Марьяжник - Евгений Сухов

Человек в пальто не стал его догонять. Свистнул, привлекая внимание дозорного, и едва мальчишка обернулся на зов, подал знак рукой. Матвей Евграфович тем временем уже поравнялся с крыльцом. В голове стучала только одна мысль: «Не опоздать бы! Не опоздать!». Головацкий быстро огляделся по сторонам, поглядел на окна, а затем, толкнув дверь плечом, вошел внутрь. В подъезде было темновато, но Матвея Евграфовича это нисколько не волновало. Он даже не заметил данного обстоятельства. Буквально взлетел по лестнице на второй этаж, остановился перед нужной дверью и прислушался. Ему показалось, что из недр квартиры, где, по словам информатора, квартировал Звонарев, доносились едва различимые на слух голоса. Мужской и женский. Значит, не опоздал… А что дальше? Только сейчас Головацкий задумался над тем, какой опасности подвергает себя лично. Впрочем, задумался всего лишь на секунду. Он не имел права оставить дело. Только не он…

Рука профессора сама скользнула в карман, и пальцы сомкнулись на рукоятке. Холод металла добавил Матвею Евграфовичу еще большей решимости. Он лихорадочно и, скорее всего, не задумываясь, коротко перекрестился свободной рукой и достал «наган». Черное дуло взглянуло в направлении двери. Головацкий все еще слышал приглушенные голоса внутри квартиры. Однако терять времени было нельзя.

Матвей Евграфович поднял руку с «наганом» и негромко постучал. Голоса смолкли и сменились абсолютной непроницаемой тишиной. Головацкий постучал еще раз. Столь же негромко, но гораздо более настойчиво. И тут же, на всякий случай, сместился немного вправо, уходя с линии возможного выстрела. Послышались приближающиеся шаги. Судя по тяжести, мужские. Матвей Евграфович ни на секунду не усомнился в том, что ему предстоит встреча с тем самым Степаном Звонаревым. Или как там его звали в действительности? Последний вопрос Матвея Евграфовича волновал в наименьшей степени. Он слышал учащенное биение собственного сердца.

Шаги замерли рядом с дверью. Головацкий поднял оружие на уровень лица. Щелкнул замок. Палец, лежащий на спусковом крючке «нагана», побелел от напряжения…

Часть 2

Палач

Глава 1

Политический заказ

– Присаживайтесь, господин… Эээ…

Высокий мужчина с грустными миндалевидными глазами сделал гостеприимный жест рукой, в котором сквозило нечто царственное и высокомерное, и демонстративно выдержал паузу, надеясь на то, что гость все же представится.

Однако тот и не думал этого делать. Он принял приглашение, сел, поставил на пол малиновый саквояж и только после этого изучающе посмотрел на своего визави. Высокий мужчина нервно дернул правым плечом. Обозначить собственное превосходство перед рекомендованным ему наемным убийцей с первых же слов не получилось. Гость вел себя сдержанно и независимо. Он словно делал ему одолжение. Впрочем, этого и следовало ожидать. Это соответствовало всему тому, что о нем говорили. А говорили о нем немало…

Высокий сплел пальцы в замок и медленно водрузил их себе на живот. Слегка откинулся в кресле.

– Ну, хорошо, – скрывая раздражение, произнес после недолгой паузы высокий мужчина с грустными миндалевидными глазами. – Не хотите называть своего имени, не надо. В конце концов, я могу вас понять. Учитывая ваш образ жизни и то, чем вы изволите заниматься за деньги…

И вновь со стороны гостя не последовало никакой реакции. Задеть его последним замечанием не получилось.

– В любом случае, мне как-то нужно к вам обращаться.

– Можете звать меня Степаном Германовичем, – впервые разомкнул губы гость. Его голос был ровным и спокойным, как у абсолютно уверенного в себе человека. – Да. Звонарев Степан Германович. Вас это устроит?

– Но это, разумеется, не настоящие ваши имя и фамилия? – поморщился хозяин кабинета.

– Разумеется, – лаконично подтвердил гость. – А теперь, если вы не против, давайте закончим с формальностями и сразу перейдем к делу. Господин Цуревич сказал, что у вас есть для меня какая-то работа. Я его правильно понял?

