Чертог Белой Ночи - Мария Казанцева

не пойду, – говорил он, когда они поднимались по лестнице первой башни. – Не забудешь, что обещала?

– Ни слова про… – начала она и вдруг запнулась, а потом улыбка, мелькнувшая в уголках ее ровно очерченных губ, превратилась в звонкий смех. – Я поняла, что даже если бы захотела кому-нибудь рассказать, где побывала, то не нашла бы для этого подходящих слов. – Серьезное лицо Макса требовало такого же ответа. – Изоляционное измерение. Кажется, это так называется, и об этом ни слова.

Они остановились у большой белой двери.

– Именно, – сказал он, но перед тем, как она зашла внутрь канцелярии, придержал ее за плечо. – Делать вид, что ничего не понимаешь, лучше всего.

Дождавшись кивка, он наконец отпустил ее, а на пальцах осталось прикосновение ее бархатной кожи. Дверь закрылась, и звонкий голос Яры, заговорившей с секретарем внутри, перебил бойкий вопрос Ани:

– Что там у тебя?

– Отправил ее оформляться, – отвечал Макс, возвращаясь в главный холл Цитадели. – Пообещала молчать. Нашла что-нибудь?

– Все чисто. Не знаю, как она проскочила, но Сфера ее не сняла, – говорила Аня, все еще ломая голову над тем, что произошло.

– Без отвода такое возможно, только если магическая активность была незначительная, но тогда проход ей самой было бы не открыть, – рассуждал Макс.

– Да, и он открывается после считывания определенной магической сигнатуры, – продолжила она. – Она не могла открыть его без меня. Может, я закрыла проход позже, чем думала, а она проскочила. Не помню… Так она не человек?

– Нет, – ответил Макс. – Пульсация слабая, но она – маг. Похоже, нам повезло, но это еще один повод задуматься над тем, чтобы пересмотреть нижний порог Сферы.

– Поговори об этом с Аренским, – со смехом предложила Аня.

– Боюсь, что если об этом говорить с ним буду я, то идее не светит прижиться у него в голове. Он меня не переваривает.

– Может, просто не стоит копаться в архиве без его ведома, когда он так громко и выразительно просит об этом? – задалась вопросом напарница. – Ты, кстати, чем занят?

– Иду в корпус к Мортену, – ответил он и обернулся, когда в холле Цитадели его окликнул Женя, показавшийся со стороны лечебки. – Извини, тут кое-кто покушается на меня. Увидимся в понедельник.

– Долетели слухи, что в твоих загребущих лапах оказалось прелестное создание, которое ты заполучил при тайных обстоятельствах, – приближаясь к нему, говорил Женя, а улыбка заговорщика плохо сочеталась с проступающим фонарем у него под глазом.

– Ну, хоть обстоятельства остались тайными. Я уже подумал, что Кирсанов все растрепал.

– Нет, только то, что мне было интересно.

– Никакого инструктажа, – уловил его настрой Макс. – Не мечтай. Я узнаю у Яры, подходили ли к ней подозрительные субъекты с сомнительными предложениями, а если ответ будет положительным, сдам тебя с потрохами.

– Яра, значит? Ладно, – отступил Женя с видом, что у него всегда есть запасной план. – Курс уже набрали, и там есть хорошие варианты. А что за обстоятельства?

– Тайные. – Макс оглядел разодранную со стороны правого бока синюю форму Жени. – Поймали кого-то?

– Нет, в этот раз скорее ловили нас с Лёхой. Наткнулись на банду Чевского. Пришлось побегать, – нехотя ответил он и спросил: – Ты уже сдал смену?

– Да. Иду к Мортену. – Макс махнул рукой в сторону моста, в корпус стражей, до которого он все никак не мог дойти. – Как насчет по пиву после тяжелой трудовой недели?

– Нет, – отказался Женя, снимая посох с крепления. – У меня дела.

– Тебя отметелили. Какие могут быть дела?

– Тайные, – улыбнулся он и быстро исчез.

Из холла Макс вышел на мост, ведущий в корпус стражей. Полы его плаща хлопали и раздувались, пока он проходил по широкому каменному пролету. Тяжелые бронзовые ворота на входе в корпус охраняли множественные изображения крылатых драконов. Они застыли на створках, образуя скопление рельефных узоров с разноцветными камнями вместо глаз.

За воротами, пройдя по светлому коридору, он оказался в тренировочном центре. Перед ним открылось просторное помещение, занимающее треть всего этажа. С обеих сторон через трехметровые круглые окна хорошо просматривались панорамные виды города, блистающего в солнечном свете. Весь зал делился на секционные боксы из защитных барьеров. В одной его части курсанты стреляли по мишеням, в другой, разбившись на пары, тренировались стражи, в третьей проходили групповые занятия.

Макс прошел вдоль ряда окон во всю стену и задержался за барьером одного из боксов, где проходила тренировка на боевых посохах. Смуглая спортивная девушка грациозно и безжалостно наносила удар за ударом, усиливая их магией, а курсант только и успевал уходить в защиту без малейшего шанса на ответ. Макс сел на низкий широкий подоконник круглого окна и ухмыльнулся, вспоминая, как раньше и сам не раз оказывался под таким же свирепым натиском.

Увидев его, Эка отпустила новичка и, пройдя через ограждение, села рядом.

– Давненько тебя здесь не было видно.

– К тебе не попасть, а с остальными тренерами я уже наигрался, – ответил он и встретил ее одобрительный взгляд.

Курсантам с грозной наставницей приходилось несладко. Эку побаивались даже некоторые младшие тренеры. Высокая, спортивная, с гордой осанкой, она обладала резким грудным голосом, который одним своим эхом мог потревожить сон древних гор.

– У меня бывают окошки. – Большая, открытая улыбка появилась на смуглом лице грузинки. В ней словно все было большое: характер, сила, дух. – Улицы Петербурга стали спокойнее на этой неделе?

– Они уже никогда не будут спокойными, – ответил Макс шутливым, но усталым тоном. – Мортен здесь?

Она кивнула.

– Кажется, только что закончилось собрание. – Эка посмотрела на огромные часы на потолке. – Думаю, что мне стоит тебе рассказать, прежде чем ты пойдешь к нему. – Улыбка исчезла с ее лица. – Он хочет поставить тебя надзирающим стражем Рейна. Я пыталась его отговорить, но он упрямый медведь и считает, что лучше тебя с ним никто не справится.

Макс смотрел на нее, стараясь сохранить внешнее спокойствие, но его кулаки сжались, заставляя белеть костяшки пальцев, а внутри все кипело. Он больше не слышал, что она говорила. Ее голос стал недосягаем.

Он нашел Мортена после собрания в переговорной старших и, не дожидаясь, когда его последний собеседник покинет зал, зашел через открытые двери.

– Ты обо всем знаешь и все равно ставишь меня его надзирать. – Макс старался говорить как можно сдержаннее, но лицо старшего хранителя сурово говорило ему, что получалось неважно.

– Я уже все решил, – спокойно сказал Мортен, складывая в стопку папки на столе. – У меня нет других кандидатов.

– Да кто угодно с ним справится.

– Ты сам знаешь, что это не так.

– Тогда какого черта вы выпускаете его раньше срока? – взорвался Макс.

Мортен отставил стопку папок в сторону и, широко расставив руки, оперся на стол. Вид его красочно демонстрировал, что терпит он такое поведение только потому, что хорошо осознает проблему.

– Он согласился участвовать в реабилитационной программе для досрочно освобожденных и на протяжении пяти лет на