Куку Шинель - Татьяна Луганцева

– Не смотри, – не своим голосом сказал Евгений, но понятно, что для Яны это предостережение было пустым звуком.

Она выскочила вперед и чуть не упала, споткнувшись обо что-то.

На зеленой траве лежала в совершенно неестественной позе тщедушная Валерия Максимовна, вывернув шею и раскинув ноги. Зрелище было ужасающим. Кожа на ее лице и руках была неестественно бледной с какими-то темными пятнами, но самым ужасающим было то, что по ее большому, удивленно раскрытому мертвому глазу ползали муравьи, а Валерия Максимовна не моргала.

– О боже, – прошептала Яна, хватая мгновенно похолодевшими руками Женю за локоть.

Худую грудь врача пронзала металлическая палка с каким-то клеймом, словно кто-то насадил ее на спицу гриля. По светлой кофте Валерии разлилось темно-бордовое пятно крови. Рядом валялось пустое ведро, по всей видимости, хозяйка тоже шла к колодцу за водой.

– Шпалера, – тихо сказал Евгений.

– Кто? – испугалась Яна.

– Шпалера, – монотонно и все так же непонятно повторил он.

– Что? – снова не поняла Яна, которую начала бить дрожь, хотя она смутно помнила, что где-то уже слышала это слово.

– Палка, на которую вешают виноградную лозу, – убитым голосом ответил Евгений, указывая на металлический стержень, который проткнул несчастную, – и на ней клеймо моего виноградника.

– Что?! – воскликнула Яна. – Какой ужас!

– Я не думаю, что это самое страшное… Самое страшное то, что случилось с Валерией Максимовной, – ответил Женя, сделал над собой усилие, нагнулся и пощупал ее шею. – Холодная как лед.

– По ней видно, что она мертвая, – прошептала Яна, словно могла случайно разбудить усопшую, – можно даже не проверять…

– Мы же недавно видели ее, разговаривали, когда она успела остыть? – бормотал Евгений, не сводя глаз с эмблемы своего виноградника.

– Знаешь, когда человек умирает, он почему-то быстро становится тяжелым и холодным, это жутко, – клацала зубами Яна, – я в этом не сильна, была бы жива Валерия, она бы нам объяснила, почему так происходит. Ее убили сразу, как только она пришла домой. Женя, что делать?! Первое, что мне приходит в голову, так это смотаться отсюда, пока нас никто не видел.

– Ты что? Оставить ее здесь? Это бесчеловечно! Мы должны сообщить в милицию.

– Ага, хорошо тебе говорить, ваши местные менты уже обвинили меня в твоем похищении и убийстве и потом даже не извинились! Я представляю, с каким удовольствием они повяжут нас как убийц докторши!

– Но это же неправда!

– А кто знает правду?! Вытаскивай из нее колышек, и спасаем свои шкуры! Мы последние, с кем она разговаривала, и это подтвердят какие-нибудь люди на кладбище, и вот мы здесь с ее трупом! Мы будем первыми подозреваемыми! Нам надо уходить! – Яна впала в истерику, на нее ужасно повлияла бесчеловечная картина, развернувшаяся у них перед глазами.

– Мы этим подыграем убийце, – покачал головой Соболев.

– Какой же ты тупой, Женя! – выдохнула Яна. – Ты хочешь остаток жизни провести в тюрьме?

– А мотив? Какой у нас был мотив убивать Валерию Максимовну? – не унимался предприниматель.

– Тебе нужен мотив?! – воскликнула Яна и зашипела как гремучая змея: – Я сейчас скажу тебе мотив! С чем эта бедная женщина обратилась к нам? Напомнить? С тем, чтобы ты дал разрешение на эксгумацию трупа Петра Натановича, чтобы подтвердить: его убили, она на это рассчитывала. Не кажется ли тебе странным, что после этого предположения ее и убрали? Не понимаешь до сих пор? Очнись! Соберись и сконцентрируйся! Все говорит о том, что она была права, и убийца Петра Натановича, испугавшись разоблачения, убрал и Валерию Максимовну! Только он очень хитер, он и в первый раз не оставил следов, и во второй раз подозрение падет на нас! Теперь действительно установят, что твоего слугу убили, и убил его ты!

– Почему я? – удивился Женя.

– А кто еще? Он был больше всех связан с тобой, и врача ты убил… палка эта твоя же, откуда она могла взяться в хозяйстве у Валерии Максимовны? Понятно, что убийца принес ее с собой!

– Ты пугаешь меня…

– Я не пугаю, а предлагаю сматываться! Что, не убедила?! Мы уже ничем не можем ей помочь. Хорошо, давай сделаем анонимный звонок из телефона-автомата и скажем, что в таком-то доме находится труп. – Яна воровато оглянулась.

