Макс Шрёдингер (СИ) - Конопляник Станислав

— Вот, посмотри, что пишет.

«Анна Винтеровна, сами посудите. Счета вашего возлюбленного заморожены, квартира под арестом, манипуляции с банковскими счетами в скором времени для Вас тоже окажутся вне зоны досягаемости, а правительство считает террористами и Вас, и Вашего молодого человека…»

— Я понял. Кот! Бедный, наверное без воды уже сидит. Аня, нам нужно срочно спасать моего кота, я серьёзно.

Она посмотрела на меня с тревогой.

— Значит нужно соглашаться, — вздохнула она.

— Ты уверена?

— Он во всём прав. Мы не то, чтоб взаперти, но это хорошее предложение. Мы поможем ему провернуть революцию, а он поможет нам, при том прямо сейчас. Что, ты не дочитал?

— Нет, не дочитал. Отвлёкся на мысль о коте, — растерялся я.

— Ну и ладно, всё равно решение за мной. Сходим к сэру Блэксуорд, а после сразу туда.

Мы проезжали мимо площади и там уже начали собираться люди с транспарантами. Где-то звучал громкоговоритель организаторов, была поставлена небольшая трибуна с колонками. Полицейские машины и автозаки стояли поодаль и пока бездействовали. На месте уже работали репортёры.

— И так из раза в раз, — заявила мне Аня. — Если пиздец, то сразу и целиком. Потому что пиздец по частям, это ж не пиздец, — причитала она. — Так, маленькие пиздяшечки, не страшные и пушистенькие. Как-то другого и не ожидала.

Она вдруг неожиданно схватила меня за руку:

— Тебе же сегодня на работу!

— Не пойду. Какая работа, Ань?!

— Тебя же уволят!

— Ну и пусть, — не стал отрицать я.

— Я тебе жизнь поломала! — спрятала она лицо в ладонях.

— Починила. Не говори ерунды, — обнял я её. — И давай эту часть жизни контролировать буду всё же я.

— Извини, — насупилась она, поднимая глаза. — Я всё ещё учусь тебя любить.

Мы доехали до нужной нам остановки, вышли у торгового центра, прошли дворами мимо собирающихся в группы на протестное движение людей. Над головой пролетел вертолёт съёмочной бригады. Глубоко во дворах был неприметный медицинский центр «НеоМедика — центр нетрадиционной медицины». Никогда не понимал таких мест.

Внутри было пустовато.

— Вы записаны на приём? — посмотрела в амбарную книгу пожилая женщина.

Странно было видеть, что время было расписано по двадцать минут на человека) на всю неделю вперёд и только лишь к одному врачу. Кстати всем по двадцать минут, кроме Ани. Ей выделен был целый час

— Аннабель Криг, — отозвалась Аня, назвавшись настоящим именем.

— Что ты рассказала маме? — удивился я.

— Госпожа Ольга знает всё, — улыбнулась Аня. — Я была честной и вежливой, как ты и просил.

Я нервно захихикал. И это прокатило? Мама знает, наверное, больше, нежели я.

Ну, в общем-то, как обычно.

— Проходите, Николай Виссарионович уже освободился.

Я остался стоять, как обычно поступают на приёме у врача. Уже решил спросить, лечат ли в клинике рак и есть ли у них лицензия врачебная. Никогда хорошо не относился к таким местам. Мало ли какие шарлатаны здесь врачи мою Аню таблетками из рога единорога пичкать будут. Однако Аня потянула меня на приём.

Я ввалился в кабинет и мимо моей воли выдал:

— Это Вы!

Передо мной был ссохшийся старик, которого я видел, когда сидел на допросе. Да, его так и звали:

— Николай Виссарионович «Стойка с Орденами».

— Грубовато, но пойдёт, Максимка, — улыбнулся белыми зубами дед Коля Черномечев. — Почему там меня не узнал?

— Уставший был. Да и люди должны меняться, а Вы ни на минуту не постарели, — опустил я взгляд, оправдываясь. — Спасибо, что помогли мне тогда.

— Меня леди Аннабель попросила.

Аня захлопала глазами и замахала руками в попытке его остановить, но дед Коля всё же продолжил:

— Ты к ней на свидание опаздывал и тебя нужно было вот прям срочно освободить, вопрос жизни и смерти. Всё так, леди Аннабель?

— Великая Адельгейда, как же стыдно! — взвыла Аня и взорвалась, окатив всё ярким светом.

