Ангельское личико - Лили Феррари

— Марионетта Перетти, верно?

Девушка обернулась. Лицо, обращенное к ней с приличной высоты, показалось ей сначала незнакомым, но потом все встало на свои места. Ну, конечно. Широко расставленные карие глаза, открытая улыбка… Лино, Лино Ринальди. Или все же Ривальди? На нем красивый, хорошего покроя пиджак официанта commis и галстук-бабочка. По-видимому, он участвовал в забеге.

— Лино!.. — Марионетта растерялась. Знает ли он уже о Сильвии? Но по улыбающемуся лицу парня догадалась, что нет. А может, ему просто наплевать, и он, как некоторые другие, считает, что Сильвия не достойна, чтобы о ней горевали…

— Значит, ты меня помнишь! — обрадовался Лино. — Я помню, как вы с Сильвией, хихикая, проходили мимо ресторана. Только я тебя давно не видел. Знаешь, я теперь работаю в «Сладкой жизни». На углу Фриз-стрит и Бейтмен-стрит. Деньги неплохие, но уж очень поздно закрывается. Вчера там одни веселились до четырех утра. — Он продолжал болтать о своей работе, а Марионетта смотрела на него с белым лицом.

— Лино, — наконец и ей удалось вставить слово, — ты про Сильвию знаешь?

Он замолчал. Посмотрел на нее уже без улыбки.

— Конечно, я знаю про Сильвию, — произнес негромко Лино. — Ты думаешь, я не трачу каждую свободную минуту, чтобы уговорить ее все бросить? Я ей обещал, что женюсь, как только найду жилье. Я ведь не могу жениться на ней и привести ее домой, верно? Мои мама с папой все про нее знают, они ее и на порог не пустят. Только Сильвия отказывается бросить, во всяком случае, до того, как мы поженимся. Говорит, что если я люблю ее, то перееду к ней в ее квартирку на Лайзл-стрит. Она не понимает… Мой отец перестанет со мной разговаривать. Я пытался, Нетта, я пытался остановить ее, я говорил ей, что люблю. — В его голосе слышалось отчаяние.

«Он ничего не знает, — поняла Марионетта. — Никто не сказал ему, что Сильвия умерла». Да и что говорить? Она — всего лишь проститутка, попавшая в грязную переделку. О том, что Сильвия итальянка, быстренько забудут все, кому положено заниматься такими вещами.

Лино оглянулся по сторонам.

— Мне пора идти, сейчас начнется забег. Приятно было повидаться, Нетта! Скажу Сильвии, что я тебя видел, она постоянно вспоминает о тебе и старых добрых днях. — Повернувшись, парень заметил черную ленту на руке Марионетты. — Твой дедушка умер? — сочувственно спросил он. — Мне очень жаль, все говорят, он был мировым мужиком.

Пока Марионетта решала, отвечать или нет, все зашумели, засуетились, и кто-то закричал:

— Начинается!

Махнув рукой, Лино скрылся в толпе. Марионетта хотела последовать за ним, но не смогла пробиться сквозь большую греческую семью, рассевшуюся на тротуаре, чтобы лучше видеть забег. Девушка вернулась на Дин-стрит. В это время толпа взорвалась криками. Забег начался! Ничего, она пойдет на Олд-Комптон-стрит и посмотрит, когда официанты будут пробегать мимо.

Для себя она решила: после забега найдет Лино и расскажет ему о Сильвии. Пусть лучше он узнает об этом от ее подруги, чем от безразличного знакомого, или, еще хуже, из черствой статьи в газете.

На этом углу Сохо было еще довольно тихо, поскольку часть толпы ринулась вперед, чтобы не пропустить начало состязаний, тогда как другая бросилась назад, к финишу. Кто-то налетел на Марионетту, пока она, задумавшись, брела по улице.

— Прости, дорогуша, — произнес нетвердый голос, и в лицо ей пахнуло винными парами. Женщина в заляпанном, видавшем лучшие времена пиджаке и матросских брюках, вцепилась, чтобы удержаться на ногах, в косяк двери, которая вела в кабачок «Йорк минстер». — Забег уже кончился, да?

Марионетта с легким отвращением отодвинулась. Это была Сюзанна Менлав, вечно пьяная художница, чьи картины, если верить Тони, висели в галерее Тейта!

— Вон они бегут, — сказал она, отстраняясь.

Сюзанна посмотрела на нее мутными глазами.

— Что случилось с твоим лицом? — спросила она резко.

Рука Марионетты взлетела к щеке. Женщина, шатаясь, снова приблизилась.

— Какой кошмар! Это был мужчина? Готова поспорить, это был мужчина…

Марионетта повернулась. Уже слышались крики толпы. Официанты приближались. Новые зрители выходили из кабаков, желая посмотреть состязание. Сюзанна Менлав злобно грозила чему-то или кому-то невидимому впереди нее.

— Мужчины! — Она кричала почти басом. — ЧЕРТОВЫ мужчины!

Шум толпы все нарастал. Появился первый официант, лицо красное, бутылка с бокалами все еще на подносе, который он должен донести в целости и сохранности до финишной прямой. Почти наступая ему на пятки, промчались еще двое, явно при последнем издыхании, с перекошенными от напряжения лицами, потом еще один участник. Толпа восторженно приветствовала их.

Сюзанна Менлав заметила официантов, и ее лицо приняло странный свекольный оттенок. Она обвиняюще вытянула палец в направлении бегущих, которые мелькали перед глазами, как что-то черное и белое, и заорала:

— ЧЕРТОВЫ мужчины! Все ваша вина! Вы все виноваты! — Она, шатаясь, вышла на дорогу. Один из официантов, отвлекшись, уронил свой бокал. Толпа застонала.

Марионетта поспешила прочь. Победитель уже у финиша. Придется обойтись без подбадривания Марио, куда важнее поговорить с Лино, передать ему ужасные новости. Возможно, ей удастся отвести его в сторонку и тихо поговорить. Только не здесь, в этом хаосе. Может быть, в церкви Святого Патрика или в саду, рядом с храмом Святой Анны…

Когда девушка свернула на Уордор-стрит, то услышала приветственные крики. Значит, победитель достиг финиша. Она вертела головой из стороны в сторону, разыскивая в толпе Лино. Все больше участников приходили к финишу под громкие одобрительные вопли толпы. Родственники пытались пробиться, чтобы высказать одобрение своим сыновьям, мужьям, братьям. Восторженные официанты с мокрыми от пота крахмальными воротничками хлопали друг друга по спине, обмениваясь впечатлениями.

— Джованни уронил свой поднос на первом же повороте!

— Ты видел физиономию Энрико, когда я промчался мимо?

Наконец она заметила голову Лино. Он стоял и смеялся вместе с другими официантами. Одновременно ее внимание привлекло кое-что другое на противоположной стороне улицы: небольшая группа людей в синих касках, пробирающихся сквозь толпу. Девушка протиснулась мимо зевак, стараясь добраться до Лино, но тут увидела знакомое лицо.

— Тони! — крикнула она. — Тони! — Она подошла к Лино одновременно с братом, как раз вовремя, чтобы услышать, что говорит человек в коричневом костюме, идущий рядом с ним. Это был детектив, посетивший их кафе после драки.

— Лино Ринальди, — говорил он, — я арестовываю вас по подозрению в убийстве некой… — Он заглянул в записную книжку. — Сильвии Конти. Вы имеете право ничего не говорить, но все, что вы скажете, может быть записано и использовано против вас как показания…