История Тайной канцелярии Петровского времени - Василий Веретенников

Дела «интересные», касающиеся всякого вида хищений казенного имущества, как мы видели, в первые годы занимали в делопроизводстве большое место; их было немного по числу, но все они были велики своими размерами и требовали изрядных усилий от следователей. Таково были ревельское адмиралтейское дело, в большей своей части астраханские дела и дело Перекрестовых. Создается впечатление, что в Тайную канцелярию направлялись только те «интересные» дела, которым придавалось особое значение. Громадное ревельское адмиралтейское дело началось собственноручным письмом Петра Толстому, и из этого письма ясно, как близко к сердцу принимал его царь; выписки и экстракты по нему, иногда с вопросами о «следовании», постоянно представлялись царю на рассмотрение. Не менее значительно было и дело о расхищении имений полковника Перекрестова, в котором были замешаны такие близкие Петру люди, как Меншиков и Апраксин. Дело это тянулось с 1720 по 1724 год; началось оно с доноса, который подал Петру певчий Ф. Кириллов в июле 1720 года. Осталось много черновых бумаг, связанных с расследованием Тайной канцелярией и других дел — о «непорядочных поступках» малороссийского полковника Полуботка, генерального судьи Черныша и др.; в большом количестве сохранились бумаги уже не раз упоминавшегося дела о гигантских взятках и расхищении казенного имущества неким майором Фуниковым.

Как видим, мелких «интересных» дел в производстве Тайной канцелярии не встречается; при этом необходимо заметить, что только в самые первые годы ее существования она рассматривала дела такого рода; позже «интересные» дела явно не входили в сферу ее компетенции.

В заключение обзора делопроизводства Тайной канцелярии необходимо отметить несколько дел совершенно особенных, не подходящих ни под какие рубрики. В одном письме к Меншикову Толстой пишет: «…поручик Федор Друковский, который прислан от Вашей Светлости в Канцелярию Тайным Розыскных Дел с хлопцем Данилом Свиружевским для розыску в подписке под руку Вашей Светлости и в подделке печати…» Так, видимо, по частному поручению — просьбе Меншикова — Тайная канцелярия следовала дело, до нее совершенно не относящееся. Дошло до нас также известие, что в 1723 году Тайная канцелярия имела в своем ведомстве и следовала дело по обвинениям придворного попа и певчего «в непотребствах», отнюдь ничего общего с «важностью» не имеющих.

Конечно, если присылка дела была «от двора Его Царского Величества», то Тайная канцелярия подчинялась велению (известно только одно исключение), хотя бы и присылаемое дело было абсолютно ей чуждо. Так, в 1721 году на Царицыном лугу к Петру подошел человек с заявлением, что у него есть дело до царя; Петр отправил этого человека в Тайную канцелярию; по расспросам оказалось, что человек этот жаловался на Берг-коллегию, которая не хочет дать ему средств на изготовление изобретенных им станков для делания денег. Дело это служит хорошей иллюстрацией, как даже в 1721 году сильно чувствовалось происхождение Тайной канцелярии — порой она продолжала выполнять роль канцелярии для царских поручений ведения Толстого «со товарищи».

В декабре 1718 года Тайная канцелярия открывает дело по донесению фискала, сообщившего, что купцы отправили за границу пленных шведов под видом проводников при живых медведях. В розыске по этому поводу близкое участие, очевидно, принимал сам Петр; в деле имеется запись: «Декабря в 26 день 1718 году по именному великого государя указу… велено…» — и далее идут мелкие указания о дальнейшем розыске. Это тоже дело «особенное» для Тайной канцелярии.

На этом мы окончим обзор делопроизводства Тайной канцелярии и постараемся подвести некоторые итоги вышеизложенному. Дела, бывшие в ее производстве, могут быть поделены на следующие разряды: 1) дела по преступлениям государственным (оскорбление величества, измена в широком смысле слова, все дела, подозрительные в этом отношении, и др.); 2) дела по преступлениям «против казенного интереса» (взятки и хищения казенного имущества); 3) дела раскольничьи (в известной связи с делами по преступлениям государственным); 4) дела, попадавшие более или менее случайно. В количественном отношении громадное преобладание, безусловно, на стороне дел по государственным преступлениям всех родов и всякой важности — и большой и малой; они составляют около 75 процентов всего количества дел. Дел раскольничьих немногим более десятка, но попадаются они в делопроизводстве во все время существования Тайной канцелярии. Дела «интересные» тоже малочисленны, но при этом они весьма значительны; средних и мелких «интересных» дел в делопроизводстве нет вообще. Дел как бы случайных попадается меньше десяти, то есть их процент к общему числу совершенно ничтожный.

