Повседневная жизнь в эпоху Жанны дАрк - Марселен Дефурно

Как правило, результатом «emprise» становился бой на арене, в котором либо один на один, либо группами сражались рыцари, защищавшие свой герб и честь своей дамы. Но созданной для этой встречи мизансцене, похоже, придавали большее значение, чем самому поединку. Поблизости от ристалища натягивали полотняные палатки, – а иногда даже ставили деревянные конструкции, – где рыцари ждали назначенного часа. Поверх ярких парадных одежд они надевали турнирные доспехи, украшенные гравировкой и инкрустированные золотом и серебром. Лучшими считались доспехи, которые привозили из Германии, но и во Франции продавали неплохие подделки. Шлем, иногда цилиндрический, но чаще всего по форме напоминавший птичью голову, был соединен с доспехами в одно целое, но голова рыцаря могла свободно двигаться внутри него; верхушку шлема украшали геральдические фигуры или фантастические животные, над которыми развевались яркие султаны из страусовых перьев. Конь был покрыт длинной попоной тех же цветов, что и одежда его хозяина; попона прикрывала скрепленные шарнирами металлические пластины, которые защищали его наподобие доспехов; голову или шею коня также украшали разноцветные султаны.

Иногда рыцарь в честь своей дамы носил «manche honorable», подобие шарфа, свисавшего с плеча до земли. Дама могла сама снабжать рыцаря отдельными частями снаряжения: когда капитан Педро Ниньо готовился вместе с шестью товарищами встретиться в бою с равным числом сеньоров, принадлежавших к бургиньонской партии, дама де Серифонтен прислала ему с одним из своих родственников коня и шлем, приложив к ним письмо, в котором «очень сильно просила его, ради ее любви, чтобы, если он еще не согласился принять участие в бою, то ни в коем случае бы в нем не участвовал, чем доставил бы ей величайшее удовольствие; если же честь его была бы слишком затронута и отступиться никак было бы нельзя, пусть бы он дал ей знать, что ему потребуется, и она все полностью ему предоставит, чтобы он мог выступить с честью, и с этой целью она уже теперь посылает ему коня, предполагая, что он ему может понадобиться и что во Франции для подобного дела лучшего коня не найти…» Прелестная черта куртуазного и рыцарского менталитета – предложение отказаться от участия в турнире, сопровождаемое присылкой шлема и боевого коня.

Появление сражающихся на арене представляло собой великолепное зрелище, поскольку рыцари демонстрировали здесь всю роскошь и всю гордость, свойственные их классу. Во время боя при дворе арагонского короля, где он выступал против Жана де Сентре, сеньор Ангерран явился на поле, предшествуемый музыкантами с тамбуринами и другими инструментами, а также множеством сеньоров из своего окружения; далее показались три боевых коня и оруженосцы, «покрытые» голубым атласом, расшитым золотом и отороченным беличьим, куньим и горностаевым мехом. За ними следовали двенадцать рыцарей, попарно одетых одинаково. Трубы предшествовали появлению арагонского короля, который занял свое место в кортеже и нес квадратный щит, поделенный на четыре четверти, и в каждой из них был изображен герб одного из родов, от которых он вел свое происхождение. Шлем Ангеррана, «на котором красовалась половина фигуры оленя, отлитая из золота, в ошейнике с прекрасным рубином, прекрасным бриллиантом и другим прекрасным рубином, розового оттенка», нес на обломке копья граф д'Оржель. Наконец появился и сам Ангерран «на прекрасном и могучем боевом коне, покрытом попоной из богатейшего малинового бархата, сплошь расшитого золотом и с широкой горностаевой оторочкой».

Сами условия боя либо были определены в письме с вызовом, либо предварительно оговаривалась бойцами. В любом случае составной частью его всегда был конный поединок. Рыцари, сидя в седле и держась левой рукой за прикрепленную к нему рукоятку, оперев копье на «faucre», прикрепленный к доспехам крюк для копья, который блокировал «rondelle», расширенную часть турнирного копья, надвигались друг на друга всей своей тяжеловесной фигурой (доспехи всадника и коня тянули не на одну сотню килограммов). Цель состояла не столько в том, чтобы сбросить противника наземь, сколько в том, чтобы «сломать копье» о его щит. Рыцарь, сломавший копье, не пошатнувшись при этом в седле, в каком-то смысле зарабатывал очко, – и его приветствовали звуки труб. В случае если поединок состоял лишь из конного боя, победившим считался тот, кто сломал больше копий, не сойдя с коня. Но нередко случалось, что эта схватка представляла собой лишь «первый раунд» состязания, и за ней следовал пеший поединок, когда противники бились или при помощи «ice a poulcer» (более коротких копий), или на секирах или боевых палицах, удары которых отражали большими щитами. Эти разнообразные «номера» следовали друг за другом не непрерывно, поскольку каждый «раунд» требовал от сражающихся значительных физических усилий, и потому поединок мог растянуться на несколько дней или даже недель. Похоже, всем присутствующим нравилось продлевать турниры, с тем чтобы умножать число торжественных выездов и праздников, которыми они сопровождались.

