Сын соперника - Саймон Браун

– Откуда ты знаешь, что это был Сефид?

– Говорю тебе, цепь Мэддина сверкала так, будто выжигала путь к его сердцу! Это был Сефид, вне всякого сомнения… – Девушка расслышала нотки нарастающего гнева в голосе Избранного. – Я нисколько не сомневаюсь в том, что именно Намойя Кевлерен использовал магический дар… – Акскевлерен указал на восток. – Он придет именно оттуда, чтобы отомстить. Я буду ждать…

Гэлис кивнула.

Она не только понимала неистовый гнев Кадберна, но и разделяла его. Если Намойя Кевлерен возвратится, то стратег, без сомнения, поможет Акскевлерену уничтожить ривальдийского принца.

Тем временем Кадберн ходил вокруг вещей Мэддина.

– Очень много людей погибло во время нападения плутократов на Кидан… – сказала девушка.

– Думаешь, я не знаю?

– Некоторые тела изуродованы до неузнаваемости. Некоторые обгорели. Иные погребены под развалинами… Массу трупов выловили из реки.

Кадберн с подозрением посмотрел на Гэлис.

– На что это ты намекаешь? Что Намойя Кевлерен может быть среди мертвых?

– А разве такое невозможно?

Акскевлерен громко рассмеялся, но тут же понизил голос почти до шепота:

– Абсолютно невозможно…

– Почему ты так уверен?

– Потому что я видел, как он удирал.

Глаза Гэлис расширились от удивления.

– Отчего же ты раньше не сказал?

– Прежде в моих словах никто не сомневался, – печально пояснил он.

Стратег рассерженно поднялась со своего места. К ее щекам прилила кровь.

– Я не сомневалась в твоих словах, Кадберн. Ты прекрасно об этом знаешь. Я хотела лишь удостовериться…

Избранный сделал шаг назад.

– Прости. Я должен был сказать, но не думал, что это так важно. Главным я считал лишь то, что он вернется…

– Что конкретно ты видел?

– Это было в конце битвы… Я находился с той стороны крепости, где произошел взрыв. В тот момент я увидел, как принц отплыл. Мы были слишком заняты, чтобы остановить его.

– Намойя был ранен? Он уплыл один?

– Не думаю… нет, погоди… – Кадберн потер глаза. – Ему помогали… Один человек. Одна то есть. Она помогла ему сесть во вражескую лодку. Это последнее, что я видел.

– Она?…

– Его Избранная, не помню имени.

– Квенион, – рассеянно проговорила Гэлис. В голове у нее зародилась новая мысль.

– Да, похоже, так.

Внезапно Гэлис осенило. Она подняла голову и поймала взгляд Кадберна.

– Я спрошу еще раз. Это крайне важно. Ты уверен, что видел именно Намойю Кевлерена? Уверен, что ему помогала Квенион, его Избранная?

– На первый вопрос ответ – «да», на второй – «скорее всего». А ты что, полагаешь, что он умер от ран прямо в лодке?

Девушка покачала головой.

– Думай, Кадберн. Думай, что это значит…

– Думать – о чем?

– Намойя убежал с Избранной.

– Ну и?…

– Она была жива. Неужели ты не понимаешь?

– Конечно, понимаю, что она была жива, – раздраженно произнес Акскевлерен. – Об этом я и говорил тебе.

Они пристально смотрели друг на друга. Гэлис заметила, что раздражение на лице Акскевлерена сменилось пониманием.

– И если она была жива, – начал он медленно, – тогда Намойя не использовал ее как жертву… А если он не пожертвовал Квенион, единственной Акскевлерен, имевшейся у него, то он не мог Обладать так, чтобы убить Мэддина…

– Или Китайру, – добавила стратег.

– Даже Юнара не могла добиться такой силы Сефида без уничтожения Нетаргер или кого-то очень близкого…

Глаза Гэлис сделались круглыми.

– А могла ли Юнара…

Кадберн замахал руками.

– Нет. Только не на таком расстоянии. Даже Эмбер, первый из рода Кевлеренов, не сумел бы этого сделать.

Девушка не смогла сдержать сдавленного стона.

– С тобой все в порядке? – обеспокоенно спросил Избранный и положил руку ей на плечо.

– Я думала, что поняла, что случилось в ту ночь. Что поняла, как погибли те, кого мы любили… Но теперь, кажется, я в еще больших потемках, чем раньше. Если Намойя не использовал Сефид, а расстояние для Юнары слишком велико, то кто тогда совершил подобное? И как именно это сделали?…

Гош Линседд и Эймс Вестэвэй стояли на месте строительства конюшен. Возник спор о количестве камня, необходимого для построек, и Гош пришел, чтобы разобраться с этим вопросом.

Как только появились офицеры, один из рабочих отправился за человеком, с которым можно было поговорить на эту тему. Ожидая его прихода, Гош позволил себе на минуту расслабиться и насладиться теплой погодой, стоявшей в Кидане. Сможет ли он приспособиться к более жаркому и влажному климату Новой Земли?…

Полковник заметил, что Эймс принял такую же позу, как и он сам. Линседд был польщен и в какой-то степени позабавлен. Гош вспомнил, как некогда подражал своему герою Мэддину Кевлерену.

Эти воспоминания заставили его улыбнуться. В то время принц был лишь Конюшим Третьим Принцем Мэддином Кевлереном. Имя и титул его оказались столь длинны, что по размеру больше походили на воинскую колонну, которую он возглавлял во время рейдов вдоль границы с Ривальдом. В глазах Мэддин соединил в себе образ старшего брата, героя, мудреца и покровителя. Он так хотел походить на принца… однако всегда знал, что никогда таким не станет, поскольку не рожден Кевлереном.

Но пребывание в компании Мэддина давало молодому Гошу чувство родства с принцем. Он гордился тем, что иногда Кевлерен спрашивал у него совета и прислушивался к его мнению. Особенно ярко это проявилось в годы службы. Воюя вместе, Линседд, Мэддин и Кадберн Акскевлерен оказались связаны крепкими узами – такими, которые возможно обрести только на поле боя. Став большим, нежели просто братья, они интуитивно понимали друг друга во время сражения – с полуслова, с полувзгляда.

А сейчас…

Линседд вздохнул. Сейчас принц мертв, а Кадберн превратился в чужака.

К полковнику подошла группа переселенцев во главе с женщиной, с которой Гош уже имел честь столкнуться. Позади нее легким шагом шел огромный темноволосый мужчина, которого Линседд неоднократно видел на острове. Телохранитель?… И от кого он будет ее защищать? Уж наверное, не от него и не от Эймса…

– Госпожа Флитвуд?…

Женщина натянуто улыбнулась:

– Вы помните, полковник. Я польщена.

Ее манера поведения была уверенной: чувствовался немалый опыт общения с вышестоящими. Гош помнил их первый разговор, когда столь юная и хрупкая девушка поразила его своей непреклонностью.

Линседд присмотрелся к ее большой свите, получив в ответ такие же оценивающие взгляды. Толпа колонистов, сопровождавших странную пару, отошла чуть назад.

– Теперь вспомнил, – произнес Гош. – Вы – глава их союза.