Зови меня ястребом - Валерий Рощин

Ахметов устало вздыхал:

— Накрылся наш отдых. Окончательно накрылся. На север Польши приказано прибыть, а значит, опять предстоит тяжелая работа. Парни спят в кузове и даже не догадываются, что самолет стоит под парами. Ждет…

— Ага, вот и шлагбаум с охраной. Похоже, приехали, Фарид Салихович.

— Вижу. Сейчас обрадую мужиков…

После короткой проверки документов, полосатый шлагбаум взмыл над дорогой, и вскоре грузовичок замер у темневшего в фиолетовых сумерках родного силуэта транспортного работяги Ли-2.

— Подъем, парни! — стоя на подножке, гулко постучал по кабине старший лейтенант.

Среди непонятного вороха в кузове, одиноко приподнялась белобрысая голова второго радиста.

— Приехали? А горяченького на ужин дадут?

— Дадут, Федор, дадут. Вставай и поднимай остальных. Времени у нас мало…

Летели недолго — от Торна до Данцига всего ничего. И ровно в девять вечера Ли-2 приземлился на западной окраине самого северного польского города. Не дожидаясь остановки винтов, к сброшенному трапу подрулил трофейный автобус с большим красным крестом на крыше. Приняв в свое нутро шестерых разведчиков с оружием и пожитками, закачался, огибая воронки в сторону уцелевшего ангара.

Навстречу старому санитарному автобусу вышла группа офицеров. Ахметов выскочил из кабины первым, одернул подпоясанный широким ремнем светлый тулуп и, вскинув правую руку, направился к Виноградову.

— Товарищ генерал-майор, группа глубинной разведки, работающая под псевдонимом «Варяг», прибыла по вашему приказанию в полном составе. Доложил старший лейтенант Ахметов.

Выслушав рапорт, тот поздоровался с каждым из подчиненных разведчиков за руку.

— Все здоровы?

— Все.

— К работе готовы?

— Готовы, товарищ генерал.

— Отдохнуть успели?

— После войны отдохнем.

Задав еще несколько общих вопросов, начальник Управления пригласил всех пройти внутрь ангара.

И сразу же в ночи послышались выкрики офицеров штаба 70-й армии:

— Оцепить ангар! Никого за оцепление не впускать и не выпускать!

Народ забегал, засуетился.

Внутри ангара осталась группа Ахметова и те люди, что сопровождали Виноградова. Стук каблуков по цементному полу отлетал от сводчатого потолка и возвращался гулким эхом. Под непрерывный и громкий топот молодые разведчики оставили в сторонке вещмешки, встали ровной шеренгой под двумя тусклыми лампами.

Генерал в задумчивости обошел короткий строй. Останавливаясь против очередного бойца, осматривал, заглядывал в глаза. И словно спрашивал: Выдержишь? Хватит ли силенок? Не подведешь? Дело-то предстоит серьезное!..

У последнего задержался.

— А ты чего в бинтах, Авдеев?

— Зацепило немного, товарищ генерал. Ерунда — рука поднимается, пальцы работают.

— Это не ерунда, — недовольно оборвал Виноградов. — Почему молчал, когда спрашивали о самочувствии? Выйти из строя.

Авдеев сделал два шага вперед.

— Отправить его немедленно в госпиталь.

Кто-то из заместителей подхватил раненного под здоровую руку и повел к двери…

— А как же мы без переводчика? — робко воспротивился старший лейтенант.

Но вместо ответа генерал обернулся к Дьяконову и полковнику из «СМЕРША»:

— Итак, перед вами одна из лучших групп глубинной разведки 2-го Белорусского фронта. В немецком тылу работает под псевдонимом «Варяг», успешно осуществила более десятка разведывательных рейдов. Командир группы — старший лейтенант Ахметов Фарид Салихович. Грамотный, бесстрашный офицер, беззаветно преданный нашей Родине. Вот только с субординацией и дисциплиной случаются накладки.

Ахметов виновато потупил взор, ожидая продолжения нотации, однако начальство направилось дальше.

— Заместитель командира группы лейтенант Николай Гришин. Опытный и самый старший по возрасту разведчик. К тому же успел обзавестись семейством, — продолжал удивлять Виноградов своей памятью. — Старшина Арлетов — отличный подрывник, геройский парень. Два радиста: сержант Аристарх Николаев и рядовой Федор Кизилов. Лучшие специалисты своего дела, неразлучные и надежные друзья…

— Товарищ генерал, — опять затянул с правого фланга старший лейтенант, — мы же — одна группа! Знаем друг друга как облупленные — достоинства, недостатки, слабые и сильные стороны характеров…

— Вот зануда, — проворчал Илья Валентинович. — Будет тебе переводчик! И не раненный, а здоровый. Постарше немного твоего Авдеева, зато поопытнее раз в десять. Понял?

