Виридитерра: начало пути - Тери Ли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они тренировались долго, Энгстелиг все кричала и кричала то «Еще раз!», когда у Ноа не получалось, то «Сильнее!», когда у него получалось зажечь малюсенькую искорку. Несмотря на такой невеликий успех, Ноа был горд собой – ему ведь все-таки удалось чего-то добиться, – но Энгстелиг была непреклонна и не давала ему ни минуты покоя.
– Запомни, Ноа, – говорила она, – ты хозяин пламени, а это значит, что ты можешь контролировать, что ему можно сжечь, а что нельзя. Ты приказываешь ему, а не он тебе.
Внешне Ноа всем своим видом показывал, что понимает, о чем ведет речь Энгстелиг, но внутренне совсем понятия не имел, что это значило. Типо «Эй, Артефакт, ты мне друг же, да? Так что давай как бы постараемся и не дадим нашей внутренней силе сжечь все к чертям, окей?» Ноа улыбался своим глупым мыслям, но, кажется, они работали, и Артефакт даже звучал не так глухо, как до этого.
Когда пламя, которое он заставил разгореться, уже тянуло на уровень маленькой свечки, в зал бесцеремонно ворвался какой-то тощий мужчина в темно-зеленой бархатной одежде. Ноа отвлекся, пламя качнулось в сторону Энгстелиг и могло бы ее обжечь, если бы не бдительность женщины. Она мигом своим Артефактом погасила пламя и с недовольным видом уставилась на мужчину, натягивая свои перчатки. Ноа почему-то подумалось, что она сделала это с излишней быстротой и резкостью, потому что могла стесняться своих увечий, но потом отбросил эту мысль. Это же холодная Энгстелиг. Неизвестно есть ли вообще что-то на свете, способное ее зацепить.
У ворвавшегося мужчины были забавные медового цвета усы, закручивающиеся чуть ли не на самих щеках, и такого же оттенка короткий ежик волос на голове. Его кожа была странного землистого оттенка, с большими, как кратеры, порами на щеках – будто он на протяжении долгих лет был чем-то неизлечимо болен, – большой нос картошкой и густые кустистые брови – так и норовившие срастись в одну – над маленькими глубоко посаженными глазами. Он забавно отстукивал тростью при каждом своем шаге, но Ноа почему-то казалось, что хихикать в его присутствии не стоит.
– Добиться встречи с Вами, Энгстелиг, сложнее, чем с самим герцогом! – пронзительно высоким и противным голоском возмутился человек, – он намеренно игнорировал ее магический титул и говорил с фрау Энгстелиг презрительным тоном, что очень резало слух Ноа.
– Граф Палус, – процедила сквозь зубы Энгстелиг и словно нехотя спрятала свой Артефакт в ножны, – не ожидала Вас встретить в Хэксенштадте. Неужели дело столь неотложное, что Вы явились в обитель и колыбель магии Вельтерна?
– Вы не в том положении, чтобы язвить, Энгстелиг, – и снова Палус опустил титул, которым так гордилась Энгстелиг. – Мне никакого удовольствия не доставляет пребывать в этом… месте. Но дело не терпит отлагательств.
Граф глянул на Ноа каким-то противным оценивающим и в то же время презрительным взглядом, от которого парень поежился, а затем глянул на Энгстелиг, словно ожидая от нее чего-то.
– Мальчик останется, – твердо и сурово произнесла Энгстелиг. – Через несколько лет он сможет принять свое наследство рода Вайскопфов и стать главой дома. Ему нужно быть в курсе, если это касается Вельтерна и благополучия нашего монарха, которое обеспечивают великие дома.
Палус скорчил какую-то презрительную мину и, достав платочек из нагрудного кармана, взмахнул им и прижал к носу, на что Энгстелиг только криво ухмыльнулась, и эта улыбка совсем не понравилась Ноа.
– Не Вы это решаете, Энгстелиг! – взвизгнул граф. – Вы все чаще забываете о своем положении! Вы, конечно, принадлежите к великому дому Энгстелигов, но Вы маг, а это умаляет все Ваши и Вашего дома заслуги перед Империей. Он не глава дома Вайскопфов, – Палус одарил Ноа еще одним презрительным взглядом, – это всего лишь мальчишка, у которого-то и молоко на губах не обсохло.
– Тогда разговаривать нам не о чем, – спокойно ответила Энгстелиг, подталкивая Ноа к выходу. – Спешу с Вами распрощаться, граф Палус. Передавайте его императорскому величеству мои пожелания о скорейшем выздоровлении.
Фрау Энгстелиг и Ноа успели сделать всего несколько шагов по направлению к выходу, как граф обреченно застонал что-то вроде «Эти чертовы маги совсем забыли, где их место». В этот же момент Ноа обернулся, чтобы посмотреть на Энгстелиг, и увидел, что на ее лице застыла злая и в то же время скорбная усмешка.
– Повстанцы уже вовсю разошлись, – начал говорить Палус, и Ноа почувствовал, как рука Энгстелиг, лежавшая у него на плече, напряглась. – На севере и востоке к ним примыкает еще больше людей. И в их рядах не только профессиональные маги и те, кто не развил свой дар, но и обычные люди, которые почему-то солидарны с ними. Говорят, ими руководит Безликий. Он опасен. Его бредовые речи вдохновляют треклятых магов сражаться за свои якобы права, которых их лишают обычные люди. Эрмандад становится реальной проблемой. Император хочет, чтобы Вы занялись этим.
– Император? Не Совет ли? – спросила Энгстелиг презрительно.
– Они дают Вам, как магу, разобраться с этим мирно, без лишнего кровопролития и с минимальными потерями, – сказал граф и после ехидного смешка добавил: – У нас есть на вас, магов, управа, но это может вызвать еще большие волнения.
Энгстелиг долго молчала, а Ноа не сводил с нее глаз. Атмосфера, установившаяся в зале, была напряженной, и его вообще удивляло, почему эти двое еще не мечут друг в друга молниями. Но парня поражало поведение мужчины, его какое-то презрительное отношение – не только к Энгстелиг, если он правильно понимал – к магам, ведь ему казалось, что быть магом вроде как здорово и все в Хэксенштадте гордятся тем, что обладают даром.
– У Вас есть четыре месяца, чтобы собрать необходимые сведения о примкнувшим к этой организации, а иначе, – граф снова противно засмеялся, – полетят головы. И, вполне вероятно, что даже император не спасет Вашу.
Граф просеменил мимо них и скрылся в коридорах Хэксенштадта, наверняка желая как можно скорее покинуть это место. А Энгстелиг стояла как вкопанная, и Ноа уже подумал, что ее сила вышла из-под контроля или что-нибудь в этом духе – это же магический мир, а он многого не знает. Но тут она резко выхватила свой кинжал и что есть мочи швырнула в противоположную стену – как раз в ту сторону, где стоял граф.
– На сегодня, думаю, все, – как-то устало произнесла
