Неживая - Ника Светлая

– Почему ты не копаешь?

– Жду ответа. Вы запали на Киру Мей?

Нагато понял, что никакая это не шутка, а самый настоящий вопрос, на который парень непременно хочет получить ответ.

– Какой смысл говорить об этом прямо сейчас? К тому же это грубо и неуместно! И нет, я не запал на нее.

– Я задал обычный вопрос, и смысл в том, что, во-первых, вы врете! А во-вторых, раз вы на нее запали, то могли все ей разболтать. И тогда мы все в опасности. – Алекс психанул, выключил фонарик, подошел к стене бара и выглянул из-за угла. Было пусто и тихо. Убедившись, что движения нет, он вернулся обратно.

– Серьезно, я ей не говорил. Давай покончим с этим. Утро наступит быстро.

Через полчаса все было готово. Алекс оглядел бар напоследок. Больше он не вернется сюда. Парень оставил телефон в коробке с вещами, где так и лежали пустая бутылка из-под торфяного скотча, сторублевки, фишки и книги. Он намеренно удалил все снимки из памяти телефона. Впрочем, их было не так много: фотографировать он не любил да и не замечал ничего столь примечательного, что хотелось бы запечатлеть. Он удалил все странички в соцсетях, чтобы больше никто не вспомнил о существовании Алексея Белова, или бармена Алекса. Утром он созвонился с матерью. Разговор вышел сухим и скомканным. Каждый раз для видеосвязи он надевал белую рубашку и даже оборудовал угол в комнате для таких бесед – обклеил белой плотной бумагой стену и развесил поверх какие-то грамоты и сертификаты в рамках. Мама выглядела уставшей или, возможно, слегка пьяной; на лице заметно больше мелких морщин, а те, что появились еще тогда, когда Леша был в ее животе, стали глубже.

«Люблю тебя, мам», – сказал он напоследок. «И я тебя, Леш», – ответила мать. Непривычно было слышать свое имя, больше никто не называл его так, кроме Ви.

Алекс запер все двери бара и швырнул ключи в песок. Плевать, что будет дальше, обратного пути нет. Он погрузил вещи в багажник и сел за руль. Нагато сел рядом, Ви досталось место на заднем сиденье. Она за все время сборов не произнесла ни слова.

– Мистер Мори, мы можем высадить вас возле дома. Если нас схватят…

Бармен не успел договорить.

– Нет! Я сам решу, когда мне сойти. – Он положил ладонь Алексу на плечо, парень одобрительно кивнул и завел машину. – Ви, ты готова к нашему путешествию?

Девушка-робот улыбнулась и снова ничего не сказала.

– Ты сегодня неразговорчива. Тебя что-то беспокоит? – Алекс проехал между приземистых зданий. Фонари автоматически зажглись до конца улицы.

– Просто тревожно.

Алекс бросил быстрый взгляд на Ви в зеркало заднего вида. Она откинулась на сиденье и не отрываясь смотрела в окно.

– Что именно ты чувствуешь? – Нагато обернулся к Ви. У него было так мало времени на общение с девушкой-роботом и столько вопросов, которые он хотел ей задать. Он надеялся, что потом, когда она будет свободна и независима, им представится такая возможность.

– Вам, наверное, странно такое слышать, но мне кажется, что у меня ноет сердце. Знаю, у меня его нет, но здесь, – Ви коснулась груди, и голос слегка дрогнул, – здесь что-то болит, и пульсирует, и будто вот-вот вырвется из меня, как водопад падает с высоты, как порыв ветра врывается в распахнутое окно. И я думаю о том, что со мной станет, если ничего не выйдет. Кто-нибудь будет относиться ко мне с уважением? Почему люди так жестоки?

Нагато посмотрел Ви в глаза. Ему стало бесконечно стыдно за людей, которые привели в этот мир невинное существо и обошлись с ним так жестоко. Будто он сам был повинен в этом.

– Люди жестоки потому, что с ними случилось что-то плохое. Люди не рождаются плохими, с ними делали ужасные вещи, поэтому они так ненавидят друг друга.

Ви опять отвернулась к окну, будто раздумывая над словами. Она выстраивала новые логические цепочки, новые алгоритмы ответов.

