Информация. Собственность. Интернет. Традиция и новеллы в современном праве - Михаил Якушев

Решение можно найти как традиционными способами, соответствующими "несетевым" методам регулирования, так и нетрадиционными, не используемыми пока в действующем законодательстве. Что касается традиционных способов, то наиболее очевидными из них являются проведение следственных экспериментов в рамках уголовного расследования, с привлечением свидетельских показаний или заключений экспертов и т.п. С другой стороны, можно, скажем, принять требование фиксировать производимые в Сети действия в какой-либо материальной форме, чтобы потом предъявить зафиксированную таким образом последовательность действий для изучения (неважно, в виде распечатки на бумаге или файла на магнитном диске). Однако это с неизбежностью наталкивается на сложность, заключающуюся в сравнительно более легкой возможности совершить подделку электронного документа, внести изменения в него "задним числом", что не составит труда для квалифицированного программиста. Как раз в этих целях было бы уместно применение электронных цифровых подписей. "Доказательственное значение электронной подписи состоит в установлении тождества автора документа с лицом, которое является субъектом соответствующих правовых отношений. При этом доказательственное значение электронной подписи является также предпосылкой отнесения электронного документа к письменному, т.е. отвечающему требованиям письменной формы"158. Что касается сопоставления электронного документа с документом на бумажном носителе, то для России оно остается до сих пор актуальным, поскольку, как показывает российская судебная практика, электронные документы не имеют такой доказательственной силы, которая придается письменным документам (которые признаются фактически "бесспорными", а их содержание предполагается достоверным)159. Что же касается принятого еще в 2001 г. Федерального закона об электронной цифровой подписи, то его практическое применение затягивается по причинам, которые более подробно будут изложены ниже.

К числу нетрадиционных методов можно отнести, в частности, введение так называемой метки времени в файлы, скачиваемые с интернет-сайтов; различные формы удостоверения событий и фактов "сетевыми" нотариусами (соответствующие услуги предлагаются уже и в российском Интернете); наконец, перенос рассмотрения спорных вопросов в специализированные несудебные учреждения (третейские суды, примирительные комиссии), самостоятельно обеспечивающие доказательства по делу. К технологическим мерам, в частности, можно отнести и программные средства, встраиваемые в пользовательские продукты, — так, корпорация Microsoft с 2003 г. использует технологию "цифрового управления правами" (digital rights management), позволяющую любому пользователю заранее определять статус и порядок доступа к создаваемому им документу (точнее говоря, компьютерному файлу).

Помимо чисто текстовой информации в Сети циркулирует информация в графической, аудио- и визуальной форме. Такая информация (например, в виде "непристойных" изображений) также может стать предметом изучения при решении спорных юридических вопросов, уже в качестве не только письменных, но и вещественных доказательств. Даже свидетельские показания по поводу действий, совершаемых пользователями Интернета, могут основываться не на том, что свидетель лично видел или слышал, а на том, что он получал или рассылал в виде сообщений электронной почты, получал доступ к такой информации на различных сайтах и т.д. Очевидно, подобные вопросы будут иметь тесную связь с уголовно-правовым преследованием нарушений в сфере компьютерной деятельности и способны радикально дополнить и расширить подходы к принятию и изучению доказательств как в уголовном, так и в гражданском процессе.

Процедуры получения и обеспечения сохранности доказательств стали одним главных вопросов, затронутых в "Конвенции по киберпреступности", одобренной Европейским советом 19 сентября 1999 г. и вступившей в силу (после ее ратификации необходимым числом государств, включая государства — члены ЕС) в 2001 г.160 Приведем в качестве примера несколько, по нашему мнению, действенных норм, введенных Конвенцией. Статья 16 Конвенции предусматривает, в частности, обязанность сохранять компьютерные данные, включая потоки данных (traffic data), в особенности если существуют основания предполагать, что такие данные могут быть потеряны или изменены. Далее, в ст.17, следует уточнение относительно объема "трафика", который должен быть достаточным для идентификации провайдера услуг и пути передачи данных. В ст.18 содержится требование к государствам, подписавшим Конвенцию, создать соответствующие правовые механизмы для истребования не только информации, находящейся в собственности лица или под его контролем, но также информации о пользователях ("подписчиках", subscribers), т.е. о третьих лицах, которым предоставляется только доступ для использования сетевого пространства. При этом информация о пользователе относится вовсе не к содержанию предоставленных такому пользователю данных, а включает любую информацию, с помощью которой возможно определить почтовый (физический) адрес, телефон, код доступа и прочие сведения, ставшие доступными провайдеру при заключении договора на оказание услуг.

