Мы можем договориться: Стратегии разрешения сложных конфликтов - Уильям Юри

На меня произвела впечатление убежденность, звучавшая в словах Родмана. Он продолжал:

– Ким однажды рассказал мне, о чем мечтает. Его мечта – прогуляться по Пятой авеню, зайти на стадион Мэдисон-скуэр-гарден и посмотреть матч «Чикаго Буллз» и «Нью-Йорк Никс», сидя со мной на полу. Вы можете в это поверить?

Мечта Кима, этот маленький золотой самородок, стоила всей поездки. Я услышал звон крошечного колокольчика, подобного тому, что звенел, когда мой бразильский друг Абилиу, чью историю я рассказал ранее, поведал мне свою мечту – о свободе. Я смог мельком увидеть человека, стоящего за карикатурой, – страстного поклонника «Чикаго Буллз» с самого детства. В безумном полете воображения я задавался вопросом, что нужно сделать, чтобы воплотить мечту Кима в реальность.

Почему бы это не выяснить? Поскольку негативные возможности были настолько мрачными, нужно было хвататься за любую, пусть и тоненькую, нить позитивной возможности. Общение Родмана с Кимом породило слабую вероятность того, что Ким может быть открыт для взаимодействия с Соединенными Штатами и Западом в целом. Если бы он и Трамп смогли встретиться, – что в то время казалось крайне маловероятным, – возможно, только возможно, удалось бы деэскалировать текущий кризис и предотвратить ядерную войну.

Пока я слушал Родмана, мне пришло в голову, что, вероятно, у него возникла такая личная симпатия с Кимом, потому что оба мужчины живут по принципу «весь мир против меня». Баскетболист и диктатор, должно быть, чувствовали себя непонятыми, недооцененными, стигматизированными аутсайдерами. Они были бунтовщиками, стремившимися доказать неправоту своих хулителей.

Насколько я знал, у Дональда Трампа были некоторые общие с ними черты характера. Как и Ким и Родман, он получал огромное удовольствие, доказывая, что мир неправ. В психологическом смысле все трое были схожи.

В тот день Деннис Родман и его наблюдения вдохновили меня посвятить следующие два года работе над конфликтом в Северной Корее. Несколько месяцев спустя, на встрече с ведущим экспертом в Белом доме, я спросил, разговаривал ли кто-нибудь в правительстве когда-либо с Родманом – единственным американцем, который лично знал Кима. Ответом было «нет». Родман считался несерьезным человеком – хотя разговор с ним показался мне психологически глубоким и крайне содержательным.

Дональд Трамп и Ким Чен Ын яростно оскорбляли друг друга все лето и осень 2017 г. Трамп назвал Кима «маленьким человеком-ракетой» и пригрозил Северной Корее «огнем и яростью, каких мир никогда не видел»{66}. В ответ Ким заявил: «Я непременно буду укрощать огнем сумасшедшего американского старичка»{67}. Но, к удивлению почти всех – за исключением, возможно, Денниса Родмана, – год спустя, во время первой исторической встречи в Сингапуре, два противника стали друзьями.

Хотя три саммита между двумя лидерами не привели к мирному соглашению, они изменили психологию конфликта{68}. Хотя конфликт был далек от разрешения, он трансформировался. Риск ядерной войны резко снизился: по мнению экспертов, с 50 до менее чем 1 %. Я обнаружил, что спокойнее сплю по ночам.

Опыт общения с Деннисом Родманом напомнил мне о ценности настойчивости в стремлении понять потребности и мечты другого человека. Кто мог предвидеть невероятную дружбу, которая позже сложилась между Трампом и Кимом? Трампа высмеивали, когда он говорил о «любовных письмах», которые он получал от своего нового друга Кима{69}. Но благодаря разговору с Родманом происходящее приобрело для меня определенный психологический смысл.

Такое слушание немного похоже на работу детектива. Мы пытаемся докопаться до сути истории. Продолжайте копать и слушать, пока не найдете золото – мечты и страхи людей. Именно так вы начнете строить золотой мост.

СЛУШАЙТЕ, ЧТОБЫ УСТАНОВИТЬ СВЯЗЬ

В конфликте мы, естественно, начинаем с того, что важно для нас, с нашей позиции и того, что мы считаем правильным. Когда мы внимательно слушаем, то оставляем то, вокруг чего крутятся наши мысли, и начинаем разговор с того, о чем думает наш оппонент. Нужно слушать, исходя из его точки зрения, а не только нашей.

