Птичка (СИ) - "Ann Lee"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет, — только и вымолвил Назар.
— Сюрприз, — продолжала она издеваться, — заходить не передумал?
Назар переступил порог, и молча, протяну Вике букет. Она спустила с рук мальчишку, который тут же поскакал по своим делам, и взяла цветы. Глаза её сверкнули в тусклом свете прихожей. Она улыбнулась, втянула аромат.
— Ладно, Назар расслабься, — сказала она, разглядывая его вытянувшееся лицо, — это сын моей соседки, она попросила посмотреть за ним пару часов. Но твоё выражение лица я никогда не забуду, это того стоило.
Назар выдохнул, и протянул ей пакет.
— Ты не Птичка, Вика, — проговорил он, и прокашлялся, потому что охрип. — Ты коза!
— Но-но, попрошу без оскорблений, проходи, давай, — и она, развернувшись к нему спиной, вильнула аппетитной попкой, и прошла вглубь.
А Назар снова выдохнул. Это действительно был шок. И за эти несколько секунд, столько в голове мелькнуло безумного. Но самое главное не гонит, и это уже плюс жирный.
Он скинул свои туфли. Прошел.
Типичная трёшка, когда-то давно, они всей семьей в такой же, похожей жили.
Свежий ремонт. Приятный обжитой аромат. В гостиной нашелся мальчишка, лазил среди игрушек, смотрел телевизор.
Назар был не против детей. Он к детям вообще был никак. Не понимал что им надо, и никогда не задумывался над этим. Поэтому когда пацан глянул на него, и назвал дядей, Назар только плечами пожал, стянул свой пиджак, кинул его на спинку дивана, и пошел искать Птичку.
Вика нашлась на кухне. Она хлопотала над подаренными цветами, определяя их в вазу. Параллельно что-то готовила, потому что на плите стояла сковорода, и Вика туда периодически поглядывала. На столе стоял пакет, который он принёс. Назар прошел, закатал рукава рубашки, сполоснул руки в мойке, и вытер хрустящим вафельным полотенцем.
Обалдеть, такие ещё бывают!
Вообще кухня, да и квартира вся, была сплошь женская. Это чувствовалось в стиле. В нежных обоях с цветами. В шторах с рюшами и воланами. Во всяких милых безделушках. В часах керамических, висевших на стене над столом. Так обустраивать быт могли только женщины.
А ещё здесь вкусно пахло, и было чисто и тепло. Приятное жилище.
Назар подошел к пакету и выложил на стол контейнеры с минестронни, равиоли, ризотто, и канноли. Поставил на стол бутылку красного вина. Всё еще было свежим, и теплым.
— Я принес ужин, — сказал Назар, расставляя блюда.
— А я пеку блины, — улыбнулась Вика, и ловко перевернула румяный кругляш, — правда пока немного, потому, что завёлся тут один маленький прожорливый мальчик, и всё время их таскает.
В подтверждение слов, в кухню вбежал пацан и потребовал блин.
Вика свернула угощение и всучила ему, тот довольный, ринулся назад.
Назар сел на табурет возле стола накрытый мягкой яркой подушкой, и посмотрел на Вику.
Вот вроде стремился поговорить с ней. Расставить все акценты, Потребовать ответа окончательного. А сейчас сидел и смотрел. Просто наблюдал с удовольствием. На то, как она ловко разливает по раскаленной сковородке тесто, крутит, заполняет всё дно. Ставит на плиту. И так у него на сердце тепло становится, словно он долго отсутствовал, и наконец, вернулся домой, а здесь его ждут, готовят еду.
И Птичка такая ладная домашняя, приятная. И видно, что рада ему. Молчит пока загадочно, ему позволяет начать первым, а он не хочет говорит. Он хочет смотреть на шейку её, волосами светлыми припорошенную. На плечики плавные под белой тканью футболки. На спинку узкую, и ягодицы круглые, на икры гладкие и лодыжки узкие. Всю её взглядом обласкал, так соскучился, что просто рад с ней одним воздухом дышать. Просто смотреть за тем как она суетится, над готовкой. Вся такая ладная, мягкая, нежная.
— Поужинаем позже, ты не против, я с блинами закончу, — и голосок её тоже такой певучий.
Птичка.
— Не против, — отвечает Назар, и скрывать не собирается, что смотрит на неё, пусть знает, пусть чувствует.
Вика смущенно поглядывает из-за плеча, но не одёргивает его.
