Игра без правил - Алекс Орлов

Те покосились на местного офицера, и Секонд кивнул им, давая понять, что можно говорить.

– Окружение зачищено. Взяли еще одного механика-наладчика и повара.

– А зачем повара?

– Он друг механика.

– Хорошо. Тогда прихватите вот этого тоже.

– Но я же сам!.. – воскликнул местный майор, когда его подхватили под руки. – Сэр, я же сам пришел! Я же из лучших побуждений!..

– Вот мы это и проверим. И если вы не виноваты – бояться вам нечего.

40

Лампочка за молочным плафоном потрескивала, озаряя вспышками все помещение, отчего смотреть на нее было больно, однако не смотреть было нельзя – Брейн не мог закрыть глаза, глядя на дрыгающийся свет из-под приопущенных век.

Мыслей не было. Только этот треск. Молочная белизна плафона и бьющий по глазам свет – очень и очень яркий в момент пика накала.

«Поляризация газовой смеси», – пронеслось в голове Брейна. Существовал такой неприятный эффект при производстве газонаполненных ламп, когда молочное напыление внутри колбы попадало под действие магнитного поля электрических насосов форсунок, подающих белую суспензию. Молекулы в момент полета краски из форсунки выстраивались так, что образовывали на поверхности обратной стороны колбы проводящие каналы, остальное дело времени. В процессе эксплуатации закаченная газовая смесь оказывалась под воздействием разрядов, и начиналась ее стагнация с появлением в газовой среде колбы проводящих и не проводящих областей. Оттого и вспышки. Ну очень яркие.

«Какой бред… Откуда я все это знаю?»

– Вот… задница… – произнес Брейн неожиданно для себя. Да, он мог говорить. – Вот задница… – повторил он, и у него снова получилось. – Задница… Задница… Задница… Задняя задница…

Отлично. Он вздохнул так глубоко, насколько был способен, однако ног не почувствовал. Они точно у него были?

«Нужно подождать», – сказал себе Брейн, и уже то, что он мог контролировать мысли, было прогрессом.

Нужно подождать. А пока снова этот треск и яркие вспышки. Но теперь веки успевали сомкнуться, не давая световой волне ударить по воспаленной сетчатке.

«Лучше. Значительно лучше».

Сколько так пролежал, Брейн не помнил, однако он видел сон, а значит, спал. Да, сон, с настоящими картинками – что-то там в лесу с грибами, лукошками. Может быть, сказка? Нет, волка не было. Бредовый сон. Но все же сон, а не пустота. Кто этого не испытал, не знает разницы, но она огромна. Даже самый страшный кошмар говорит о том, что ты есть и существуешь. А пустота… Пустота молчит.

– Задница, – произнес Брейн снова. – Задняя задница.

Потом пошевелил ногами. Они вернулись! У него снова было две ноги.

«Я вот о чем подумал, Джонни, если мы присобачим к хвосту небольшой груз, крылья станут работать лучше, вот посмотри, я продемонстрирую…»

Это дядя Лутц. Когда Брейну было одиннадцать, они вместе собирали радиоуправляемую модель самолета «Родина». Долго мучились с ней, но модель все время забирала вверх, и в конце концов после всех попыток выправить полет они ее угробили.

Модель была гигантской – два на три с половиной метра, и дядя грустил о потраченных деньгах, а Брейн вообще. Но через полгода пришло извинительное письмо от производителя – в модели была допущена разбалансировка, и к письму прилагался чек, вдвое превышавший стоимость «Родины». Дядя повеселел, а Брейн нет. Ему было все равно, потому что к тому времени его совсем не интересовали модели самолетов, а только Лили Грейсберг, которая жила в доме напротив.

Они переехали два месяца назад, и Лили неплотно закрывала занавески в своей спальне. От этого и началась влюбленность Брейна, и с тех самых пор модели самолетов его больше не интересовали.

Недолгое путешествие в прошлое добавило Брейну сил. Он обнаружил, что его руки скованы пластиковыми наручниками очень щадящего действия, однако руки они держали крепко, не допуская какого-то люфта.

– Эй, а если отлить захочется? – спросил Брейн и лишь после этого подумал о том, как он здесь оказался и что значит это «здесь».

Оглядевшись, он спустил ноги на пол и сел на жесткой койке, не имевшей никакого белья, а только синтетическую обивку с мягкой подкладкой.

Может, дурдом? С их работой это не стало бы такой уж неожиданностью. Потеряв нескольких товарищей в бою, Брейн стольких же потерял в битве с рассудком.

Вчера они вместе пили кофе и рассуждали об элитных проститутках, а на другой день появлялась машина санитарный помощи, и знакомые сообщали:

– Да, это Эдварда увезли. А ты что, ничего не замечал?

Поднявшись, Брейн прошелся по пустому помещению, слишком большому для одного заключенного, если это была тюрьма.

Имелся отдельный санузел с душевой площадкой и унитазом. Правда, двери не было, и Брейн зашел туда справить малую нужду, отметив, что теперь на нем была какая-то роба – тюремная или больничная, было не разобрать, но спустить штаны со скованными руками у него получилось.

Он справил легкую нужду, без труда натянул штаны и вышел в основное помещение, только сейчас заметив надпись «вода для питья» и обрезок трубки из нержавеющей стали. Пить хотелось, поэтому Брейн подошел к устройству и едва сомкнул на нем губы, пошла вода, крепко сдобренная дезинфектором.

– Ну конечно… – произнес Брейн, возвращаясь к кровати и рыгнул. – С водой тут напряженка.

У себя на базе они использовали водопроводную воду только для мытья, а питьевую покупали в местном магазине. Тут выбирать не приходилось, и теперь Брейн знал, какова она – вода из водопровода.

41

Через час, когда он чувствовал себя уже довольно сносно, не считая того, что не мог вспомнить, как здесь оказался, железная дверь открылась, и в помещение зашли двое крепких военных в непонятной форме.

– Вставай, дерьмо, – сказал тот, что был чуть пониже и пошире в плечах. Потом поправил на правой руке тренировочную перчатку со встроенным динамометром.

– Бить будете? – спросил Брейн, садясь на кровати.

– Бить не будем, будем запускать прогревочный режим, – пояснил коренастый и с размаху ударил Брейна в лицо. Тот картинно рухнул на пол и изобразил потерю сознания.

– Артист! – заметил второй посетитель.

– Да уж, знает, что делает, – согласился коренастый. Они подняли Брейна и усадили на кровать. В голове немного шумело, но не так, чтобы очень.

Поскольку он знал, на какой руке перчатка с динамометром, то успел отбросить голову в момент очередного удара, однако падать не стал, поняв, что они тут всякого насмотрелись и на туфту не поведутся.