Стажер нелегальной разведки - Валерий Георгиевич Шарапов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Значит, без семьи, – сделал очередной вывод молодой человек.
– Тогда ты точно попадешь, и дай бог, чтобы это была не «медовая ловушка», а приличная девушка. Но железобетонно запомни – ничего скрывать от Центра нельзя. Как бы что бы ни повернулось. В руководстве тоже люди. Пришлют человека, чтобы присмотрелся со стороны, ты и знать не будешь, войдут в положение. Ломать жизнь не будут, но на заметку возьмут.
– И у вас так было?
– Я не исключение.
– Чем же это чаще всего кончается?
– По-разному. Вариантов много, но счастливых почти нет. Моя, назовем ее Кармен, милая, добрая женщина, не имеющая выходов ни на один мало-мальский секрет, одна воспитывала сына. Мы встречались, вместе отдыхали. Я им помогал. Пацан даже привязался ко мне. Они терпели мои частые отлучки и радовались моему возвращению.
– Она знала…
– Нет, конечно.
– Вы расстались.
– Не по нашей вине. Так получилось. У нее обнаружили рак в запущенном состоянии. Помочь уже было невозможно. Она умирала. Я должен был быть рядом с ней. Это, конечно, тяжело. Тут я заметил неприятную суету вокруг себя. Необычные щелчки в телефонной трубке, непонятные люди настойчиво хотели со мной познакомиться, потом заметил приметы слежки.
– Приметы?
– Конечно. Если тебя грамотно ведут профессионалы, то заметить можно только приметы.
– Что надо предпринять в такой ситуации?
– Без паники, действуешь по инструкции. Выставляешь сигнал опасности, замораживаешь все контакты с агентурой, избавляешься от компромата. Ну и готовишь пути отхода на экстренный случай.
– Почему сразу нельзя уходить?
– Когда есть четкая уверенность в провале, надо уходить. А что если тебе показалось, например из-за нервов, или это случайность? Контрразведка иногда профилактически пускает наружку за иностранцами. Так что жди.
– Чего?
– Центр обязательно подключится и будет выяснять ситуацию. Для этого есть специальные люди.
– Что же было в вашем случае?
– Однажды вечером рядом с домом ко мне подошел солидный мужчина, явно британец. Когда он назвал мои реальные имя и фамилию, которые могли знать только несколько человек в Москве, стало понятно, что это не я засветился, а меня предали. Англичанин жестко предложил: либо я сдаю им все и работаю на них, либо меня сдадут испанским жандармам, от которых выбраться будет невозможно.
– Что же вы выбрали?
– Конечно, предательство. Я стал настойчиво его убеждать, что давно созрел к сотрудничеству, что не хочу возвращаться в Союз, где меня за связь с иностранкой сразу отправят в Сибирь. Зато им я очень пригожусь, так как КГБ заставляет меня помимо воли и убеждений заниматься диверсиями, а я такой весь из себя гуманист. Что я готов сдать ячейки баскских сепаратистов и их связь с ИРА. Когда он услышал, что я обладаю информацией об Ирландской республиканской армии, то готов был обнять меня. Но вопрос в цене. Я согласен все и всех сдать им за пять миллионов долларов и гражданство Швейцарии.
– Почему Швейцарии?
– Потому что английское или американское он мог мне гарантировать, не сходя с места, а со Швейцарией нужно было время для согласования. Мы долго торговались и договорились, что на следующий день мне принесут полмиллиона наличными задатка, и я назову им для начала местные связи.
– Они поверили?
– Я старался быть убедительным предателем, да еще за такие деньги. Они заглотили, ослабили хватку. Я тут же аккуратно сбросил слежку и через час был в аэропорту.
– Разве они не контролировали аэропорт, вокзал, выезды из города?
– Конечно, они меня очень плотно опекали. Но советская разведка не зря считается одной из сильнейших. На этот случай у меня была своя заготовка, они просто не успели. Вылетал уже другой человек, под другой фамилией и другой национальности. Тихий малозаметный пенсионер, с палочкой и в смешных сандалиях.
– Что стало с Кармен? Как она пережила это?
– Она умерла через два месяца. Но об этом я узнал только через полгода. Центр сообщил.
– А ваша жена здесь, дочка…
– У нее своя жизнь. С дочерью я иногда вижусь, но редко.
Они замолчали. Стакан из-под вина был пуст, компот из сухофруктов выпит. Тема исчерпана. У одного из собеседников все было впереди, у другого все осталось в прошлом.
Глава четвертая
Поезд прибыл в Роттердам рано утром. Первое, что бросалось в глаза, – чистота улиц и множество велосипедов. На специально отведенных стоянках паслись стада двухколесных рогатых аппаратов.
На перроне встречающих было немного, благодаря этому Павел сразу опознал своего «дядю». Тот тоже сразу узнал «племянничка», но порядок есть порядок.
– Здравствуйте, дядя Миша. Как здоровье тети Тани? Она все так же читает на ночь «Три мушкетера»?
– Привет, Павел. С приездом. Не «Три мушкетера», а «Графа Монте-Кристо».
Слова для пароля подбираются так, чтобы они, с одной стороны, были хотя бы немножко к месту и в то же время выглядели необычными, чтобы исключить возможность случайности.
От Роттердама до Амстердама, где располагалось посольство и жили сотрудники, было около ста километров. На машине по хорошей автостраде это занимало чуть больше часа.
– В машине можешь говорить спокойно. Техники за ночь ее проверили на предмет подслушивающей аппаратуры. Все в ажуре.
«Дядя» Миша лихо вывернул со стоянки, и они покатили в сторону столицы Голландии, или, как упорно называла себя местная администрация, Нидерландов.
– В плане есть изменения? – памятуя прошлую командировку, поинтересовался Фауст.
– Нет, все по плану. Сегодня торжественная встреча родственников. Вечером ознакомительная прогулка по окрестностям. Карту помнишь?
– Конечно.
– Вот сегодня и будем привязывать ее к действительности. Завтра у вас с «тетей» Таней поход по магазинам. Тебя надо одеть по-европейски. Посмотришь, как происходят покупки, как расплачиваются, как функционируют общественный транспорт, общепит и прочее.
– Понятно.
– Послезавтра я отвезу тебя в Гронингем. В посольство заходить не будешь, чтобы лишний раз не попадаться на глаза контрразведке, которая тут называется «Служба внутренней безопасности».
– Вообще как тут они работают? Лютуют?
– Особо нет, но бывает усиление, как сейчас.
– Надеюсь, не из-за моего приезда? – У Павла было прекрасное настроение. Заграница, новые впечатления, солнечный день после дождливой Москвы. На душе было радостно, хотелось