Едва заметная улыбка тронула его губы. В отличие от высокого мужчины с грустными миндалевидными глазами, он отлично знал, с кем имеет дело. Несмотря на все меры предосторожности и конспирацию, не узнать высокого мужчину было невозможно. Великого князя, императорского брата, знал в лицо каждый. И гость не являлся исключением из правил. Да, его немного настораживал тот факт, что князь изъявил желание встретиться лично, оставив в стороне Цуревича, человека, который, собственно, и вызвал его из Германии пять месяцев назад для выполнения определенной работы. Причем, как вскоре выяснилось, работы долгосрочной… Поначалу к нему приглядывались, но он ожидал этого, и непосредственно первый заказ поступил лишь чуть больше месяца назад. За ним второй… И вот теперь личная встреча с великим князем. Это настораживало…

Однако никакой открытой опасности он пока не чувствовал.

– Вы правильно поняли, господин… Звонарев, – князь достал портсигар, раскрыл его, но в последний момент изменил решение и снова захлопнул. – У меня есть для вас работа. Тонкая и весьма опасная. Потому я и настоял на личной встрече с вами, господин Звонарев.

Это уже было кое-что!

Представившись собеседнику Степаном Звонаревым, гость не сильно погрешил против истины. У него имелись документы на это имя. На это и еще на несколько имен. Однако настоящего имени его не знал никто. Он и сам его уже успел основательно подзабыть…

– Я внимательнейшим образом слушаю вас, – по-восточному раскосые глаза Звонарева слегка прищурились.

– Господин Цуревич информировал меня о том, что вы успешно выполнили для нас два крупных заказа, – князь как бы невзначай проглотил слово «нас». – Успешно и в первую очередь чисто. Ни у кого не вызвали подозрений ни падение с лошади графа Щадилова, ни самоубийство уважаемого Харитона Даниловича Доронина. Похвально, господин Звонарев, похвально. Я ценю профессионализм в любом его проявлении. Однако… Я, кажется, отвлекся, – он прочистил горло. – Дело, собственно, заключается в следующем. Во-первых, насколько мне известно, господин Цуревич все это время использовал вас втемную. Проверял, так сказать. А теперь… Теперь пришло время раскрыть перед вами все карты, господин Звонарев. И это, как вы сами понимаете, означает, что пути обратно для вас не будет.

Звонарев удивленно вскинул левую бровь, но ничего не сказал. Князь тоже предпочел не заострять излишнего внимания на последней вырвавшейся у него фразе. Он живо продолжил:

– Против императора назревает заговор. Заговор против помазанника божьего! Вы меня понимаете, господин Звонарев? Думаю, понимаете. Должны понимать. Равно как и должны понимать, что мы не имеем права оставаться в стороне, коль скоро речь идет о таком заговоре, – князь выдержал очередную небольшую паузу. – Щадилов и Доронин были в числе заговорщиков. Но они не представляли из себя основную силу. Следовательно, для вас, господин Звонарев, их устранение было не более чем разминкой. – Губы великого князя тронула неприятная ухмылочка. – Разминкой перед серьезной работой… То есть я хочу донести до вас, что мы планируем остановить заговорщиков путем устранения главных зачинщиков. Вернее, зачинщика. Вдохновителя, так сказать…

На лице гостя отобразилось лишь ничем не прикрытое выражение скуки. Князь не мог этого не заметить.

– В чем дело, господин Звонарев? – нахмурился он.

– Ни в чем. Просто у меня, знаете ли, зародился интересный вопрос. Сразу, пока вы не продолжили излагать и не дошли до главного. До имени предполагаемой жертвы.

– Что за вопрос?

– Если охранке известно о заговоре, известны имена зачинщиков и вдохновителей, почему не осуществить арест заговорщиков? Мне кажется, это было бы гораздо проще и эффективнее, нежели прибегать к моим услугам.

– Я в этом не уверен, – не без раздражения в голосе отозвался великий князь. – Вдохновитель, о котором идет речь, крупная политическая фигура, и его арест…

– Гораздо более крупная, чем вы? – саркастически ввернул Звонарев.

Замечание не понравилось князю, но он мужественно сдержался.

– Я бы сказал, более популярная, – сквозь зубы процедил он и тут же поспешил добавить: – В определенных кругах. Речь идет о генерале Корниевиче.

По лицу Звонарева пробежала едва заметная тень.

Когда-то его звали Андрей. Он редко вспоминал об этом, как и вообще обо всем том, что осталось в прошлой, казалось бы, уже совершенно нереальной жизни. Разве что во сне. Или в какие-то определенные мгновения жизни, когда кто-нибудь невольно бросал знакомую фразу или произносил знакомую фамилию…

Фамилия Корниевича, например, была ему отлично знакома. И вовсе не потому, что имя бравого генерала и национального героя было у всех на устах. Он знал его раньше, когда Кирилл Александрович, не будучи генералом, принял самое деятельное участие в его судьбе. Откровенно говоря, он был обязан Корниевичу жизнью…