Знаменитая «Книга турниров короля Рене» достаточно ясно показывает, насколько в этих рыцарских представлениях внешняя форма преобладала над сутью. Рене Анжуйский пробует дать образец идеальной «emprise», вдохновляясь французской традицией и немецкими и фламандскими примерами. Автор долго рассуждает о приготовлениях к турниру, заставляя нас проследить за всеми перемещениями герольдов, прочитать каждую формулу из тех, к каким они должны были прибегать, передавая вызов. Не менее подробно и тщательно он знакомит нас со снаряжением сражающихся: оно не только старательно описано, но и представлено на миниатюрах, которые являются документами несравненной ценности. Размеры и взаимное расположение отдельных частей ристалища указаны с предельной точностью, так же как и состав кортежа, сопровождающего каждого из рыцарей. Последняя часть посвящена описанию того, как должна проходить церемония вручения наград победившим рыцарям. Здесь нет только одного: самого турнира. В этом случае король Рене отделывается несколькими довольно невнятными строчками, из которых совершенно невозможно понять, состоял ли турнир из нескольких поединков и сражались ли рыцари пешими или конными. «Добрый король» явно увлекался исключительно подробностями постановки.

Эта страсть к постановке особенно ярко проявляется в «pas d'armes», где турнир вписывается в целостный романтический вымысел, позаимствованный из сказок, из куртуазной литературы или сочиненный специально для этого случая. Для поединка у Источника Слез (PasdelaFontainedesPleurs) Жак де Лален велел построить на острове посреди Соны богато отделанный павильон. Внутри находилась статуя таинственной дамы, чьи слезы стекали в чашу, которую поддерживал единорог, украшенный тремя щитами различных цветов, усеянных лазурными каплями. Рыцарь, желавший прийти на помощь даме, должен был коснуться одного из щитов: белого, если хотел сражаться на секирах, лилового, если хотел биться на мечах, и черного, если хотел вступить в конный поединок на копьях. Поединок у Источника Слез длился целый год и состоял из множества боев, героем которых стал Лален. Рыцари, участвовавшие в поединке, соперничали в роскоши: когда откидывался полог одной из палаток, где рыцари отдыхали между боями, можно было увидеть рыцаря сидящим в полном вооружении на богато украшенном кресле и подобным, по словам Оливье де ла Марша, «Цезарю или герою в день его триумфа».

В поединке Путы Дракона (EmpriseduDragon) четыре рыцаря сошлись на перекрестке: ни одна дама не могла проехать мимо, если ее не сопровождал рыцарь, который ради нее готов был преломить два копья. Тот, кто оказывался побежденным, обязан был надеть на руку золотой браслет, запертый на замок, и носить его до тех пор, пока не встретит даму, обладающую ключом от этого замка, и тогда начать служить этой даме. Еще более причудливо была расцвечена интрига в поединке Дикарки (PasdelaFemmesauuage), устроенном в Брюгге Антуаном Бургундским, сыном Филиппа Доброго: проезжая через королевство Детства в страну Юности, Подмастерье Веселых Поисков был смертельно ранен на турнире и обязан своим спасением Дикарке, перевязавшей его раны. Но она не позволяла ему служить ей до тех пор, пока он не обретет своими подвигами всей мирной славы. Тогда он вызвал на бой всех, кто только пожелает помериться с ним силами. Появление на арене сеньора де Водрея стало иллюстрацией этого вымысла: перед ним шли Дикие Люди с трубами и знаменами; Другие Дикари шли за ним, ведя под уздцы белых парадных коней, на которых восседали Дикарки, облаченные лишь в собственные белокурые волосы, и на шее у каждой висела одна из наград, предназначавшихся турнирным бойцам…