— А он язык-то нормально знает? С Авдеевым все-таки сработались, попривыкли…

— Таких переводчиков в твоей группе еще не было — ему знакомы почти все европейские языки!

И, повернувшись, пригласил жестом пожилого мужчину в новенькой офицерской шинели без погон.

Тот сделал шаг, после короткого кивка, назвался:

— Дьяконов Василий Авраамович.

— У-у… гражданский…

— Разговорчики! — строго зыркнул из-под кустистых бровей Виноградов. — Это ты, Фарид Салихович, по сравнению с ним гражданский! Василий Авраамович — бывший командир 1-й Донской дивизии, генерал-майор белой армии. А сейчас, значит, целиком и полностью перешедший на нашу сторону и решивший помочь Родине в борьбе с фашизмом. Прошу любить и жаловать. И последнее по части знакомства: седьмым в разведгруппу назначается капитан Антипенко. О конкретных обязанностях новых членов команды я доложу позже — на подробном инструктаже. Становитесь в строй…

Дьяконов и офицер контрразведки замкнули шеренгу на левом фланге.

— Теперь о распорядке. Сейчас ставлю общую задачу, затем беседую с каждым по отдельности. Полчаса на обмундирование, подгонку экипировки, вооружение. Затем плотный ужин, погрузка и вылет. Вопросы.

— Когда на Берлин пойдем, товарищ генерал? — хмуро поинтересовался один из радистов.

— Скоро-скоро, ребятки. На днях поступит приказ о броске до Одера. А от Одера до Берлина сами знаете — вест сто — не больше. Так что… скоро! А пока вам надлежит побывать в западном предместье немецкого городка Мюнстер.

Он дал знак Литвину, и тот повесил на стену под лампу большую карту северо-западных земель Германии.

— Смотрите и запоминайте, братцы, — продолжил Виноградов, вооружившись карандашом вместо указки.

Глава первая

Россия. Казань — Нижний Новгород

Наше время

Суходольский с Сергеевым смотрели влево и ждали возможности вклиниться в бесконечный поток транспорта. И так уж получалось что, провожая проносившиеся мимо машины, взгляды их то и дело скользили поверх приземистой металлической урны, одиноко торчавшей у выезда со стоянки.

В ней и шарахнуло.

Вспышка, одновременно с оглушительным хлопком, клуб темного дыма. Впрочем, дым был виден зевакам и Яровому, разом оглянувшимся на резкий звук. Пассажирам «Audi» было явно не до него: упругая волна долбанула кузнечной кувалдой по левому борту, вышибла стекла, сотрясла тела и забила в уши тугие пробки.

Ничего вокруг не изменилось. Лишь парочка оказавшихся рядом машин вильнула в сторону и немного притормозила; остальные либо не заметили слабого взрыва, либо не желали реагировать и останавливаться. Однако ж секундной заминки водителей двух ближайших машин Косте хватило, чтоб ломануться на проезжую часть и, показав чудеса реакции, удачно преодолеть бурный поток.

— Живые?! — рванул он переднюю дверцу.

Никто не ответил.

Сергеев тряс головой, морщился и ощупывал окровавленную щеку, Суходольский одной ладонью стряхивал с колен мелкие осколки, другой пробивал «пробку» в заложенном левом ухе, как это обычно делают после купания.

Яровой понял, что говорить с ними без толку — не услышат. Легким толчком он принудил Вадима перебраться на правое кресло и бросил ему на колени платок; сам уселся за руль.

— Отрывайся, Костя! — громогласно приказал Сергеев. — Они где-то рядом — заряд был радиоуправляемый. Отрывайся!

Визгнув резиной, «Audi» бесстрашно ринулась вперед, вылетела на запруженную улицу, заставив шарахнуться в сторону грузовик и резко затормозить микроавтобус. Нагло втиснувшись в поток, иномарка понеслась к перекрестку; чудом поспев на несвежий зеленый, с лихим заносом развернулась влево и помчался по Вахитова на юго-запад…

Сбросив скорость до разрешенной, Яровой с полчаса колесил по Казани. Следя за дорогой, он успевал посматривать в зеркала заднего вида и на пассажиров. Те понемногу приходили в себя: Сергеев оттер с лица и шеи кровь, Марк Антонович прочистил ухо и собрал стеклянное крошево. Все напряженно молчали.

Совершенно потеряв ориентировку, музыкант свернул на какую-то узкую захламленную улочку; приметив на углу забора табличку, прочитал: «ул. Производственная».