В объятиях тирана - Люси Рэдкомб

— Ну вот, теперь здесь стало гораздо уютнее, — заметила она, ставя на прикроватный столик фотографию пухлощекого младенца в серебряной рамке. — Ты был таким милым ребенком, Говард!

И превратился в очень красивого мужчину, подумала Кристина, покосившись на стоящего рядом с ней молодого человека.

— Ради Бога, мама, ты заставляешь меня краснеть!

— А почему бы и нет? То, что я время от времени читала о тебе в газетах, тоже заставляло меня краснеть. Но теперь с этим покончено, не так ли? — спросила Элизабет, улыбнувшись Кристине.

Раскладывавший пасьянс Огастес закончил его и поднял голову.

— Может, сыграем в покер? — спросил он. — Огастес, дорогой, ты вечно жульничаешь.

— В покере жульничают все, — возразил Огастес.

— Самое грустное, что он действительно в это верит, — вздохнула Элизабет, глядя на мужа с любовью и грустью. — Возможно, я сыграю с тобой позднее, дорогой, а сейчас я хочу попросить кое о чем двух этих молодых людей. — Она протянула им руки.

Полная тревожных предчувствий Кристина взяла худую как щепка руку мачехи. Говард сделал то же самое.

— Я не должна была бы вас об этом просить, — призналась Элизабет с застенчивой улыбкой.

— Не говорите глупости! — воскликнула Кристина. — Все, что сможем, мы сделаем для нас… — Правда, ведь? — Она оглянулась на Говарда, ища его поддержки.

Он кивнул, понимая, что даже эта секундная задержка наверняка вызвала ее недовольство. Как это похоже на Кристину, бросаться головой в омут, не думая о том, чем это может закончиться.

Сам Говард, будучи уверен в том, что знает, в чем заключается просьба матери, действовал более осознанно.

— Я понимаю, вы оба сейчас предвкушаете роскошную свадьбу со всеми подобающими случаю атрибутами.

— Мне кажется, "предвкушаете" — это довольно сильно сказано, мама.

Иначе говоря, он предпочел бы что угодно, только не брак со мной, решила Кристина, предпочитая интерпретировать довольно невинную на вид фразу по-своему.

Элизабет, воспринявшая слова сына именно так, как они и были сказаны, рассмеялась, укоризненно покачав головой.

— Ох уж эти мужчины! Не делай вид, будто день свадьбы тебя совершенно не волнует, все равно не поверю. — В глазах ее вдруг появилась усталость. — Если говорить серьезно, то присутствовать на вашем бракосочетании всегда было моей заветной мечтой. Но может случиться так, что мне не доведется…

— Элизабет! — встревоженно воскликнул Огастес. — Что за чушь ты говоришь! С тобой все будет в порядке!

При виде искреннего отчаяния отца на глаза Кристины навернулись слезы. Его преданность Элизабет заставляли ее иногда забывать все его прегрешения.

— Конечно, Огастес, я от всей души надеюсь на лучшее, но ты ведь сам всегда говоришь, что пренебрегают случайностями только глупцы. Не хочется нагнетать мрачную атмосферу, но отнюдь не исключено, что мне не удастся дожить до свадьбы. Поэтому я надеюсь… — переведя дух, она взглянула на держащих ее за руки сына и падчерицу, — надеюсь, что вы согласитесь пожениться здесь завтра… хотя и понимаю, что, может быть, прошу слишком многого.

— Я полностью "за". Самые важные для меня люди находятся здесь, а где и каким образом мы поженимся, не имеет никакого значения.

От этого очень искренне прозвучавшего заявления у Кристины перехватило дыхание.

С глазами, полными слез, Элизабет улыбнулась сыну и безмолвно, одними губами поблагодарила его.

Только теперь Кристина поняла, что все внимание собравшихся сосредоточилось на ней! С трудом сглотнув, она выдавила из себя подобающую моменту радостную улыбку.

— Не хочу выглядеть белой вороной. — Облегченно вздохнув, Элизабет соединила их руки. И пальцы Говарда больно впились в запястье Кристины.

— Не могу выразить, до какой степени я вам благодарна, — сказала Элизабет. — Мой день рождения и ваша свадьба в один и тот же день! Надеюсь, ты его никогда не забудешь, Говард!

— Не думаю, чтобы это когда-нибудь случилось, — ответил он, глядя на Кристину.

— Разумеется, если врачи не решатся на пересадку, надобность в подобной спешке отпадет… И мы сможем вернуться к первоначальным планам, — заметила Элизабет.

Но все присутствующие в палате понимали, что и в этом случае ожидание не должно быть слишком долгим.

— Собственно говоря, мама, я и сам предпочел бы более скромный вариант, без всех этих родственников… — Губы Говарда скривились в иронической усмешке. — Огастес, разумеется, тоже.

Все, включая самого Огастеса, рассмеялись, и этот смех, несколько снял парившее в палате напряжение.

— Ты выглядишь усталой, мама.

— Да, пожалуй, — зевнув, согласилась Элизабет. — Вы не будете возражать, если я немного посплю.

Все уверили ее в том, что возражать не будут.

— А я присяду в кресло и тоже подремлю немного, — решил ее муж.

— Почему бы тебе не угостить Кристину приличным обедом, Говард? Все равно результаты анализов будут готовы не раньше четырех часов дня, — сказала Элизабет.

— Ты голодна, Кристина?

— Нет, но мне бы хотелось подышать свежим воздухом.

— Ты должна лучше питаться, дорогая, — заботливо заметила Элизабет.

Наклонившись, Говард поцеловал ее в щеку.

— Не волнуйся, мама, мы живем любовью. — Интересно, подумала Кристина, понимает ли он, насколько эти слова обижают ее?

— Только не на публике, пожалуйста, — подал голос Огастес из-за газеты. — Вид целующихся на улице людей злит и раздражает обыкновенного человека. По моему мнению, это необходимо запретить.

— Знаешь, Огастес, — рассмеялась Элизабет, — ты самый неромантичный человек в мире.

— Благодарю тебя, дорогая, — последовал невозмутимый ответ.

— Разрешается ли нам держаться за руки? — спросил Говард с невозмутимым видом.

— Все начинается именно с этого, — заметил Огастес, нахмурившись. — Хотя, насколько мне известно, вы давно уже миновали эту стадию.

— Ты прекрасно вела себя, — неожиданно для Кристины признал Говард, когда они вышли из палаты. — Я боялся, как бы ты не упала в обморок.

— А разве тебя это не застало врасплох? — Определить что-либо по выражению лица Говарда было невозможно. Вряд ли он пришел в восторг от этой ситуации, однако справился с ней гораздо лучше нее.

— Собственно говоря, нет.

— Хочешь сказать, что ожидал этого? — воскликнула Кристина в изумлении.

— Не то чтобы ожидал… Но если ты собрался жениться и существует возможность, что твоя мать не сможет присутствовать на свадьбе, не логичнее ли перенести церемонию на более ранний срок?

— Но мы вовсе не собирались жениться. Я все понимаю… — подняла она руку, чтобы помешать его вполне закономерному возражению. — Элизабет этого не знает. Просто непонятно, каким образом мы сможем все уладить за столь короткий срок. Что, если отцу не удастся связаться с тем псевдосвященником? Над этим ты подумал? Кристина была близка к панике. Все шло наперекосяк, а по личному опыту она знала, что если что-нибудь не заладилось сначала, то ничего хорошего в дальнейшем не жди.