Какие-то реагенты в холодильнике принялись светиться.

— О, спонтанное излияние алтоэно, — хохотнул дед Коля.

Аня перестала быть красной, указала на деда Колю рукой.

— Вы, видимо, знакомы, но я всё же вас представлю: это, — указала она на деда Колю, — сэр Майкл Виссарио Блэксуорд. А это мой жених, Максим Шрёдингер.

— Рад повторному знакомству, — протянул дед Коля руку, как когда-то в деревне, когда он приезжал навещать мою больную тётю — мамину сестру. Он протягивал мне руку и я её жал своей маленькой ручёнкой. На этот раз я пожал его руку рукой взрослого мужчины, хотя чувствовал себя точно так же.

Он провёл руками перед стоящей Аннабель, аккуратно, двумя пальчиками, приподнял майку ровно настолько, чтоб увидеть рубец от пулевого ранения.

— Больше, чем спонтанная алтоэния меня удивляет Ваш румянец, леди Аннабель.

Аня посмотрела на него волком.

— Разве сама Аннабель Лютая, дочь Холодного Сердца, что не обронила ни одной слезы даже на похоронах собственной матери, может испытывать такие чувства как стыд, смущение, смятение… любовь?

— Майкл, я тобой, конечно, очень дорожу, но сейчас хочется вмазать, — голос был полон льда.

Дед Коля всегда был остёр на язык.

А я вдруг вспомнил её влажные от слёз глаза, когда она попросила остановить такси. И ещё больше, когда она плакала, выходя от мамы. Можно считать, что первый раз за свою долгую жизнь.

— Итак, — принялся дед Коля совершать странные пассы руками, — вправим тебе за один раз. Только будет неприятно, так что, Максимка, давай ты придержишь нашу леди.

Аня закрыла глаза, стиснула зубы. Я обнял её. Майкл Блэксуорд донёс светящийся шарик до рубца и Аня тихо застонала, медленно выдыхая, а после вдохнула и повеселела, хотя держалась за бок.

— Спасибо, сэр Майкл, — кивнула Аня. — У меня есть ещё одна просьба, не как Аннабель Криг, а скорее как Аня… Аня Шрёдингер, — спонтанно заявила она. — Можете вы отправить мою подругу в Олдвинд?

— Для людей, не знающих наших порядков, это будет непростое испытание. Хотя… — затянул он. — Книжки про другие миры читают, фильмы про другие миры смотрят. Астрал везде один и тот же. Веди.

— Спасибо большое. Я даже не знаю, как Вас благодарить.

— Не нужно благодарить. Я просто пошёл за Вами следом, леди Аннабель. Это было двадцать с половиной лет назад. И это было самое необычное Ваше решение: оставить страну, оставить орден, оставить титул, оставить себя. Мы все видели, что былая леди Аннабель увядает, словно Алая Роза, оставленная без воды. Но символ, казавшийся вечным, вдруг не может просто рассыпаться, превратиться в прах.

— И что же Вы поняли, сэр Майкл? Разве Вам ведомо то опустошающее чувство?

Он задрал рубашку, показывая на старческом теле на спине татуировку. Странную. Я ничего понять не мог. Аня всё поняла, глаза её сделались большими.

— С две тысячи восемьсот семидесятых по две тысячи девятьсот девяностые, больше ста лет я был копейщиком его величества, служил Винтеру Холодное Сердце верой и правдой, отнял тысячи жизней.

— Это было ещё до моего рождения, — ахнула Аня. — Я Вас знала всегда только как лекаря.

— Семьдесят три тысячи восемьсот восемьдесят семь жизней я отнял, — опустил голову он. — Пятьдесят две тысячи сорок четыре жизни я спас. Я всё ещё в долгу перед собой.

— Вы никогда не рассказывали.

— Я не рассказывал леди Аннабель Криг, потому что опасался, что она меня не поймёт. Зато могу с лёгким сердцем открыться Ане Шрёдингер. По невероятной случайности эти две личности находятся в суперпозиции и делят одно тело. Максимка, какая из них тебе больше по душе?

Провокационный вопрос.

Аня посмотрела на меня с удивлением, ожидая ответа. Это была прямая критика её, отрицание части её сути. Агрессия по отношению к самой себе. Агрессию я не признавал ни в каком виде, всегда легко её обнаруживал и никогда не мог стерпеть.

— Вы не правы, дед Коля. Это не две личности. Она одна, просто моя Аня очень разная, как гранёный алмаз.