Любовь прямо по курсу - Триш Доллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ужасно пахнешь, – зевая, говорит Кин. – Просто ужасно.
– Ты тоже.
– Мы большая грязная куча, – Кин со смешком обнимает меня. – Все трое.
– Помоемся, когда проснемся, а сейчас я собираюсь проспать дней этак шесть.
– Я тоже, – зевает Кин.
Глава 19
Все, что у меня есть
После сна, душа, стирки, покупок и уборки мы отмечаем прибытие в Сан-Хуан холодным пивом и чашей домашнего гуакамоле под песню Боба Марли о трех маленьких птичках. Мы снова положили для Принцессы специальный коврик, чтобы она справляла на него нужду, и теперь собака может гулять по палубе, когда захочет. А мое плечо чувствует себя в миллион раз лучше.
Кин сидит напротив меня в рубке, а Принцесса гипнотизирует его взглядом, выпрашивая кусочек кукурузных чипсов. Кин поглаживает свежевымытую голову собаки, не обращая внимания на ее пристальный взгляд.
– Почему ты решила остаться? – спрашивает он.
– Не знаю. – Я зачерпываю гуакомоле чипсой. – Наверное, подумала, что раз уж я забралась так далеко, то глупо возвращаться.
– Самое сложное уже позади.
Я знаю, что он говорит о плавании, но то же самое можно отнести и к Бену. После его самоубийства у меня настали трудные времена. Я просыпалась с ощущением пустоты в душе, постоянно испытывала боль. Будущее без него до сих пор пугает – и кажется несправедливым по отношению к памяти о нем, – однако настало время идти вперед.
– Итак, что ты собираешься делать?
– Ну… – Кин чешет затылок. – Когда я говорил тебе, что мне нужно в Пуэрто-Рико, это была не вся правда.
– Не вся?
– Пуэрто-Рико – неплохое место, чтобы бросить якорь, но у меня нет серьезной причины находиться здесь.
– Здесь нет никакого «парня, который знает другого парня»?
Кин качает головой.
– Значит, ты помог мне… просто так?
– Ты была в полном раздрае, Анна.
– Я и сейчас в нем, – смеюсь я. – Так что ты вполне можешь остаться.
Кин смотрит мне в глаза.
– Если ты попросишь.
Я могла бы все свести к шутке и отпустить Кина, но последние недели стряхнули ржавчину с моей жизни. Кин вытащил меня из эмоциональной черной дыры, в которую я провалилась после смерти Бена. Если я попрошу Кина остаться, то не потому, что мне нужны его услуги.
– Прошу тебя, останься.
Кин кивает, улыбаясь уголком рта.
– Значит, остаюсь.
– Как местные развлекаются?
– Если хочешь, можно прогуляться по Старому городу и посмотреть на рождественские гирлянды. Поужинать. Я был здесь однажды проездом, по курьерским делам.
– То есть ты не знаешь.
– На мой взгляд, Сан-Хуан слишком уж обустроен. Мне для счастья вполне хватит хижины на диком пляже. Хотя я не прочь полюбоваться на рождественские гирлянды. Здесь, в тропиках, легко забыть о праздниках.
Я тянусь за прохладным пивом в холодильник и вдруг замечаю идущего к нам мужчину с красной спортивной сумкой. В его походке сквозит что-то знакомое, но прежде, чем я успеваю догадаться, он машет рукой и кричит:
– Мне сказали, что я найду здесь своего брата, а я вижу лишь болотного вояку из графства Керри!
Кин громко и весело смеется.
– Рыбак рыбака видит издалека, да?
Он чуть не выпрыгивает из яхты в распростертые объятья незнакомца. Мужчина выглядит более взрослой версией Кина; правда, он ниже ростом и шире в талии. Точно из семьи Салливан.
Я выхожу на пристань, Принцесса трусит рядом.
– Анна, этот тип – мой брат Эймон. Эймон, знакомься, это Анна Бек.
Эймон Салливан обнимает меня так, словно мы давно знакомы.
– Теперь я понимаю, почему мой братишка не захотел приехать домой на Рождество. Он написал, что ты шикарная штучка. Оказывается, это он еще слабо выразился.
Шея Кина краснеет.
– Я не называл ее шикарной штучкой!
– Ну да, не называл. Ты написал, что она красивая.
– О боже, ну ты и трепло!
Эймон смеется как типичный старший брат, которому удалось поддеть младшего. Его смех просто невероятно похож на смех Кина.
– Он не ошибся. – Эймон подмигивает мне.
– Прошу прощения за моего брата, – извиняется Кин. – Он нечасто выбирается из родного болота и поэтому не умеет себя вести в приличном обществе.
Они вновь смеются и обнимаются.
– Разрешите подняться на борт? – спрашивает Эймон.
– Разрешаю. – Махнув рукой в сторону рубки, я подхватываю на руки Принцессу. Ей лучше удается сходить с яхты, чем забираться в нее. – Садись. Бери пиво.
– Знаешь, Анна, если ты продолжишь в том же духе, то я на тебе женюсь, – говорит Эймон.
Кин открывает пиво, и мы устраиваемся в рубке, слушать рассказ Эймона о семье в Ирландии.
Его акцент сильнее, а речь быстрее, чем у Кина, так что я не всегда могу уловить смысл, но мне удается разобрать, что вся семья соберется в баре на рождественский обед и всем будет не хватать Кина, даже Клэр.
– Мама, дай ей волю, послала бы тебе гуся и кровяную колбасу, – говорит Эймон, открывая сумку. – Получи булочки с вареньем. А я привез еще кое-что получше.
Он достает бутылку ирландского виски, и Кин благоговейно вздыхает.
– Беру назад все свои дурные мысли о тебе, Эймон. Ты самый лучший брат в мире.
– И пусть сейчас еще не Рождество, я также привез кое-что для Анны. – Эймон снова лезет в сумку – словно моряцкий Санта-Клаус – и достает устройство, напоминающее огромный пульт дистанционного управления телевизором.
– Это же… автопилот?! – ахаю я.
– Так и есть.
– Ты купил автопилот для незнакомого человека?
– Ну, не то чтобы совсем незнакомого. Я этого человека все-таки немного знаю.
– Кин сказал то же самое, когда купил в Нассау навесной мотор. Я что, плыву по Карибскому бассейну с украденными товарами на борту?
– Вот уж нет, никаких подобных гнусностей, – возражает Эймон. – Эту штуку продавал один мужчина в яхтенном клубе, а у меня было кое-что нужное ему, так что мы ударили по рукам.
– Работает?
Кин усмехается, и мы обмениваемся улыбками.
– Работает. – Эймон вручает мне устройство. – Мой брат решил, что раз уж между тобой и Тринидадом еще много миль, то тебе эта штука может пригодиться.
Я просто не знаю, что сказать.
– Вы, Салливаны, все такие добрые? Я думала, что Кин – какая-то аномалия, но это… Боже, я просто не могу его принять.
– Еще как можешь.
– Бери, – настаивает Кин. – Иначе ты никогда от этого типа не отделаешься. Правда. Брат вцепится в тебя, как терьер в штанину. – Кин
