Да не разбираюсь я в этом вашем Excel.

Нора устроила ему маленькую лекцию, как пользоваться Excel. Это ему за то, что в прошлый раз пытался объяснить ей, что такое хештег.

Хотя Нора по видеосвязи продемонстрировала Бруксу, как за пару секунд в Excel превратить строчные буквы в заглавные, Брукс остался непробиваем. Строчные, прописные – у него мозг, что ли, минускульный?[28] Увидев ее «рабочий стол», он заявил, что он сильно замусорен. И пятнадцать минут объяснял, как его почистить.

Нора уже впилась ногтями себе в руку, только бы не разораться от бешенства. Пришлось пообещать, что почистит свой «рабочий стол», чтобы отвалил.

Через минуту телефон снова зазвонил. Сначала Нора не хотела снимать, думая, что это опять «неизвестный» абонент со своими разглагольствованиями.

– Привет, Нора. – Это была секретарша Сара. – Тут к тебе пришел Эндрю Сантос.

– То есть… он прямо тут? – Черт, он мог просто прислать эсэмэску, а не отсвечивать в издательстве.

– Да, только на него нет пропуска.

– Ммм, сейчас я подойду, спасибо.

Нора поспешила на ресепшен. Завернув за угол, она услышала голос Эндрю:

– …Только представьте, как приятно будет публике, если вы выставите тут мой портрет и мои «Лидерские замашки».

Нора ускорила шаг. Эндрю лег грудью на стойку, развлекая (как он считал) Сару. Бедная девушка кивала, не зная, как отвязаться от него.

– О, Нора! – воскликнул он, обернувшись.

– Привет, – сказала Нора. Не выговаривать же ему при Саре… – Значит, вы пришли.

– Ну да, – сказал он. – Оказывается, на меня нужен пропуск. – Тоже мне, секрет Полишинеля.

– Ну да, только вам его никто не выписывал. – Он так искренне удивлялся, что вся злость прошла. Вот же человек – веселый, необидчивый, живет себе и в ус не дует.

– Что ж, полезный опыт для всех нас, – заявил Эндрю.

– Только для вас.

Эндрю сощурился, изображая обиду. Нора не выдержала и прыснула.

– Итак, ланч? – Глаза его смеялись. Он жестом указал в сторону лифтов.

– Само собой.

– Прости, – шепнула Нора Саре, и та добродушно отмахнулась. Приехал лифт.

– Эндрю?

Нора обернулась. Из лифта вышла Рита, увидела Эндрю, а следом за ним и Сару. Получите двойной сюрприз по цене одного.

– Рита! – воскликнул Эндрю, придерживая дверь лифта. – Как дела?

– Хорошо, а ты как?

– Просто отлично. Вот, решил угостить Нору ланчем в знак благодарности за ее помощь на конференции. Нора? – позвал он.

Нора пыталась представить сейчас эмоции Риты. Наверное, прежде всего – смятение. Нет никакой нужды угощать ланчем помреда, который всего-то занимался на конференции продажей книг. Нора, смущенно улыбнувшись, зашла в лифт, и тут, наверное, Рита подумала, что ее помред пытается заполучить подпись на договоре. Обычно им вменяется звонить авторам, слать электронные письма или искусно обставлять их встречу с командой. Но, в конце концов, другая инициатива тоже приветствуется.

– Приятного вам аппетита. – Рита понимающе улыбнулась.

– Спасибо. – Эндрю убрал руку, и двери лифта сомкнулись. – Она что, знала, что мы отправляемся на ланч? – спросил он, поворачиваясь к Норе.

– Нет, а что? – Не объяснять же, что Рита очень кстати увидела их вместе. Это нужно для Нориной карьеры. – Ну, и куда отправимся?

– Тут есть один японский ресторанчик, интересно будет попробовать их онигири[29].

– Это который на улице Кирни?

– Ну да.

– А я там была. Хорошее местечко. – В лифте они ехали только вдвоем, и Нора опустила взгляд на свои балетки. После конференции все изменилось. Нора хотела бы разобраться в этом. А может, и наоборот.

Она перевела взгляд на его коричневые «оксфорды»[30], а потом и на него самого. Ему идет эта синяя клетчатая рубашка с закатанными рукавами – он определенно любил закатывать рукава. Его руки… Нора не успела ничего подумать про его руки, потому что звякнул звоночек – они приехали.

На улице было еще ничего – Нора просто смотрела перед собой. Но в ресторане они совсем близко стояли в тесной очереди, а столик оказался таким маленьким, что их колени почти соприкасались.

В ожидании заказа Эндрю спросил:

– Мне что, не стоило приходить в офис?

Нора отпила воды из пластикового стаканчика, пытаясь подобрать правильные слова.

– Когда в издательство приходят авторы, это целая морока. Мы ведем себя по-другому и по-другому одеваемся. Мало кто любит этот геморрой.

– Но не стоит это делать ради меня, я ведь клевый автор, – сказал Эндрю с невинным лицом. Да, он забавный.

– Ах, Эндрю… – снисходительно заметила Нора. – То, что вы говорили Саре, она слышала уже тысячу раз.

– Как это? – Он откинулся на стул, немного задетый за живое. – Это же просто треп.

Нора покачала головой:

– Вы уж простите, но шуточки ваши – заплесневелые. И про книгу, и про портрет. Авторы либо напускают на себя самодовольство, либо пренебрежение к собственной персоне. Каждый заводит одну и ту же шарманку, и Сара от этого уже устала.

Эндрю умолк, переваривая свой собственный юмор, а потом расплел ноги и поднялся, чтобы забрать заказ.

– Знаете что, когда я стану великим комедиантом, ни за что не позову вас на свой концерт, – сказал он и ушел.

– Ну и слава богу! – бросила она ему вслед. Пока Эндрю пробирался к стойке, Нора подумала, что все же только лучшие авторы позволяют себе шутить на