— Ты же в Москве был? — бросает между делом.
И тон вроде бы беззаботный, да только понятно, что задел её тогда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Да ещё утром был в Москве, — не стал отрицать Назар.
— К нам по делам? — хитрая Птичка, подбирается к сути, маленькими шагами.
— Конечно, есть одно неразрешённое, — говорит Назар и встает, подходит ближе и видит, как вздрагивает Вика, чувствуя его приближение.
Она замирает, когда он кладёт ладони на её плечики.
— И нужно его решить уже. Окончательно. Вика.
Он склоняется и тянет её пьянящий аромат, и блаженно прикрывает глаза, слегка прижимает её к себе.
В кухню снова влетает пацан.
— Вика, пись! — пищит малец и прыгает на месте.
Вика отмирает, и, скинув готовый блин на тарелку, отставляет сковороду, и упархивает с пацаном, оставив только свой запах и ощущение тепла на пальцах Назара. Он так и стоит склоненный к ней.
Свободолюбивая Птичка. Раз и выпорхнула из его рук.
Да, разговор затянется. Назар выпрямился, и задумчиво помешал блинное тесто, в большой кастрюле. Желтая маслянистая масса приятно пахла ванилью, перетекала с поварешки, тягучими струями, и Назар, как зачарованный смотрел на это действо, все крутя и крутя в руках половник.
— Дать мастер-класс? — в кухню вернулась Вика.
Назар, криво улыбнулся.
Она сполоснула руки и вытерла их полотенцем. Подошла к нему со спины, и, обняв за талию, вложила ему в одну руку сковороду, накрыла своей ладошкой. Такой умильно маленькой по сравнению с его. Другой рукой, накрыла вторую руку, и, выглядывая с бока, налила его рукой тесто в сковороду, стала управлять его рукой, раскатывая тесто, пока оно не заполнило всё дно.
— Вот так, — бормотала она, вжимаясь всем телом в него.
Он не видел ни черта, и не слышал тоже, из-за громыхающего пульса в ушах. Как сопляк, Назар возбуждался от прижатого упругого тела, и мечтал, чтобы этот проклятый блин был бесконечный.
Вика, наконец, отстранилась, и он выдохнул.
— Признаться честно, — говорит она, как ни в чём не бывало, — готовить совершенно не умею. Мой предел это блины, ну может ещё омлет. Мама говорит, что замуж мне нужно выйти либо за повара, либо за миллионера, — и глазками хитрыми стреляет.
Назар честно не понял, шутка это, или намёк, он сейчас чересчур возбуждён.
— Обожаю блины, — говорит он, повернувшись к ней, — не против есть их каждый день.
— То есть покусится на свои миллионы, не дашь? — притворно возмутилась Птичка, и ловко крутанула готовый блин, снова сократив между ними расстояние.
— Какие нынче меркантильные Птички пошли, — припомнил он её шутку.
— Угу, — кивнула девушка, наливая следующую порцию, — И Птички, и козы, — вот же злопамятная, — времена то нынче тяжёлые!
— Вот, — подхватил её настроение Назар, — времена тяжёлые, а ты миллионерами разбрасываешься! — упрекнул он её, и поймал в объятия, прижал, потому что вот нет больше сил, терпеть. Ловить скупые касания, и нежный аромат. Пальцы зудели, как хотели прикоснуться к ней. Дотронуться, дотянуться, схватить и держать, и вдыхать эту мягкую, нежную женщину. Наполняясь её до краёв.
Вика замерла, сложила ручки на его груди, и испытывающе заглянула в его глаза.
— Так если миллионеры пошли невоспитанные, — совсем уж приглушённо сказала она, словно тайной делилась.
И почему-то раскраснелась и заёрзала, возможно, ощутила, как Назар рад её видеть.
— Воспитывать надо, — настаивал Назар, склоняясь к её лицу, к губам, и не думая стыдиться за своё желание к ней, пусть знает, что он хочет её.
— Находить способы влиять. Мотивировать.
— Упрямый попался, — не сдавалась Вика, но к губам все же, потянулась, — трудновоспитуемый.
Он только коснулся её губ, только ощутил их мягкость, даже уже поцелуй представил долгожданный, как позвонили в дверь.
Назар выматерился и Вика накрыла его рот ладошкой, сетуя, что здесь ребёнок.
Она выбралась из его рук, снова выпорхнула, быстро отставила сковороду, со сгоревшим блином и поспешила открывать дверь.