Новые объекты "сетевой собственности"

Приведенный выше анализ некоторых теоретических проблем "интернет-права" подводит нас к рассмотрению еще более интересной проблематики — к вопросу о новых объектах правового регулирования. Эта проблема имеет и большое практическое значение, поскольку в связи с развитием Сети в гражданский (хозяйственный) оборот вводятся совершенно новые, прежде неизвестные в законодательстве объекты, при этом объемы соответствующих сделок составляют уже десятки и сотни миллионов долларов.

Указанный вопрос, в действительности, еще не получил своего теоретического и законодательного решения. Огромное число всевозможных социальных связей, общественных отношений, как уже отмечалось, вообще не нуждается в каком-либо правовом регулировании, и лишь когда степень их развития в экономическом отношении достигнет определенного уровня, возникает необходимость установления неких прежде неизвестных письменных правил (правовых норм), чье соблюдение обеспечивается государственным принуждением. Например, многие годы (и даже столетия!) мало кто задумывался о защите такого объекта интеллектуальной собственности, как "наименование мест происхождения товара". Однако как только прогресс средств транспорта и способов переработки продуктов обеспечил практически неограниченные возможности для доставки и хранения продуктов питания, производители шампанского и коньяка почувствовали, что их доходы могут сократиться вследствие продажи третьими лицами сходных спиртных напитков, приготовленных по той же технологии, но происходящих из других местностей и даже стран. Следствием такой озабоченности стало, в частности, появление "Советского игристого" и "Армянского бренди", а в терминах законодательства — установление режима охраны исключительных прав на наименования мест происхождения товара. Так (или примерно так) появился новый объект интеллектуальной собственности.

Появление и развитие Интернета в последнее десятилетие неразрывно связано с вовлечением операторов и пользователей Сети в хозяйственный оборот, в товарно-денежные отношения. Первоначально "сетевая" хозяйственная активность ограничивалась только "покупкой" услуг доступа в Интернет, однако очень быстро объектами экономических отношений в Сети стали и иные, не относящиеся исключительно к сфере телекоммуникаций и программного обеспечения, услуги (информационные, финансовые, деятельность "онлайновых" магазинов) и т.д. Наконец, в хозяйственный оборот были вовлечены и специфически "сетевые" объекты, от доменных адресов до сайтов и порталов. Указанные объекты, таким образом, стали предметом коммерческого интереса, который выражается в определенной материальной оценке. До сих пор правовой режим объектов не поддается однозначному определению.

Далеко не все то, что можно отнести к объектам материального мира, к "вещам", может стать объектом товарно-денежных отношений. Отдельные виды вещей запрещены к продаже ("изъяты из оборота"), в отношении иных существуют ограничения оборотоспособности. В самом деле, не может являться предметом договора купли-продажи атмосферный воздух или солнечный свет, а для оружия или радиоактивных веществ существуют особые правила торговли. В то же время потребности экономического оборота вызвали к жизни такие оборотоспособные объекты, отсутствующие в "обычной природе", как ценные бумаги, прочие права имущественного характера. Наконец, наиболее "предприимчивым" бизнесменам удается производить торговлю вещами (объектами), явно не относящуюся к законным рыночным отношениям (достаточно вспомнить "пирамиды" типа МММ или торговлю земельными участками на Луне). Таким образом, вне зависимости от того, существуют или нет ограничения по оборотоспособности какого-либо объекта, он может быть вовлечен в отношения купли-продажи. В ряде случаев нарушение действующих ограничений влечет за собой уголовную ответственность (например, незаконный оборот наркотиков), но чаще всего указанные отношения лежат вне сферы интересов законодателей.