Следует еще в дополнение отметить, что дела «интересные» после 1720 года в Тайную канцелярию уже не попадают, а дела случайные почти все приходятся на первое время ее деятельности. Дела же по государственным преступлениям, проходя основной струей через все делопроизводство, в последние годы существования Тайно канцелярии занимают ее деятельность почти целиком.

II

Уже говорилось, что до 1722 года нам не встретилось ни одного указа, в котором, хотя бы в самых общих чертах, хотя бы и в части только, намечались те дела, которые должны были обычным постоянным порядком идти на «следование» в Тайную канцелярию.

Около 50 процентов дел, производившихся до 1722 года, историю которых оказалось возможным проследить, поступали в Тайную канцелярию «от Двора» или Кабинета царя, обычно при письме Макарова, где содержалась обычно ссылка на указ Петра (иногда, впрочем, нельзя определить, было ли дело прислано с письмом). Письма эти обычно адресовались одному из министров Тайной канцелярии. «Государь мой милостивый, Петр Андреевич! С доносителем сего с майором Норовым, — писал Макаров Толстому в 1719 году, — колодников, присланных из Москвы, прикажите принять в Тайную Розыскную Канцелярию; а какие до них дела, о том я донесу вам сам. Слуга ваш моего милостивого государя А. Макаров». Следующее письмо, изложив в нем дело, Макаров завершает: «…Допрос прилагается при сем подлинной, и Его Царское Величество указал вам о том свидетельствовать… Слуга ваш Алексей Макаров». Или вот в марте 1720 года Макаров писал Толстому: «Царское Величество указал дело дворян Бароновых и протчих, к которым приказано было спускать суда на Боровицких порогах, отослать для розыску в Тайную Канцелярию к Вашему Превосходительству; и об отсылке того дела к обер-секретарю Щукину писано; и когда оное пришлется, тогда извольте Ваше Превосходительство приказать оное дело принять и по оному исследовать».

Таким образом, во многих случаях царь через Макарова сам лично направлял дела в Тайную канцелярию. Но иногда это делалось и через кого-либо другого из приближенных царя; например, в 1722 году дело было начато после того, как о нем «докладывал… Орлов Его Императорскому Величеству, и Его Императорское Величество указал о том исследовать в Тайной Канцелярии». Иногда Петр непосредственно передавал колодника или доношение для «следования» кому-либо из министров; в 1721 году Ушаков прислал под караулом окольничего Никиты Акинфие-ва человека Тимофея Бархатова, который «подходил к Его Царскому Величеству». В том же году Бутурлин присылает в канцелярию еще одного человека, осмелившегося подойти к царю, когда тот шел в строю Преображенского полка.

В мае 1718 года Толстой писал о деле поляка Носовича: «…Сего 1718 году мая 6 дня подал Его Царскому Величеству доношение поляк Григорий Носович, по которому Его Царское Величество изволили повелеть… исследовать нам в Канцелярии Тайных и Розыскных Дел». В 1719 году Петр прислал в канцелярию «исследовать и розыскивать» дело тихвинского архимандрита, которого он лично арестовал, уличив в тайном служении молебнов. Дело об убежавших пленных шведах тоже было — после доноса — передано в Тайную канцелярию самим Петром. Едва ли мы ошибемся, если скажем, что до 1722 года около 70 процентов всех дел, поступивших в Тайную канцелярию, попадали туда по прямым указам Петра и что никаких общих директив, определявших порядок поступления дел, до этого времени не существовало.

В этот же промежуток времени, однако, ряд дел попал в Тайную канцелярию непосредственно из других учреждений. В большинстве случаев эта передача совершалась «по указу Его Императорского Величества»; вопрос, однако, в том, что это — ссылка на указ, связанный с конкретным случаем, или просто общее выражение. Надо заметить, что в нескольких, хотя и не многих, случаях формула «по указу Его Императорского Величества» совсем отсутствует и передача совершается как бы в установленном порядке; все дела, так переданные таким образом, связаны с оскорблением Величества, то есть это дела «против первых двух пунктов». В таких случаях передача дел совершалась обычно в сопровождении письма от кого-либо из власть имеющих к одному из министров. В 1719 году Девиер отсылает колодника, сказавшего «слово и дело», в Тайную канцелярию при письме на имя Ив. Бутурлина, где пишет между прочим: «…оный каторжной невольник при сем посылается до вашего превосходительства для исследования дела…». В 1720 году Дмитриев-Мамонов при письме на имя Бутурлина присылает «сказку» солдата о «слове и деле», что тоже принимается к следованию. Некоего Михаила Маслова при письме на имя П.А. Толстого по поводу сказанного этим Масловым за собой «государева слова» присылает в Тайную канцелярию светл. князь Меншиков.