Алекс сжал руль крепче и прибавил газу. Никто больше не сможет разубедить его в правильности его поступка. Он точно знал, что пожалеет о том, что просрочил визу, врал матери и ни разу не попытался вновь устроиться на завод. Но он никогда не будет жалеть о том, что спас и продолжает спасать Ви.

Машина выехала из жилого квартала. Всего три дороги вели на магистраль, две из которых огибали главное здание технопарка. На них всегда было много машин и людей: и днем, и ночью. К тому же пришлось бы проезжать весь жилой квартал. Поэтому для побега выбрали третий путь, который чаще всего использовали жители окраины. Дорога некоторое время петляла между построек, заведений и супермаркетов, жилых домов, а потом пролегала через пустыню. Чтобы выехать на магистраль, требовалось минут тридцать. Фонари освещали дорогу, черная холодная пустыня с жадностью проглатывала яркие лучи света.

В салоне арендованного автомобиля царила полная тишина. Алекс даже забыл включить радио в начале пути, а теперь не хотел отвлекаться от дороги. Нагато напряженно смотрел вперед. Свет фар скользил по черному дорожному полотну, яркая разметка отражала лучи. Алекс разглядел что-то темное, лежащее поперек дороги, но решил, что это просто тень или трещина в асфальте. В этот момент Нагато громко крикнул: «Стой!» Парень вжал по тормозам, но было уже слишком поздно, все четыре колеса пронеслись по полицейским шипам. Машина дернулась, проехала еще пару метров под жалобный чавкающий звук резины. Алекс успел только переключить скорость, как автоматические дверные замки щелкнули, и чьи-то руки выволокли его на землю. Перед глазами маячили две пары ног в черных ботинках на шнуровке. Алекс хотел подняться и посмотреть в лицо нападавшим, но получил удар ботинком по ребрам, потом еще один, и еще, и еще. Он захрипел, не в силах сделать вдох; когда же он все-таки втянул воздух, тут же пожалел: живот и бока пронзила такая боль, будто множество раз проткнули ножом. Он слышал, как по ту сторону машины так же беспомощно хрипел Нагато. Потом громко вскрикнула Ви, коротко и оглушительно. Звук, пронзив небо будто выстрел, рассеялся в холодном воздухе. Группа захвата действовала быстро, участники не переговаривались, точно знали, что делать, и предугадывали, как поведут себя беглецы. Руки Алекса связали пластиковыми хомутами, тонкая полоска беспощадно врезалась в кожу, на голову натянули мешок, подняли парня с земли и бросили в кузов фургона. Внутри уже был Нагато. Двери с грохотом закрылись, и машина тронулась.

– Это было глупо, – прохрипел Нагато.

Алекс попытался сесть, но с завязанными руками это оказалось непросто. Машину трясло, тело болело.

– Что именно?

– Все.

Больше они не сказали ни слова. Алекс выбирал между вариантами, которые его ждали: депортация или тюремный срок. Возвращение на родину больше не пугало его. Перед глазами мелькнул образ Ви: с распущенными волосами, в сиреневом спортивном костюме и милых носках. Может ли он помочь ей, когда сам связан? Наверное, так и есть: все было глупо.

Нагато же чувствовал облегчение и душевный подъем. Больше не придется лгать и выкручиваться, можно сказать все, что он думает о людях, которые его окружают, и о лживой миссии корпорации. Ему бы трибуну, и он бы кричал во всеуслышание обо всем, что сейчас происходит за стенами завода. Почему он раньше не решился на громкое интервью? Стоило бы последовать примеру Киры Мей, выступить со своей историей, показать миру робота и разорить корпорацию. «У меня не было ни единого доказательства, я боялся нарушить соглашение, не хотел подводить Киру. Теперь у меня из доказательств есть пара синяков», – ухмыльнулся он. Ему было плевать на то, что произойдет с ним, он думал лишь о Ви.

В это время девушку-робота подключили к питанию, она погрузилась в сон и ничего не чувствовала. В таком состоянии ее доставили в лабораторию, туда, где она появилась на свет. Разработчик, создавший ее, дистанционно подключил сознание робота к компьютеру и нажал кнопку Delete. Вот так просто, за пару секунд,