Мы – славяне! - Издательство «Азбука»

Не забудем, однако, что стена, противоположная входу, смотрела на север. То есть туда, откуда в любой миг могла подкрасться беда: холод, мрак, зло.

Начиная с Х века, после появления окон, южная ориентировка двери перестала быть обязательной. Впрочем, окна ещё в ХIХ веке, как правило, выходили на юг или восток, но никак не на север и не на запад. Вот тогда-то, в Х веке, и начали формироваться те четыре типа внутренней планировки жилища, о которых только что говорилось, – но расположение печи в северной части дома осталось неизменным.

Итак, красный угол, известный нам по этнографическим данным, располагался в южной или юго-восточной части помещения. Это было непреложное правило.

О священной силе печи, о том, что она была одним из «центров святости» дома, на этих страницах говорилось уже неоднократно. Святость красного угла тоже в доказательствах не нуждается.

Некоторые авторы связывают религиозное осмысление красного угла исключительно с христианством. По их мнению, единственным священным центром дома в языческие времена была печь. Божий угол и печь даже трактуются ими как христианский и языческий центры. Эти учёные видят в их взаимном расположении своеобразную иллюстрацию к русскому двоеверию первых веков после официального принятия христианства и чуть ли не оппозицию «свет – тьма», где в роли «тьмы» выступает не север с его мифологическим злом, а языческая вера. Вряд ли можно с этим согласиться! Мистическое осмысление сторон света, как мы видели, было выработано нашими предками задолго до крещения Руси в конце Х века. Кроме того, множество примеров свидетельствует, что смена официальной религии очень мало что изменила в традиционной культуре народа. Так что, скорее всего, христианские священные изображения просто сменили в Божьем углу более древние – языческие, а на первых порах несомненно соседствовали там с ними.

Что же до печки… подумаем серьёзно, могла ли «добрая» и «честная» Государыня Печь, в присутствии которой не смели сказать бранного слова, под которой, согласно понятиям древних, обитала душа избы – Домовой, – могла ли она олицетворять «тьму»? Да никоим образом. С гораздо большей вероятностью следует предположить, что печь ставилась в северном углу в качестве неодолимой преграды на пути сил смерти и зла, стремящихся ворваться в жильё.

Литература

Байбурин А. К. Восточнославянские гадания, связанные с выбором места для нового жилища //Фольклор и этнография: Связи фольклора с древними представлениями и обрядами. Л., 1977.

Байбурин А. К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. Л., 1983.

Байбурин А. К. К описанию структуры славянского строительного ритуала // Текст: семантика и структура. М., 1983.

Байбурин А. К. Обряды при переходе в новый дом у восточных славян (кон. ХIХ – нач. ХХ в.) // Советская этнография. 1976. Вып. 5.

Байбурин А. К. «Строительная жертва» и связанные с нею ритуальные символы у восточных славян // Проблемы советской этнографии. Л., 1979.

Бломквист Е. Э. Крестьянские постройки русских, украинцев и белорусов (поселения, жилища и хозяйственные строения) // Восточнославянский этнографический сборник. М., 1956.

Воронин Н. Н. Главнейшие этапы русского зодчества Х—ХV столетий // Известия АН СССР: Серия истории и философии. 1944. Вып. 4.

Воронин Н. Н. Жилище // История культуры древней Руси. М.; Л., 1948. Т. 1.

Зеленин Д. К. Тотемы-деревья в сказаниях и обрядах европейских народов. М.; Л., 1937.

Мораховская О. Н. К формированию группы названий жилых построек в русском языке // Общеславянский лингвистический атлас: Материалы и исследования: 1978. М., 1980.

Рабинович М. Г. Русское жилище в ХIII—ХVII вв. // Древнее жилище народов Восточной Европы. М., 1975.

Раппопорт П. А. Древнерусское жилище (VI—ХIII вв. н. э.) // Древнее жилище народов Восточной Европы. М., 1975.

Спегальский Ю. П. Жилище Северо-Западной Руси IХ—ХIII вв. Л., 1972.

Харузин А. Славянское жилище в Северо-Западном крае. Вильна, 1907.

Элиаде М. Космос и история. М., 1987.

