Адаптация - Екатерина Насута

– Да, – ответил дроид.

А малявка подошла к нему и за ручку взяла. Усраться, до чего умильная картина. Андроид – друг человека! Маг – ребенка не обидит! Что там еще орали защитнички? А и плевать. Другое важно: оружия у него нет. Во всяком случае, Глеб надеялся, что нет. Если у человека изъяли, то и у этой сволочи должны были.

Глядит нагло. Насмехается. Чувствует себя в безопасности под теплым крылышком бессмертной. Вот только не угадал, дружок. Насрать Глебу на девчонку. Кончилось их время. Наигрались. Или доигрались, если правильнее говорить?

Оно шагнуло и стало, заслоняя малявку. Руки скрестило. Уставилось. А проектик-то типично военный. Комплект мышц, упакованный в стерильно-типовую оболочку. Впечатление портит штрих-код на левом виске. И что сие означает? С такими татушками Глебу не приходилось сталкиваться.

– Следует совершать опрометчивых поступков, – предупредило оно.

Наверное. Пока во всяком случае. Рука только-только срослась. И повязку еще не сняли. С повязкой неудобно будет. И малявку жаль, небось, расстроится, если игрушку попортят.

Глеб медленно кивнул, и оно кивнуло в ответ: дескать, все будет, но в другом месте и в другое время. От этого невысказанного вслух обещания аж дышать стало легче. И в голове прояснилось.

– И какую версию нам расскажете вы? – поинтересовалась Ева, отвлекая внимание на себя. – У нас уже имеются две. И я предчувствую появление третьей.

Все же встречал ее Глеб. Запомнил, но мимолетно, как незначительную деталь чего-то существенно более важного. Вот только не понять, чего именно. Бровки эти аккуратные, взгляд внимательный и белое пятно на запястье, точно ожог от монеты.

– Они тоже из поселка Омега, – нарушил молчание Игорь. – Ева появилась первой. Она утверждает, что поселок уничтожили муравьи. Волна расселения.

Ева пожала плечами.

– Айне и ее… сопровождающий просто встали перед фактом исчезновения всех жителей.

Потому что врут. Они жителей и уничтожили. Девчонка, конечно, человек и бессмертная, но все равно – ребенок. А ребенка обмануть легко.

– А вы вот говорите про кадавров и андроидов. Это странно, – произнес Игорь совершенно равнодушным тоном. Ему же взаправду плевать глубоко: андроиды, муравьи или инопланетяне. Ему охота вернуться в комнатушку, к забытой ручке, футляру с очками и чистой пока бумаге.

– И мне интересно, узнаете ли вы кого-нибудь? – закончил выступление Игорь.

Кого? Женщину? Сложно сказать. Она точно не из Омеги, но возможно, Глебу случалось с ней пересекаться. Деваху с нерусским именем? Глеб как-то не обращал внимания на детей, но андроида запомнил бы точно.

Но поселок был чистым!

– Я изучала все личные дела, – произнесла девчонка, обеими руками вцепившись в ладонь андроида. – Их карт в Базе не было.

– Твоей тоже, – огрызнулась Ева.

– Моя относилась к числу закрытых.

– Ну да, конечно. И твоей игрушки тоже. А гидроксифенилглицин вам доставляли маленькие гномики в обход основных запасов. Нет, деточка, тебя бы я могла пропустить, а вот его – нет. На мне были все препараты! Я была врачом!

Она? Лжет. Глеб помнил врача. Она была беспомощной, но погибла в больнице, и смерть обнулила счет взаимных претензий. В ее комнатушке Глеб отсиживался. Ее оборудование использовал. Ее лекарствами жив до сих пор. А эта линялая выдра врет, будто врач – она.

– Полагаю, что имела место дифференциация запасов, и ты действительно располагала исчерпывающей информацией о доступной тебе части. Но предположение, что данная часть представляет собой все запасы – изначально алогична.

Это какое-то безумие. Или грамотный развод. Малявка врет. И Ева врет. Странно только что вранье они не согласовали. А так понятно все: пробраться в поселок, устроить саботаж и открыть ворота тем, кто уже идет по следу.

– Игорь! Я, кажется, знаю… – Глеб повернулся, желая поделиться идеей, но оказалось, что Игорь уже исчез.

– Все страньше и страньше, правда? – сказала Ева. Она отступила и от девчонки, и от Глеба. – Вот так взять и уйти. И в прошлый раз тоже. Привел их, послушал и пропал. Кажется, на самом деле ему не интересно, что произошло с поселком. А еще, он не представляет, что с нами делать.

– Отсутствие проявления эмоций не свидетельствует об отсутствии интереса к чему-либо, – заметила малявка.

И дверь осталась открытой. Глеб выглянул в коридор: никого.

– Здесь, право, не такой порядок, как у вас? Или у нас? – Ева вышла за Глебом и указала на коридор. – Но к гостям они щедры. Этот дом – исключительно для нас. Выбирай себе нору. Моя крайняя. Удобств минимум, но после болот – просто люкс.

Уходить она не собиралась. Села на хвост и пошла за Глебом. И вышла на улицу, под козырек крыши, по обе стороны которого спускались блестящие жилы водосборников. Дождь давно закончился, но луж на асфальте осталось изрядно. В них отражалась и улица, и дома, выстроившиеся в знакомом порядке. Точно домой вернулся.

Альфа, Омега, разницы никакой… разве что застывший поперек улицы грузовик со спущенными шинами и ржавой крышей. Лобовое стекло в трещинах, капот отсутствует, но на платформе возвышается груда ящиков, заботливо укрытая брезентом.

– Будешь? – поинтересовалась Ева, протягивая пачку сигарет. – Или ты за здоровый образ жизни?

Чего ей надо? Поддержкой заручиться?

– Мадам, а не пойти б вам лесом?

– Воздержусь, – пачку она не убрала.

– Кто ты? – Глеб сигарету принял.

– Ева Крайцер. Врач поселения Омега. Ты меня не помнишь, да? Я тебя тоже не помню. И девчонку. Это ложь, что она не покидала бункера. Знаешь почему? Потому что она сошла бы с ума от столкновения с реальностью. Мошка выбралась из банки и сразу полетела. Так не бывает. А еще потому что даже бессмертным нужны врачи. Особенно детям. Особенно бессмертным детям. Они же мутанты, нестабильны совершенно. Я знаю, доводилось дело иметь.

– И что?

Ветряк крутился, хотя ветра не было. Ходили люди. Даже не так: люди прогуливались. И не обращали внимания на Глеба, на Еву, даже друг на друга.

– Ничего. Она врет. А ее дружок подтвердит любую ложь. У него выбора другого нет.

– От меня тебе чего надо? – Глеб сунул сигарету в карман: потом пригодится. – Я тебя не знаю. Ты меня не знаешь. Мы не знаем вот их. И в результате что? А то, что не я в этом разбираться должен! И не ты, кем бы ты ни была.

Вот только тот, кто должен, самоустранился. И хорошо, если он просто спрятался в нору и следит за происходящим через стеклянные глаза скрытых камер. Если анализирует и решает, а не пачкает чернилами очередной лист бумаги.

– Мне? Ничего, – Ева улыбнулась. – А вот