Игра без правил - Алекс Орлов

Поскольку он знал, на какой руке перчатка с динамометром, то успел отбросить голову в момент очередного удара, однако падать не стал, поняв, что они тут всякого насмотрелись и на туфту не поведутся.

– Уже лучше, – сказал высокий.

– Значительно лучше, – согласился коренастый.

– Сколько там?

– Четыреста. А по инструкции можно добираться до шестисот.

– Значит, можно добавить.

– Можно – значит, добавим, – заверил владелец перчатки, и вместе они посадили Брейна ровнее.

– Чего вы хотите? – спросил Брейн.

– Ты не поверишь! – хохотнул высокий. – Мы посредники – только бьем в морду! Давай, Джафарик!

И Брейна снова ударили. Значительно сильнее предыдущего раза, и, падая с койки, на этот раз по-настоящему, он подумал, что, может, стоит убить этих двоих. Однако, полежав с полминуты, слушая крики и смех гостей сквозь какую-то булькающую вату, он решил, что ликвидация пары придурков не приведет к какой-то ясности. Скорее загонит ситуацию в тупик.

– Ну, чего там?

– Пятьсот девяносто четыре!

– Да ты просто снайпер, Джафарик! Поднимаем это дерьмо, пора тащить его на процедуры.

Едва гости подняли Брейна, он вырвался из их рук и принялся бегать по камере, крича:

– Не смейте прикасаться ко мне! Я президент Рибонского союза! Я личность неприкосновенная! Руки прочь от президента!..

Понятно, что ему отвесили еще несколько раз, однако впечатление на этих двоих Брейн произвел. Он действовал строго по наставлениям школы «Саман» – «выведение посреднических объектов из состояния безупречного следования стандартным процедурам».

Ему предстояло пережить допрос важных персон, и валять дурака перед ними было бы глупо, а вот если о сумасшествии пациента они узнают от конвоиров, доверие к этой информации будет значительно выше, особенно когда в присутствии важных персон он и вида не подаст, что будто бы ненормален.

Учебник Ризонто и Генхеля. Просто следуй параграфам, и все будет в порядке.

Двое громил потащили его по длинным коридорам с хорошей отделкой стен, из чего Брейн сделал вывод, что это солидная организация, скорее всего, государственная.

– Вы не имеете права… Я президент… – не забывал хныкать Брейн, и конвоиры не упускали случая ткнуть его под ребра. Но Брейн не сдавался. – Вы будете отвечать… Перед верховным судом Рибонского союза…

– Да заткнись ты, президент, блин!

– Вы не смеете орать на меня… Ой!..

Перед тем как завести в допросную, Брейна влегкую, еще немного обработали, а затем, встряхнув, затащили в просторное светлое помещение, совсем не похожее на то, которое можно назвать застенком.

42

Брейн заметил, что на его ногах какие-то больничные штиблеты с застежкой типа «липучка», а полы в новой комнате выстелены мягким пластиком, с которого удобно смывать кровь.

За сиротливо стоящим шкафом угадывалась кабина грузового лифта, в котором можно было что-то доставить или увезти, например труп.

– Были проблемы, сержант? – спросил один из присутствовавших, заметив у арестанта кровь на лице.

– Сэр, он сумасшедший. Выдает себя за какого-то президента. Брыкался, вырывался, пришлось его немного того-этого.

Сержант показал перчатку с динамометром.

– Надеюсь, вы не переусердствовали?

– Никак нет, сэр, все в пределах инструкции.

– Хорошо, усаживайте его и можете быть свободны.

Брейна приспособили на стул без спинки, но со стойками для крепкой фиксации. Однако дополнительно привязывать не стали.

Конвоиры вышли, и он остался наедине с двумя офицерами непонятного назначения.

– Президентом какой державы вы являетесь? – спросил один из них.

– Что, простите?

– Я спросил: президентом какой страны вы являетесь?

– Президентом? – переспросил Брейн и продемонстрировал полное недоумение. – Это какая-то ошибка, мистер…

– Коллинз. Зовите меня мистер Коллинз.

– Благодарю вас. Должно быть, тут закралась какая-то ошибка, мистер Коллинз, я Томас Брейн, работаю в компании «Глобал кристаллс» по договору.

– Но наши сотрудники…

– Оставь это, – одернул Коллинза второй из присутствовавших и взял инициативу в свои руки. – Мистер Брейн, какое звание вы носите в службе компании?

– Сержант, сэр.

– Отлично. Вы ходили в рейс на буровую Оллимарт, сержант Брейн?

– Так точно, сэр.

– Что было необычного в этом рейсе?

– Партизаны активизировались, сэр. Раньше, бывало, зажимали наших, но редко, а тут как взялись с самого начала, так и держали, пока не вырвались. Хорошо, эту «Элевару» послали, так на нее весь огонь перевели, а мы проскочили.

– Повезло?

– Так точно, сэр.

– Что еще интересного было в этом рейсе?

– А! Когда пошли обратно…

– Минуточку, сержант Брейн, сначала будем обсуждать то, что происходило на пути в Оллимарт.

– В Оллимарт?

Брейн пожевал разбитыми губами, всем видом показывая, что силится вспомнить.

– Ну, одну «кассиопею» подожгли, пришлось подгонять рядом вторую и пассажиров перебрасывать. Мы с гранатометчиком прикрывали это дело, палили по сторонам и весь боекомплект расстреляли. Потом лейтенант сказал – порядок, сваливайте. Ну, мы вовремя успели и рванули дальше. А «кассиопея», да, осталась там догорать. Но зато платформа держалась на хвосте ровно. Так мы ее до буровой и доставили – без замечаний. Это в акте-приемке записано.

43

Допрос не был похож на допрос, скорее беседа. Мистер Коллинз менялся с мистером Норфолком, а Брейн оставался один, снова и снова повторяя рассказ про то, как они добирались до буровой.

Поначалу офицеры делали акцент на появлении «Элевары» и ее падении, но затем, и Брейн это заметил, все более стали касаться необычной проблемы при обновлении операционной системы навигационного компьютера.

Их даже не интересовала апокалиптическая картина внезапного применения ужасного оружия, а вот все фразы, до буквы, которые относились к обновлению программы и зависанию компьютера в тот момент, – это была их любимая история. Однако они не говорили – давай только об этом, они уводили разговор на далекие темы, чтобы потом возвратиться и начать заново.

– Ну, пора сделать перерыв, – сказал тот, что называл себя Норфолком, и, поднявшись, посмотрел на часы.

– Да, пожалуй, – согласился с ним Коллинз и тоже поднялся. – Мы пойдем, а с вами пока поработает специалист-медик. А когда вернемся, продолжим разговор.