Тот же самый страх - Джон Карр

– Фи! – поморщился мистер Шеридан.

– Сэр! – воскликнул мистер Кембл.

– Если уж говорить о том, как следует играть Макбета, – заявил мистер Шеридан, – то он был самым странным из всех шотландцев, которые носили килт. Если он желает возлечь со своей женой, почему он не может переспать с нею без того, чтобы не поубивать всю Шотландию? Лорд Гленарвон! Всего пара шагов по потайному ходу – и мы в «Льве и ягненке», где можно закусить!

Однако Дженнифер перебила его.

– Мистер Шеридан, – взмолилась она, глядя ему прямо в глаза, – могу ли я просить вас еще об одном величайшем одолжении?

– Миледи! – вскричал мистер Шеридан, бросаясь к ее ногам с таким пылом, какой и не снился завистливому мистеру Кемблу.

– Мой муж, я уверена, – лукаво продолжала Дженни-фер, – охотно присоединится к вам. Но я… Сэр, мне очень недостает завтрака – я ведь не съела ни крошки. Если бы вы, мистер Шеридан, принесли что-нибудь поесть из паба, вы бы заслужили еще больше благодарности от той, которая и так многим вам обязана!

«Ах ты, бесенок», – подумал Филип.

Мистер Шеридан не просто поднялся – он кинулся бежать, успев лишь отдать последние распоряжения своему заместителю:

– Не спускай с них глаз, Кембл! – заявил он величественно, как мог бы заявить сам принц Уэльский. – Или, клянусь небом, мой друг-актер, я сверну тебе шею! – И он исчез.

Через три минуты Дженнифер снова блуждала среди духов. Прошлое, от которого мороз шел по коже, как ранее в доме леди Олдхем, накрыло ее с головой.

Она сидела в правой ложе театра «Друри-Лейн», перестроенного мистером Шериданом в 1792 году. Она смутно видела белые арки лож, подковой окружавшие сцену. Как в дымке, предстали перед нею две тысячи мест зрительного зала, поднимавшиеся до самого огромного купола. Огромная хрустальная люстра, которую поднимали и опускали на веревках, мерцала так высоко, что была едва видна. Светили только огни рампы, свечи в стеклянных вазах, расставленные по краю деревянной сцены.

Сцена была пуста. Она разглядела только серый задник Инвернесского замка.

Самый тихий шепот здесь слышался гулко. И она, читавшая историю театра и всю жизнь мечтавшая о звуках скрипок и о бросаемых цветах, думала только о Филипе, который сидел рядом, но чуть позади нее.

Филип обнял ее за плечи и легонько сжал пальцы.

– Позволь сказать, Дженни, – прошептал он, – ты была великолепна!

– К-как?

– Ты только что предотвратила ссору между Шериданом и Кемблом, которые всегда стараются переиграть друг друга. Господь тебя храни!

– Филип… О чем ты на самом деле думаешь?

– Я?!

– Да! Та записка, что ты читал недавно… это ее мистер Шеридан вручил тебе вчера ночью?

– Нет. Ее передал Хопвит перед тем, как я вышел из «Пристани», а ты была за дверями. Она дарит нам очень слабую надежду.

– Надежду на что?

– Погоди! – Он сжал ее плечо так сильно, что оно почти онемело. – Во-первых, послушай о другом. Здесь ты находишься в относительной безопасности. Шеридан, хвала его чувствительной душе, даже предоставит тебе будуар, запираемый на замок и без окна. Дело в том, что в первую половину ночи я должен уехать.

– Уехать? Куда?

– Дженни, я должен сегодня вернуться в «Пристань».

Молчание.

Все страхи Дженнифер вылились в сдавленный крик. Какое-то время ей было тепло и даже уютно. Теперь она почувствовала, как ее охватывает ужас, – больше она не может выносить такое положение.

– Вернуться туда? – прошептала она, хотя ее голос разносился по всему театру. – Открыто забраться в логово врага?

– Нет. Тайно.

– Но зачем, зачем тебе возвращаться? Зачем?! Из-за записки Хопвита?

– Не только. Возможно, его записка очень важна. Но я уже решил – еще до того, как прочитал ее, – что должен обыскать спальню, в которой была убита Молли, причем обыскать ее сегодня.

– И все же – зачем?!

– Потому что так, милая, я могу полностью доказать свою невиновность и освободить нас обоих. Неужели для тебя это ничего не значит, Дженни?

– Нет! Нет! Нет! Ведь там тебя могут схватить! Пусти меня!

Она попыталась вырваться. Когда ей это не удалось, она зарылась лицом в пыльную бархатную портьеру и разрыдалась. Она плакала, разрывая себе душу, в пустом зале старушки «Друри».

– Тебе нельзя туда! Я тебя не пущу! Боже, я больше этого не вынесу!

Она уклонялась от него, ей не хотелось, чтобы ее трогали. Вдруг она почувствовала, как он щекочет ей шею.

