Колонисты - Коротыш Сердитый
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прыжок прямо на спину несчастному животному и укол ему под ухо. Не ножом, а пальцем в биологически активную точку. Прижать и держать так три секунды. Животное заскакало подо мной, пытаясь извернуться и повалить меня на бок, чтобы размазать своей тушей. Я усилил нажим, кабан затрепыхался, упал на бок, все-таки скрыв меня под своим могучим телом. Не многие знают про такую вот особенность этих сторожевых животных — отец показал как-то и научил. Как будто предвидел, что мне пригодится. Он и Горшку показывал, да тот все попасть правильно не мог — сноровки не хватало. Тренировались мы понятно на Лютом. Крепкий здоровый сон на четверть оборота ему не повредит, а больше мне и не надо.
Наконец туша успокоилась, не издав ни звука. Уже хорошо, а то перебудил бы всех хозяев. Я уже собирался вылезти из-под волкокабана, как окно в доме открылось и выглянул сам Тычок, внимательно разглядывая двор. Я навострил уши и затих, лежа под кабаном — меня от его взора скрывала туша, а я видел орка через редкий волос твари. Он постоял так полриски и ушел обратно в комнату, оставив окно открытым — ночь была жаркой и душной и поэтому должна была разродиться дождем под утро. Я осторожно выполз из-под охранника, что сделать было непросто — слишком тяжел и массивен, но тренировки не прошли даром. Подскочил к окну и аккуратно заглянул в дом, прикрытый ставней, глядя в щель между ней и косяком.
Тычок лежал на кровати, обнимая жену. Та что-то шептала ему на ухо, но он молчал, уставившись в потолок. Потом его баба поднялась на локте и посмотрела на мужа.
— Ну, чего молчишь? — спросила она. — Скажи что-нибудь.
— Что ты хочешь от меня услышать?
— Твоего сына хотят отправить на корректировку и все из-за этого Громовского сопляка! А ты лежишь тут и ничего не делаешь!
Все зло от баб, подумал я и продолжил слушать.
— Что я должен сделать? — чуть громче чем нужно спросил муж. — В Управу пойти? Так Залипала сам виноват в своих бедах.
— Как ты можешь так говорить о своем сыне?! — возмутилась жена.
— Он не мой! — вдруг рявкнул муж. — Или забыла? Так я тебе напомню, нагуляла хрен знает от кого и на выходе получила это! Мне все в Управе еще тогда два лета назад рассказали, когда экспертизу взяли! Что молчишь? Покайся уже, что от Изгоя какого понесла.
— Раз ты все знаешь, то почему молчал? — спокойно спросила его жена.
— А что говорить? — спросил Тычок. — Эти двое-то мои и нормальные, как видишь. А я дурак, повелся на тебя, а ведь говорили люди…
— Кто тебе говорил? — зашипела змеей жена. — Злые языки всегда завидуют чужому счастью!
— Также как и ты завидовала? — с горькой усмешкой спросил муж. — Так завидовала, что натравила своего отпрыска на Громовского младшего? Та драка тебе покоя уже два лета не дает, что решила руками убийцы, которому все спишут разобраться с позором? — Тычок повернулся к жене и взял ее своей рукой за шею. — Придушить бы тебя, да на корректировку вместе с твоим уродом отправят. А у меня еще двое.
— Что? — прохрипела баба. — Как ты теперь с такой женой жить будешь?
— Придется. — Тычок отпустил ее и посмотрел на орчанку. — Столько лет… — произнес он, — а я узнал только тогда, что ты оказывается такая.
— Какая? Какая я? — жена полезла в бутылку. Зря это она — Тычок зарядил ей оплеуху, голова женщины мотнулась.
— Мерзкая. — Произнес он. — От твоего корня дите, но ничего, этих я воспитаю как должно.
— Выгнать меня хочешь? — спросила зловредная баба.
— Выгнал бы, да жалко тебя, дуру. — Сказал орк. — Сегодня Гром погиб. Завалило в шахте.
— Туда ему и дорога! — мстительно произнесла жена. — Услышал мои молитвы.
Еще один удар, на этот раз посильнее отбросил женщину с кровати на пол. Как дети не проснулись, не знаю, а вот ящерицы в «курятнике» зашевелились и заквохтали, разбуженные голосами из открытого окна.
— Молчи, дура! — Сказал в сердцах муж. — Такой учур погиб, а она злорадствует!
— И поделом. — Раздалось из-за кровати.
— Да я тебя сейчас… — Муж перегнулся, чтобы как следует приложить вредную бабу.
Я пролез в окно — сейчас он совершит то, о чем будет очень сильно жалеть потом. На морде маска, мокасины мягко ступают по крепко сколоченному полу, рука метнулась и захватила за запястье руку Тычка. Мои пальцы были послабее крепкой мужской руки, да и взрослы орк всяко сильнее пацана, но вот против костоломного захвата он ничего сделать не мог — я завел ему руку за спину и наклонил к лежащий на полу жене. Тычок совершенно не ожидал, что кто-то еще может появиться в доме, поэтому дал себя спеленать, а вот вырваться из захвата у него не получилось — я только усилил нажим и в плече возникла нестерпимая боль, такая, что он даже зарычал.
— Тихо будь. — Хриплым голосом сказал я ему на ухо.
У жены расширились зрачки — она видела только темное пятно за спиной у мужа и открывала рот для крика. Хлесткий удар ногой ей по челюсти на время исключил злобную фурию из игры, однако Тычок тоже был парень не промах и попытался схватить меня за конечность. Пришлось нажать еще сильнее и в плече кости отчетливо хрустнули. Он взвыл и выпустил мою ногу, которую я убрал обратно и уютно устроился у него на спине.
— Рассказывай. — Потребовал я.
— О чем? — прохрипел тот.
— Что произошло сегодня в шахте?
— А ты не знаешь?
— Хочу получить сведения из первых уст.
— Да я сам не знаю, я на смену пришел, а там перекрыто все, закрыли левый коридор, никого не пускают, Дознаватели рыщут, всех опросили и по домам отправили, до выяснения. — Простонал Тычок. — Я сегодня в ночную смену, даже переодеться не успел.
— Сегодня днем ты отдыхал?
— Да, да, на работу не ходил, только вечером. — Закивал тот, приняв меня за подосланного убийцу или еще кого. — Я ничего больше не знаю, отпустите меня!
— Не голоси. — Посоветовал я, не выпуская захвата, понимая, что взрослый дядька справиться со мной без труда. Это мне не старшаков лупить, тут по полной огрести можно, даже врожденная ловкость не поможет. — Кто недавно устроился в шахту работать? Новенькие были?
— Да, да, были, только я их не знаю. — Закивал Тычок. — Еще не познакомились, они как две шестерки только работают.
— Сколько их?
— Трое. Один породу вывозит, молодой ичиг, второй гхрах на погрузке стоит, силен, вот его туда и определили, а третий — учур — в проходчики пошел на соседнем с моим участке.
— Этот третий, кто такой, где живет?
— Не знаю, как его зовут, а живет наверняка в гостевых домиках возле шахты. — Заголосил Тычок. — Больше про него ничего не знаю!
— Кто еще живет в домиках?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});