Чертог Белой Ночи - Мария Казанцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Читай, если нечем заняться, – сказал он, возвращаясь к спаррингу с зеленой фигурой.
Дыхание становилось тяжелее, желание выйти наружу все нестерпимее.
– Тебе… отлично известно, что… манеры никогда… не входили в короткий… список моих… достоинств, – неожиданно и отрывисто заговорил Рейн, по-прежнему нанося удары.
Яра не нашла что ему ответить, а потом догадалась, что от нее ответа он и не ждал. Он говорил сам с собой.
– Мне правда нужно выйти. – Она задыхалась, но старалась говорить громче.
– Заткнись! – крикнул Рейн, и точный удар в голову зеленой фигуры заставил сознание погаснуть.
Веки стали свинцовыми, и Яра рухнула на пол.
Сначала она почувствовала колючую бороду и мокрые руки, потом соленый ветер и теплый песок, а когда открыла глаза, над ней склонилось бледное лицо Рейна.
– Черт, – выругался он.
– Прости. Не понимаю, откуда такая слабость.
– Почему ты постоянно извиняешься?
– Если бы ты видел себя со стороны, ты бы меня понял, – сказала она, и неловкая улыбка изогнула ее губы.
Он фыркнул так, словно в жизни ничего глупее не слышал, и сел, облокотившись на прозрачную стену. Чуть погодя он заговорил в уже привычной грубой манере:
– Мало того, что тебя здесь не должно быть, еще не хватало, чтобы ты откинулась в моей капсуле. Так ты маг или нет?
– Я… кто?
– Тебе следовало бы знать. Ни один человек не может жить в магическом измерении, а позвать смотрителя, чтобы тебя отсюда забрали, я не могу.
Мышцы на его широком лбу, с каким, кажется, можно бы решить любую задачу, напряглись. Обжигающе холодный взгляд зеленых, как северное сияние, глаз ждал ответа.
– Магическое измерение… – тихо повторила Яра его слова, которые ее почему-то смешили. – Не знаю насчет измерения, но я уверена, что ни один человек не сможет жить без воды, – громче сказала она, наблюдая за его серьезным и внимательным лицом, а потом не выдержала и звонко засмеялась, заставив эхо разливаться по пустынному пляжу. Она даже замолчала от неожиданности и снова рассмеялась еще веселее, давая выход накопившимся эмоциям.
Поморщившись, будто услышав в ее смехе что-то нездоровое, Рейн ушел в дом, а вернулся уже с бутылкой воды и едой. Взгляд его стал озабоченным и тревожным.
– Неплохо, – призналась она. На подносе, внутри контейнера с едой, лежали крупная речная форель и целая гора овощей. – Я почему-то думала, что заключенных так не кормят.
– Суть наказания заключается в исправлении. – Он открыл бутылку и передал ей. – Голодная смерть в процессе наказания могла бы помешать конечной цели.
– И как твой путь к конечной цели? – осторожно спросила она.
– Я прошел его в первую же неделю, – ответил он и собрался уходить, но Яра остановила его, схватив за запястье.
– Как мне понять, маг я или нет? – спросила она с дрожью в голосе, а его рука дернулась, ощутив эту тревогу.
– Моя капсула вытягивает почти всю энергию, но создать что-нибудь безобидное у тебя должно получиться.
– А если нет? – не отпускала его она.
– Ты все еще жива. Скорее всего, магия в тебе есть и уже созрела.
Неуверенность, с которой он говорил, вынуждала задавать все больше вопросов.
– Что значит «созрела»?
Рейн тяжело вздохнул, и Яра подумала, что так вздыхают только те, кому не доплачивают за сверхурочные часы.
– В каждом маге сила созревает в определенном возрасте, – снова сев, начал объяснять он, но в его голосе появилось пренебрежение. – Потом надо научиться пользоваться ею, соблюдая идиотские законы. Короче, есть место, которое называют Цитаделью, там тебя всему научат, когда вернешься.
– Что это за законы?
– Законы, лишающие смысла обладание силой, которая может все изменить, когда это тебе необходимо. – Рейн поднял с песка ракушку, которую с силой швырнул в воду, а потом повернулся к ней и снова заговорил: – Я бы должен сказать, что тебя ждет прекрасный новый мир, но на самом деле он такой же паршивый, как и прежний. Представь, что кто-то из твоих близких умирает и только магия может ему помочь. Что ты сделаешь? Нарушишь закон, который запрещает лечить людей?
– В моем мире таких законов нет, – почти не раздумывая, ответила Яра.
Рейн издал довольный хрип.
– Вот и я так же сказал.
– Так ты из-за этого здесь?
– Нет, – ответил он. – Хоть я и нарушал его, но здесь я по другой причине, и не советую тебе начинать думать обо мне лучше, чем есть на самом деле.
– С чего бы? – отозвалась она, а потом заговорила, всматриваясь в его сосредоточенное лицо: – Хотя, раз ты спасал кого-то, значит, ты точно не убийца. Теперь твой леденящий душу взгляд не так пугает.
Молчание, как третий собеседник, вторглось в их разговор так настойчиво, что сначала за него стало неловко, но потом появилось чувство, что без него все потеряет смысл.
– И все же, почему ты здесь? – снова спросила она и принялась за еду, которая до сих пор не остыла.
– Потому что живу как умею, но скоро выйду отсюда. – Он словно выплюнул последнее слово. – Тогда уже ничто не будет иметь значения, кроме пары вопросов старым друзьям.
– Волшебная тюрьма во всех смыслах, – заключила она и неожиданно даже для самой себя добавила: – Здесь красиво.
– Так кажется только вначале, а потом эти пейзажи меняются один за другим, и через месяц ты в точности знаешь, когда один сменит другой. – Рейн задумался. – Изоляционные измерения бывают трех уровней. Это первый. Я знал парня в Чертоге, который сейчас отбывает пожизненный срок в тройке: здесь тяжело, но там еще хуже – осмысленная смерть в полной темноте и тишине.
– В Чертоге?
– Чертог Ночи – это город под Петербургом, где живут маги со всего мира, – сказал он так, будто разговаривал с трехлетним ребенком, а потом добавил, наблюдая, как последний кусок рыбы скрывается у нее во рту: – Ты ешь как дальнобойщик. Тебя воспитали на стоянке грузовиков? – Его ожившие глаза искоса кольнули ее.
Яра посмеялась, все еще пережевывая рыбу, а потом ответила:
– Я заметила, у тебя нет зеркала. Прости за прямоту, но передо мной сидит заросший бродяга… – задумавшись на секунду, она осеклась. – Нет, настоящий дикарь, который больше напоминает Робинзона на необитаемом острове, чем джентльмена. К тому же, как выяснилось, хорошие манеры не входят в короткий список его достоинств. Так что мне незачем рисоваться в обществе того, кто сам не каждый день надевает штаны.
– Да, я определенно не джентльмен, и ни одной даме такие слова еще просто так с рук не сходили!
Рваный смех обнажил его слегка удлиненные клыки, а у Яры кольнуло в груди – острой искренностью этой улыбки можно было порезаться. Рейн вскочил и одним быстрым движением закинул ее на плечо. Пока он шел по белому песку в сторону океана, сильная рука крепко сжимала ей ноги. Яра кричала, колотя его по спине кулаками:
– Что