– Что ж, – бодро заявил Филип, – тогда я не поеду! К чему плакать?

– Что?!

– Раз ты не хочешь, значит, конец делу, – улыбнулся Филип. – А сейчас сядь, дорогая, и смотри, как играют актеры. Съезжу как-нибудь в другой раз.

Мертвая тишина.

Дженнифер не шелохнулась. Красный занавес взметнулся, подняв ветер в огромной позолоченной арке просцениума. На сцене спорили два голоса. Прошло десять секунд, прежде чем Дженнифер выпрямилась, поискала ридикюль и нашла его.

Не глядя на Филипа, она промокнула глаза платком и очень осторожно присыпала следы слез рисовой пудрой. Потом круто повернулась к нему.

– Милый, – с жаром произнесла она, – если я когда-нибудь еще окажусь такой ужасной идиоткой, прошу тебя, выпори меня, как я того заслуживаю! Да, поезжай! Конечно, ты должен ехать в поместье «Пристань». Езжай, и пусть они все катятся к черту!

Улыбка исчезла с лица Филипа.

Склонившись вперед, он нежно поцеловал ее в губы. На сцене же рука об руку двигались миссис Сара Сиддонс и мистер Джон Филип Кембл.

Спотыкаясь и дребезжа посудой и бутылками, из темноты появился мистер Ричард Бринсли Шеридан. Поднос, уставленный снедью, он поставил на свободное кресло. Когда он выпрямился, Филип готов был поклясться, что мистер Шеридан совершенно трезв.

– Гленарвон, – заявил драматург, – терпеть не могу приносить дурные вести, но…

– Что такое?

– Нам нужно подумать и, ей-богу, изобрести другой план! Двоих моих голубков, Салли Далримпл и Тома Трогмортона, заметили военные! Через десять минут ищейки с Боу-стрит узнают, что оба вы здесь!

Глава 13. «Один во сне захохотал, другой вскричал: «Убийство!»

Дженнифер бросила лишь беглый взгляд на сцену, когда Сара Сиддонс проплыла к ложе и присела, кланяясь тем, кого она не могла видеть.

Она была еще стройна. Однако ее фигура в простом белом платье сейчас, когда Сара приближалась к тридцати, начинала полнеть. Огни рампы смягчали резкость ее черт; черные, как у брата, глаза смотрели томно и нежно. В светлом парике она казалась наивной девушкой. Когда она присела, локоны рассыпались по плечам.

Ее голос был дивным – певучим и мелодичным, хотя и без той силы, которую она приобрела позже.

– С вашего высочайшего позволения, милорд, миледи, – сказала великая актриса, – мы с братом прочтем немного более той дюжины строк, какие мы намеревались прочесть. Прошу вас, посмотрите небольшую сцену из великой трагедии.

И это все, что удалось увидеть и услышать Дженнифер, потому что ее внимание тут же отвлек мистер Шеридан. Ей пришлось повернуться к нему.

– Черт бы побрал девчонку Далримпл, – мрачно заявил Шеридан, усаживаясь у уставленного едой подноса. – Должен признать, она чертовски хорошенькая. Но больше ей не играть духа, клянусь, пока я жив!

Несмотря на возбуждение, Филип не смог сдержаться.

– Духа? – вежливо переспросил он. – Значит, молодую леди так заботит ее духовное состояние?

– Милорд! – Мистер Шеридан укоризненно покачал головой. – Вы прекрасно знаете: сейчас все сходят с ума по ужасным историям. Вы не заработаете и полпенни на пьесе, которая не называется «Проклятый замок» и в которой по сцене не бегают привидения! Духи! – добавил он, становясь все красноречивее. – От них больше хлопот, чем пользы. Их нужно выпускать на сцену через верхний люк в прозрачных газовых одеяниях – всем известно, что привидения одеваются именно так. А эта девчонка Далримпл, милорд, должно быть, ужасно перепугалась, потому что ее платье застряло в шестеренке. И она вылетела полуобнаженная, черт меня побери, в тот момент, когда бедный умирающий отец толковал о своей беспорочной жизни!

– Филип! Мистер Шеридан! – сказала Дженнифер таким придушенным шепотом, что они осеклись. – Вы говорите, ищейкам известно, что мы здесь. Как это случилось?

Мистер Шеридан вытянул руку:

– Миледи, но я ведь вам рассказываю! Проклятая девчонка Далримпл…

– Что она сделала?

– Она со своим парнем сбежала удачно, ничего не скажешь. Я велел им засесть в одной таверне на Флит-стрит и напиться. Напиться! – сердито отчеканил мистер Шеридан, рассеянно хватая квадратную зеленую бутылку джина с подноса и делая большой глоток.

– Чудовищно! – сказал Филип. – И что же?

– Они сняли капюшоны. Все видели их лица. Надеюсь, вам ясен план ваших врагов?