Звонок из прошлого - Бен Элтон

– Приятно узнать, что ты совсем не изменился, – сказала она. – Получается, что добренькая, умиротворенная Америка ухитрилась совершенно не затронуть твои убеждения?

– Да как сказать? Я все надеюсь, что мы действительно когда-нибудь станем добрее и мягче по отношению к тем несчастным, которые любят выпить, покурить и почитать на досуге журнал «Плейбой». Все это лицемерие я не выношу. Наши демократы над нами просто издеваются. Те же самые дерьмовые демократы, которые теперь запрещают курение, пятнадцать лет назад подмешивали в свой кофе кокаин. А теперь они на кофейных банках печатают предупреждения о вреде кофеина для здоровья!

– Ну что ж, тебе повезло. А я вот люблю выкурить сигаретку-другую, – ответила Полли. – Иногда покупаю себе пачку «Мгс» и тогда выкуриваю сразу шесть или семь подряд.

Полли наклонилась над столом, пальцами прикрыла маленькие отверстия в фильтре, которые, по идее, предназначались для того, чтобы снижать содержание смол в сигарете, и глубоко затянулась. Джек смотрел, как у нее при этом вздымается грудь, и захотел немедленно, как прежде, повалить ее на кровать и заняться с ней любовью. Она обошла стол кругом, чтобы взять пепельницу, и снова Джек не мог про себя не отметить, какие красивые у нее ноги. Еще красивее, чем раньше, подумал он. Правда красивее. Как такое могло случиться? И вдруг он догадался: она их побрила! Полли побрила ноги, причем совсем недавно! Они казались гладкими и сияющими, в электрическом свете их кожа как будто светилась.

Прежняя Полли, молодая Полли никогда не брила ноги в принципе. Она считала подобное занятие отвратительной капитуляцией перед сексистскими мужскими стереотипами в отношении женской красоты, и к тому же от бритья ног совсем легко можно было докатиться до изготовления себе четырехкилограммовой силиконовой груди или до появления в голом виде на страницах «Хастлера». Не то чтобы ноги Полли были слишком уж волосатыми. Не более волосатыми, чем у большинства других девчонок, но в те далекие восьмидесятые годы многие из этих девчонок, особенно семнадцатилетние, вообще предпочитали не брить себе ноги, так что Джеку это даже в некотором роде нравилось, потому что он любил Полли. Она слишком сильно отличалась от всех этих ощипанных, навощенных и прилизанных Барби, с которыми он встречался до нее. Но все равно даже тогда ему это нравилось только в известном смысле. Во многих вещах Джек всегда оставался традиционалистом. Он любил, чтобы бак в его автомобиле всегда был заправлен бензином, а его женщины всегда были вылощенными. Он и прежде ни минуты не сомневался в том, что стройные, хорошо сформированные ножки Полли выглядели бы гораздо лучше без этого грубого ворсистого покрова, которым их снабдила природа.

Полли снова затянулась. Запах табака наполнил комнату, и Джек вдыхал его с жадностью.

– Мне бы так хотелось снова начать курить! – сказал он. – Но у меня не хватает мужества. Я воевал в Ираке, но американское табачное лобби наводит на меня просто смертельный ужас! В нашей стране если закурить в Нью-Йорке, то какая-нибудь мамаша в Калифорнии обязательно обвинит тебя в том, что ты убил ее еще не рожденное дитя. Это просто сумасшествие. Человека, который управляет межконтинентальными ракетами, можно уволить только за то, что кто-то объявит его причиной вторичного легочного рака!

Полли вдруг осознала, что они с Джеком ведут разговор. Все получилось так просто и естественно, что она этого даже не заметила. После шестнадцати лет и двух месяцев разлуки, страданий и обид они вдруг – на тебе! – сидят вместе и запросто разговаривают!

– Ну что ж, раз уж ты здесь, Джек, может быть, тебе и вправду лучше снять свой плащ?

Джек снял плащ, и Полли от удивления чуть не потеряла дар речи. Перед ней стоял во всем великолепии своей блестящей военной формы настоящий американский четырехзвездный генерал. Полли рассмеялась. Это единственное, что ей оставалось делать. Джек не мог более дисгармонировать с окружающей обстановкой, даже если бы вдруг оказался случайно залетевшим на Землю инопланетянином. Эполеты его отчаянно блестели, пряжка на ремне матово сверкала и переливалась, пуговицы радостно сияли, парадный шнур через плечо просто из кожи вон лез, чтобы попасться на глаза, а на широкой груди настойчиво притягивали к себе внимание орденские ленты. Все, кто знал Джека лет десять тому назад, когда ему уже казалось, что его карьера дает сбой и, того и гляди, застопорится совсем, теперь просто должны были открыть рот от удивления. В кабинетах на Даунинг-стрит он выглядел великолепно. Небрежные, расхристанные и поизносившиеся члены правительства Ее Величества представляли собой более чем выигрышное обрамление для этого блестящего генерала из Нового Света. Однако в жизни людей слишком большое значение имеет контекст, и в квартирке Полли Джек выглядел как дирижер безвкусного духового оркестра.