– Очень умно! А потом нас вычислят и впаяют еще и сокрытие улик, и бегство с места преступления! – Евгений наконец-то очнулся и потянулся за сотовым телефоном: – Я думаю, что принимаю единственно верное решение. И потом, я не последний человек в этом поселке, вряд ли меня заподозрят в убийстве.

– Ага! А вот меня с превеликим удовольствием! – воскликнула Яна.

– Я этого не допущу, мы все время были вместе.

– Слабое утешение. Два преступника обеспечивают друг другу алиби. Ладно, принял решение – звони! – Яна отвернулась и села на скамейку спиной к трупу.

Евгений по телефону сообщил о преступлении, назвал адрес, представился и пообещал оставаться на месте.

Яна хмыкнула и сказала, серьезно глядя на Евгения:

– Пообещай мне одну вещь!

– Если это не связано с сокрытием улик.

– Не связано, не связано, мистер Честность. Пообещай, что теперь сам подашь на эксгумацию тела Петра Натановича. Иначе я его отрою и докажу, что его тоже убили!

– Устрашающая картина, – Женя сел рядом. – А ты не боишься? Одна уже захотела вырыть его тело, и ты видишь, чем это закончилось.

– Я не боюсь! Я хочу знать, за что его убили? И кто эта тварь?

– На сей раз наши желания совпадают. Когда мы попадем в милицейский участок, я сразу же подам заявление на эксгумацию, – серьезно сказал Евгений и обнял Яну, – только и ты пообещай держаться ко мне поближе.

– Постараюсь, – вздохнула она, думая о том, что скажет Карлу, когда он позвонит. Ведь его простой вопрос: «Чем ты занимаешься на отдыхе?» – поставит ее в тупик, причем не в первый раз.

Глава 17

Иван Дионисович очень гордился тем, что имеет такое необычное отчество (от имени бога виноделия), и тем, что он живет в солнечном и плодородном крае виноделов, и тем, что он следователь. У него были прекрасная жена, двое детей, хороший дом, небольшая дача, автомобиль «Жигули». Но имелась у него одна проблема и она же тайна. Все мужчины в его роду умерли от алкоголизма.

Сам Иван Дионисович тоже был алкоголиком, и все окружающие знали об этом, только старательно делали вид, что ничего не замечают. Ему давали поблажку за то, что он был хорошим человеком и, как ни странно, неплохим специалистом. Поэтому начальство тоже закрывало глаза на некоторые странности в его поведении. С утра он уже нагружался вином и ехал на работу, пытаясь принять деловой вид. Но, по большому счету, Иван Дионисович не очень любил, когда его беспокоили, да еще по столь страшному поводу, как убийство.

Иван Дионисович, слегка пошатываясь, стоял над телом несчастной Валерии Максимовны и пытался сосредоточиться. Наконец он оторвался от созерцания трупа и посмотрел на Яну с Евгением, сидевших на скамейке и уже поведавших ему историю обнаружения тела.

– Она плохо выглядит, – вздохнул следователь.

– Она – труп, – ответил Женя.

– Ну и что? Трупы тоже бывают разные. Вот помню, бабульку одну солнечный удар хватил, так она была очень даже ничего… Ну да ладно! Дорогая наша доктор пала от руки маньяка… Почему сегодня? – отмахнулся от мухи следователь.

– А какая разница? – поинтересовалась Яна.

– Сегодня я несколько не в форме… С утра это… родственник один приехал, ну и мы выпили. Что в этом плохого? – сразу же стал оправдываться следователь.

– Мы ничего не говорим, – ответил Евгений.

– Это нормально, я же не знал, что придется ехать на убийство! Кто вообще мог придумать такое? Она хороший врач и мне советовала, не буду говорить что. Эх, жене моей лечила эту, как ее?… Экзему! И вот кто-то так… садистски и хладнокровно… Евгений Эдуардович, скажите что-нибудь! – попросил Иван Дионисович.

– Что?

– Что-нибудь, что могло бы отвести от вас подозрение. Вы – уважаемый человек, и мне бы не хотелось… вы понимаете?

– Я была права! – всплеснула руками Яна.

– Мы этого не делали, – мягко сказал Женя, – вы же знаете меня много лет. Разве я на такое способен? А эта женщина все время была со мной.

– Знаете, Евгений, из всех людей, кого я знаю, никто на такое не способен, но кто-то это сделал. И этот кто-то должен обладать недюжинной силой. Убили, по предположению покойной, сначала Петра Натановича, теперь вот ее саму. И извините, Евгений Эдуардович, но вы – первый подозреваемый на оба убийства.

– Что и требовалось доказать! – заявила Яна, вполне довольная собой.

– У меня нет прямых улик, чтобы посадить вас за решетку, но попрошу не покидать пределы города. И не советую вам обеспечивать алиби этой подозрительной женщине.

– Почему это я подозрительная? – возмутилась Яна. – Вы меня уже подозревали, а я оказалась чиста как слеза младенца.