Внимательно слушая, мы слышим не только то, что говорят, но и то, что не говорят. Мы слышим не только слова, но и то, что стоит за словами. Мы прислушиваемся к чувствам и восприятию другого человека. Мы прислушиваемся к его желаниям и потребностям, страхам и мечтам. Нам они искренне интересны. Мы слушаем, чтобы установить связь.

Возможно, наиболее ясно я усвоил этот урок слушания для установления связи во время моей первой встречи с президентом Венесуэлы Уго Чавесом, за восемь месяцев до бурной полуночной встречи, которую я описал ранее.

Был март 2003 г. Страх гражданской войны витал в воздухе Венесуэлы. Бывший президент Джимми Картер попросил меня встретиться с Чавесом, чтобы придумать, как предотвратить насилие. Мне хотелось не упустить эту драгоценную возможность повлиять на лидера страны. Я сказал себе, что у меня есть только один шанс и, скорее всего, мне будет уделено всего несколько минут. Какой лучший совет я мог бы дать? Я начал усердно думать и репетировать, что скажу.

За неделю до встречи я был в гостях у родственников в Бразилии и в тропическом лесу услышал, как кто-то пел старую песню. Строчка из нее поразила меня, как удар молнии:

«Не давайте советов тем, кто не хочет слушать».

Чем больше я размышлял над этой искрой народной мудрости, тем больше она находила во мне отклик. Давать совет, только если спросят. Отбросить любую повестку дня, которая у меня была заготовлена, и просто идти на встречу, готовясь слушать. Не думать о своем, а слушать, о чем говорят разум и сердце Чавеса. Прислушаться к возможностям, которые могут появиться только в тот момент. Принять на себя риск упустить единственный шанс, который мне отпущен, чтобы донести свои идеи.

Отказ от собственной повестки не означал отказ от подготовки. Напротив, чтобы быть внимательным ко всем возможностям, которые могут мне открыться, нужно было изучить этого человека. Я читал о Чавесе, глубоко вникал в его речи, пытался извлечь уроки из истории его жизни, прислушивался к тому, что им двигало, к его мечтам. Понять Чавеса, насколько это возможно, означало бы понять, что для него важно.

Утром в день встречи я выделил время и пошел в сад перед гостевым домом, где остановился. Красота природы помогла мне успокоить растревоженный ум и мелькавшие мысли.

Час спустя, когда мое такси подъехало к воротам президентского дворца, протестующие преградили нам дорогу и стали громко стучать по капоту. Меня охватил ужас. Эмоции гнева и страха в толпе зашкаливали, но в конце концов мое такси пропустили.

Войдя во дворец вместе с моим другом и коллегой из Центра Картера Франсиско Диесом, мы обнаружили в коридоре длинную очередь просителей – граждан, ожидающих момента встречи с el presidente. Казалось, что времени хватит лишь на минутный обмен любезностями и наша встреча закончится не начавшись. Пока мы с Франсиско ждали своей очереди, я воспользовался моментом, чтобы сделать паузу и очистить свой разум. Я хотел быть готовым слушать настолько внимательно, насколько мог, и сосредоточиться – чтобы быть в состоянии не упустить момент.

Прождав около часа, мы с Франсиско были приглашены в огромную, богато украшенную гостиную, где президент принимал гостей. Он приветствовал нас широкой улыбкой и крепким рукопожатием и указал на мягкие стулья рядом с собой. Чавес посмотрел на меня вопросительно.

– Президент Картер передает вам горячий привет, – сказал я.

– Спасибо. Пожалуйста, передайте ему мой.

– Я сделаю это с удовольствием.

Я остановился и посмотрел на него.

– Если я правильно понимаю, у вас, как и у меня, есть дочь пяти лет?

– Ах да, Росинес. – Он улыбнулся, произнося ее имя. – А вашу как зовут?

– Габриэла. Мы зовем ее Габи. В этом возрасте дети такие очаровательные.

– Да, – согласился он, – сплошное очарование.

– В вашем дворце, – продолжил я, – много портретов Симона Боливара. Я читал его биографию – это потрясающе интересно. Какой дальновидный и смелый государственный деятель!

Чавес оживился. Как я знал из того, что читал о нем, великий освободитель испанских колоний в Латинской