– Боже мой, Джек! Кто ты такой? Джон Уэйн?[2] Ты что, вернулся в Англию, чтобы снова ее покорить?

До этого момента Джек даже не задумывался о том, что он одет как-то не так и его одежда может кому-то показаться необычной. При его положении он должен был носить форму постоянно, и в целом ему это даже нравилось. Но тут вдруг он почувствовал себя несколько неловко. Как человек, который гордо нацепил на себя парадный костюм и черный галстук, чтобы присутствовать на весьма важном собрании, но вынужденный добираться на это собрание городским автобусом. Еще хуже он чувствует себя только в том случае, если облачается в галстук-бабочку и рубашку с запонками. Утешить его может только бокал итальянского игристого, с жадностью схваченный на приеме с первого же проносимого мимо него подноса. Если человек возвысившийся или неординарно одетый принужден обстоятельствами на какое-то время смешаться с менее преуспевшими или ординарно одетыми людьми, то это время наверняка покажется ему не слишком приятным. А если честно, то в подобных обстоятельствах он наверняка почувствует себя немножечко идиотом.

– Кажется, ты никогда особенно не любила военную форму, не правда ли? – спросил Джек с легким укором, который можно было счесть даже бестактным.

– Я считаю ее довольно унылой, вот и все. Если человек не может утвердить свою власть без того, чтобы не разукрасить себя как фашист, то вряд ли он обладает действительной властью.

И снова это инфантильное упоминание фашиста. Джек решил на этот раз не обращать внимания.

– Да, вот видишь, я обязан носить эту амуницию, – сказал он вместо этого. – Так положено.

– Что, даже для меня?

Джек решил быть честным.

– Нет, не для тебя. Когда я сказал, что отправился прямо к тебе, то имел в виду, что отправился прямиком к тебе сразу же после того, как у меня появилась такая возможность. Тут у меня была назначена одна встреча, и поэтому я в Британии. Политики любят, когда мы приходим к ним в парадной форме. Мне кажется, они от этого чувствуют себя более важными. Это единственная порода людей, которая готова играть с военными в их игры.

Джек посчитал, что его последнее замечание должно понравиться Полли, но она не обратила на него внимания.

– Политики? Какие политики?

– В основном ваш премьер-министр.

Полли нервно сглотнула в крайнем изумлении. Когда сегодня ночью ее разбудил телефон, она видела какой-то сон, которого уже не помнит, но если бы сейчас она его вспомнила, то наверняка он оказался бы абсолютно сюрреалистическим и в нем скорее всего действовали бы розовые мармеладные гиппопотамы в балетных пачках, которые летали бы по воздуху, а потом все вокруг начало бы падать и рушиться. С тех пор как ее жизнь приобрела вид сплошной круговерти разных социально неустроенных личностей, жутких психоманьяков, неверных любовников и других столь же тягостных и безнадежных знакомых, она видела только такие сны. И вот теперь она вдруг услышала брошенные мимоходом слова о только что имевшем место свидании с самыми высокопоставленными лицами в стране! Реальность оказалась гораздо более причудливой, чем все сны, которые могло вызвать из небытия ее подсознание. И розовые гиппопотамы стали казаться ей теперь вполне тривиальными.

– Премьер-министр! Самый настоящий долбаный премьер-министр! Значит, ты пришел сюда сразу после того, как был у премьер-министра?

Джеку это не казалось таким уж необыкновенным делом. Он встречался с высокопоставленными государственными людьми постоянно. Разумеется, премьер-министра Великобритании можно было счесть весьма важной персоной, но по всему миру имелись и другие премьер-министры, как минимум пятнадцать, с которыми ему тоже приходилось встречаться. Министры приходили и уходили, иногда даже раньше, чем интересующиеся политикой граждане успевали выучить, как правильно произносятся их имена. Так или иначе, Джек сталкивался с ними постоянно, и столь бурная реакция Полли, можно сказать, застала его врасплох. Он чуть было не брякнул: «Да, с премьер-министром, ну и что тут такого?» – но потом передумал, решив, что это будет слишком грубо. Он предположил, что для нее это звучало иначе, как если бы он мимоходом завернул в резиденцию в Бронксе, а потом небрежно заявил, что только что виделся с президентом и первой леди.