Поселение

«Вышел из городища…»

Для начала сделаем одно немаловажное, на наш взгляд, замечание. В специальной археологической литературе, посвящённой поселениям древних славян, нередко встречаются термины «городище» и «селище». Слова эти пришлись по вкусу авторам исторических романов: то и дело приходится читать, как тот или иной персонаж «вышел из городища» и, простившись с роднёй, отправился в путь-дорогу. Но так ли на самом деле назывались древние поселения?

Согласно Словарю С. И. Ожегова, «городище» – это «место, где в древности был город или укреплённое поселение», а «селище» – «место, на котором в древности было расположено неукреплённое поселение». Точно по тому же типу, как и «кострище» – «место, где некогда горел костёр». Как на кострище не варят еду, так и в селищах и городищах, с точки зрения современного русского языка, не живут. Археологи, маститые учёные, занимающиеся древними городами, не раз писали об этом. Более того. Учёные знают: если уж современная деревня называется Городище, значит, ищи поблизости развалины древнего укрепления!

По Словарю В. И. Даля известно «городище» в смысле «город», но в «увеличительном» смысле (сравни «волк» – «волчище»). Быть может, в древности всё было иначе? Нет, словари древнерусского языка тоже трактуют «городище» как «место, где раньше был город»… Очень обидно, что распространённое заблуждение проникло даже в Словарь современного русского литературного языка (1992), где это слово толкуется, в частности, как «древнее укреплённое поселение» и подобное истолкование «подкреплено» цитатой из произведения писателя, неправильно употребившего слово: «Жители городища… возводили новую стену»!

А вот «селище» в древности означало «жилище», «обиталище» – в несколько торжественной, напыщенной речи – и «поле», «пашня» – в повседневном употреблении.

Одним словом, прежде чем поселять своих персонажей в «городищах», заглядывайте в серьёзную литературу!

Древнейшие поселения

Поселения, свойственные тому или иному народу, как и жилища, изменяются и развиваются в зависимости от географической среды, от плотности населения и от стадии общественного развития, переживаемой данным народом. И конечно, надо учитывать «освящённые временем» традиции, зачастую сохраняющие очень древние формы, уже, казалось бы, не соответствующие изменившимся условиям жизни.

Согласно археологическим данным, в первой половине I тысячелетия нашей эры предки славян почти не строили укреплений. Большинству селений более чем достаточной защитой служили труднопроходимые леса и болота. Как пишут историки, древние племена облюбовывали подходящий солнечный склон у берега реки или озера – и строились, не особо опасаясь внешних врагов. Об основных принципах выбора места для поселения рассказано в одноимённой главе.

Раскапывая поселения славян, живших когда-то в днепровской лесостепи, учёные натолкнулись на остатки множества полуземлянок, примерно на метр вкопанных в землю. Расчищая их, исследователи пришли к выводу, что перед ними скопление индивидуальных домов, соединённых внутренними переходами – своего рода полуподземными крытыми коридорами. Казалось, была найдена блестящая иллюстрация к сообщению византийского автора, писавшего, что местные жители устраивали в своих жилищах много выходов на случай неожиданной опасности. Такие поселения стали называть «ульями», их описания можно встретить в научной и научно-популярной литературе, издаваемой в нашей стране в 30 – 40-е годы ХХ века. И лишь потом выяснилось, что это ошибка. Дополнительные исследования выявили: не было сложной системы переходов, не было «улья». То, что приняли за коридоры, ведшие из дома в дом, на поверку оказалось остатками полуземлянок, выкопанных в разное время и перекрывавших одна другую…

В глубокой древности предки славян действительно жили родовыми «гнёздами», то есть маленькими поселениями, в каждом из которых обитал один род – большая семья из нескольких поколений (о нём подробно рассказано в разделе «Мой род – моя крепость»). Первоначально все члены рода – по мнению учёных, человек пятьдесят-шестьдесят во главе со старейшиной – жили в одном большом доме, который одновременно служил и хлевом, и складом, и мастерской, и хозяйственным помещением. Понятно, что площадь его была велика – около 500 квадратных метров. Такие дома в разное время строили (а кое-где и сейчас ещё строят) все народы Земли. Однако жизнь не стояла на месте: к началу нашей эры значение индивидуальной семьи внутри рода существенно возросло, отдельные семьи стали строить собственное жильё, покидая клетушки внутри большого дома, так что постепенно тот потерял функцию основного жилища, оставшись «общинным домом» для собраний и совместных работ, а жилые дома и хозяйственные постройки располагались вокруг.