Изумруд - Никита Борисов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не сразу сообразив, остановился и Свакс:
— Ты чего?
— А где ставка? Куда всех собирают? — вдруг осенило ее. — От этого зависит вся стратегия!
— В полевом лагере, на изгибе Луры, — как само собой разумеющееся, ответил он.
— Ну да, логично и удобно. Тогда на месте и обсудим план действий! Я как раз за это время подумаю, как лучше быть, — деловито завершила она, приближаясь к конюшням.
Конюшни были отдельным достоянием столь милого ее сердцу министерства. Выделенные в отдельный корпус, связанный переходом с основным зданием, они представляли собой трехэтажное монументальное сооружение. Первый этаж был довольно высоким, чтобы мощные животные не ощущали давления; он создавал простор для расположившегося в центре ипподрома, где велась выездка и обкатка. Остальное пространство было разделено на четыре части, две из которых, расположенные ближе к главному корпусу, отводились под ветеринарную клинику и технические помещения, а те сектора, которые выстроились по периферии здания, предназначались под стойла, вмещавшие более тысячи лошадей.
Кхира с завязанными глазами добралась бы до загона со своим скакуном, который занимал особое место в ее сердце. Зачастую она сама занималась им, вычесывая и ухаживая, общаясь и делясь с ним мыслями и секретами. Она была уверена, что это, казалось бы, примитивное существо вовсе не такое и глупое, как многие думают, и это не просто средство передвижения, а полноправный член общества, который все слышит, видит и понимает, только ответить не может. Возможно, благодаря такой ментальной связи им и удавалось множество раз получать разного рода награды на межгородских соревнованиях, добиваясь рекордных результатов в скорости и выполнении элементов маневрирования. Они не виделись уже больше суток, и когда она вновь провела ладонью по его гладкой шерсти, он с радостью ответил ей чуть слышным фырканьем, поведя мордой на встречу ее руке. Но сейчас было не до нежностей, и, позволив себе полминуты слабости, которую она проявляла только по отношению к нему и, пожалуй, небольшому числу и без того редких любовников, не готовая открываться для кого бы то ни было, Кхира резво и ловко вскочила на своего проворного друга.
Быстро, насколько это возможно в широких, но все же ограниченных с точки зрения маневрирования проходах между денниками, она направилась на выход, умело управляя поводьями, которых так покорно слушался ее конь. Уже почти у самого выхода на улицу Кхира вспомнила о неисполненном задании от канцлера и тех последствиях, которые могут за этим последовать. Резким рывком она остановила скакуна и, ловко соскочив сразу на обе ноги, подлетела к дежурному у ворот. По-хозяйски воспользовавшись его рабочим местом, чем возмутила, но не удивила молодого парня, так как он знал, кто перед ним и какая сейчас обстановка, Кхира нашла чистый лист и чем писать, набросала несколько строк поручений, свернув письмо как попало.
— Срочно найди свободного сотника — не знаю, кто остался в министерстве, но кто-то есть, — торопилась она, тяжело дыша и оглядываясь на своего коня. — Скажи, что письмо от меня с поручением от госпожи канцлера. Пусть соберет тех, кто в списке, и направляется к ней. — Не дожидаясь ответа, Кхира так же резво взлетела на скакуна и, сдерживая его гарцевание, добавила: — Только попробуй сделать что-то не так! Я тебя запомнила — лично голову от тела отделю!
Глава 18
Ардал
Высокопоставленных слушателей интересовала каждая мелочь из моего рассказа. Периодически они перебивали, задавали вопросы, вычленяя мелкие детали произошедшего. Никаких нюансов я, конечно же, не помнил — лишь общие моменты и те небольшие фрагменты, которые чудом отпечатались в моем испуганном разуме. Для них же, судя по реакциям, весь рассказ был как выдающееся научное открытие: они восторгались и удивлялись моим описаниям поведения кротов, особенностей их общения и жестикуляции. Особое восхищение вызвал подробный рассказ о строении глаз существ. На этом моменте Ваарс с позволения Тары уселся за ее стол, чтобы вести краткие записи тех моментов, которые имели особую ценность, частенько переспрашивая и тормозя меня, не успевая фиксировать нужные ему детали на бумаге. Оно и неудивительно: он — человек науки, и для него это крайне важная информация, которая, возможно, позволит подняться выше по карьерной лестнице или хотя бы добавит ему значимости и профессионального веса.
Тара активно вторила Ваарсу, обмениваясь с ним короткими комментариями, не способная удержать мысли в голове, искренним, словно детским, удивлением, и постоянно ерзала на месте, меняя положение и периодически вскакивая. Выбивающимся из этого трио был только Лепир, который молча, но внимательно слушал, лишь изредка округляя глаза. Единственным признаком, что он действительно слушает и понимает, о чем речь, было меняющееся выражение лица. Он очень активно пользовался мимикой. Было ли ему интересно и важно это слышать? Однозначно! Просто выражал свой интерес он иначе, чем его коллеги. Возможно даже, что он боялся лишний раз встревать во все это, напоминая о себе, так как по должности был самым низкопоставленным из присутствующих, отставая на шаг от своего начальника Ваарса и на два — от канцлера. Но это только догадки, так как я не был знаком с их взаимоотношениями и основами местного делового этикета.
Апогеем этой лекции стал момент с окаменением одного из кротов, вследствие чего его соратник в панике укатился подальше от меня.
— Ваше Превосходительство, вы хотите сказать, что там, в одной из оптовых лавок, находится окаменевший крот с открытыми глазами? — На этом моменте Ваарс медленно встал из кресла канцлера. Голос его звучал так, будто он ни под каким предлогом не поверит в такой факт.
— Да, именно так и есть! — уверенно отбивал я сомнения, пристально глядя на него и нахмурив брови — указывая на то, что мне нужно верить.
— Да что же это происходит, где их носит?
