Бегство из психушки - Георгий Богач

Антон, шатаясь, подошел к стенному шкафу, открыл его и стал рыться в кармане висящей в нем куртки.

– Вот тебе триста баксов. Хватит?

– Не надо денег. У вас неограниченный кредит на всё. Может, вам еще и поесть прихватить?

– У меня полный холодильник еды. Она мне уже в горло не лезет. Хотя принеси мне лимончиков и сахарного песку.

– Ладно, через полчасика я принесу ваш заказ. Вам бы перерывчик в питии сделать, – тихо сказал мужчина и вышел из номера.

Антон осторожно приоткрыл штору и посмотрел в окно. Мужчина подошел к девице, сидящей в беседке около отеля, и стал ей что-то со смехом рассказывать. Девица приоткрыла рот и томно смотрела ему в глаза.

Антон спустился на первый этаж, шатаясь, вышел из отеля и, отхлебывая из бутылки, осмотрелся. Найдя взглядом мужчину в сером костюме, он подошел к нему.

– Ах вот ты где! Ты же обещал мне выпивку принести, а сам расселся и байки барышне травишь.

Мужик с прищуром посмотрел на Антона и, не ответив, пошел к джипу. Машина тронулась с места.

Девушка с любопытством разглядывала Антона. Антон улыбнулся ей, подмигнул и хотел было пошутить, но задел что-то ногой, споткнулся, упал и разбил бутылку о тротуарную плитку. Поднялся, с сожалением посмотрел на осколки и, все так же шатаясь, направился обратно в отель.

Когда за ним закрылась дверь, девушка подошла к разбитой бутылке, намочила палец в ее содержимом и понюхала. Пахло чаем. Она тут же достала из кармана мобильник и позвонила.

Когда мужчина постучал в дверь номера, Антон спал. Он поднялся и открыл дверь.

– Тебя, брат, только за смертью посылать. А я тут от жажды подыхаю, – Антон выхватил у мужика пакет с бутылками и закрыл дверь перед его носом.

Приоткрыв штору на окне, Антон осторожно выглянул во двор. Мужчина в сером костюме подошел к девушке, взял ее за руку и стал что-то шептать ей на ушко. Девушка отрицательно махала головой. Потом она улыбнулась, произнесла пару слов, и они пошли в отель. Антон открыл дверь, вышел из номера, на носочках спустился вниз по ступенькам, вышел из отеля и, пригнувшись, двинулся вдоль стены к воротам.

Он перелез через кованый забор, спрыгнул и парком вышел на оживленную трассу. Стоя у дороги, он стал голосовать. Остановились старые «Жигули». Их водитель ехать в Новгородскую область отказался. Потом притормозил «лексус». Хозяину «лексуса» ехал в другую сторону. Водитель КамАЗа, на номерах которого был указан 53-й регион, остановился и согласился довезти Антона до самого Добывалова. Шофера звали Василием.

Машина выехала на трассу Москва – Санкт-Петербург и направилась в сторону Новгорода.

– Вася, я немного посплю, – сказал он и закрыл глаза.

…

– Вот и приехали, – Василий тронул Антона за плечо.

Антон открыл глаза. От трассы в сторону отходила узкая асфальтированная дорога, а на ее развилке стоял бетонный куб с металлическими буквами «Добывалово».

Антон протянул Василию сто долларов и не спеша пошел к Добывалову, а потом свернул к озеру.

Восемь лет тому назад, после бегства из добываловской психушки, Антон припрятал на чердаке дома фельдшера Литвака толстую стопку своих картин и рисунков и решил, что когда-нибудь за ними вернется. Это время настало. Работы Антона на клочках бумаги, картоне и ДВП при его нынешней известности как художника уже стоили немалых денег. А деньги ему были сейчас нужны и на компьютер, и на билет до Америки.

Берегом добываловского озера Антон прошел к деревне Яблонька и остановился напротив дома фельдшера Литвака. Дом был освещен луной. Его окна были темны и безжизненны. Антон осторожно приблизился к калитке. Она была закрыта. Он перелез через забор и подошел к двери. Она тоже была закрыта. Он взялся за оконную раму и потянул ее на себя. Рама не поддалась. Значит, придется разбить стекло и влезть в дом через окно. Антон наклонился, чтобы поднять с земли камень, и увидел накрывшую его тень. Он прыгнул вперед, упал на грудь и перекатился на спину. Над ним стоял человек. Антон ударил его пяткой ниже колена.

Послышался женский вскрик. Антон поднялся и подошел к женщине, лежавшей на спине и державшейся за ногу. Ее лицо, покрытое слоем белил и румян, напоминало маску. В больших глазах, очерченных тушью, был страх. Губы ее блестели ядовито-красной помадой.

– Ты кто? – вырвалось у Антона.

– А ты кто? – переспросила женщина.

– Я друг Виталика Литвака. Пришел его навестить.

– Друзья через забор не лазят.

– Я тебя, кажется, спросил: кто ты?

– Я жена Виталика.

– Врешь. Его жену, медсестру Людочку, я хорошо знаю. Говори, кто ты?

Женщина поднялась с земли и при свете луны стала рассматривать Антона.

– А я тебя узнала. Ты тот московский диссидент, который лежал на отделении у доктора Валко. Но ты же утонул!

– Откуда ты меня знаешь?

– Я массажистка Елена Вадимовна Кремневская. Помнишь такую? Я делала тебе массаж, который назначала Софья Николаевна. Ты еще на меня вожделенно посматривал и пытался хлопнуть по попе. Ты и тогда был интересным мужчиной, хотя и очень худым. А сейчас ты хоть куда. Твоя фамилия, кажется, Кошкин.

– Кошкаров.

– Да, да, вспомнила. Все медсестры на тебя засматривались и носили тебе еду. А ты их рисовал. Ты чего сюда пришел?

– Мне нужен Виталик Литвак.

– Он в Питере в Педиатрической академии. Его от психушки послали туда учиться и будут платить ему стипендию независимо от оценок.

Антон помолчал.

– Мне нужно войти в этот дом, – наконец сказал он.

– Зачем?

– В нем есть мои вещи.

– Правда?

– Правда. Но я не понял, что ты здесь делаешь.

– Я дом Литвака сторожу.

– Значит, у тебя есть от него ключи?

– Есть да не про вашу честь, – маскообразное лицо Елены улыбнулось, отчего по спине Антона поползли мурашки.

– Открой, мне нужно войти в дом, – Антон достал из кармана куртки плоскую бутылку.

– Что это?

– Виски.

– Угостишь?

– Угощу, если ты впустишь меня в дом.

Елена достала из кармана ключи и открыла дверь. Дверь скрипнула, и они вошли в сени. Елена достала фонарик и включила его.

– Электричества в доме нет.

– А здесь холодно.

– Сейчас растоплю печь, и станет тепло. Меня тут неделю не было. Была в городе и жила у подруги. Антицеллюлитный массаж ей делала, на хлеб себе зарабатывала.

– В городе? В каком городе?

– Поселок Добывалово стал городским поселением. Скоро выборы мэра будут.

Они вошла в комнату. Пока Елена растапливала печь, Антон сел за стол и выставил на него бутылку.

Елена достала из сумки еду, выложила ее на стол, достала из кривобокой тумбочки стаканы и поставила их рядом с бутылкой.

Антон разлил виски по стаканам.

Елена выпила виски, ахнула, закашлялась, схватила принесенную колбасу, откусила кусок и выдохнула. Антон деликатно закусил конфеткой.

Елена вдруг стала быстро-быстро, глотая слова, о чем-то рассказывать. Из словесного потока Антон понял только, что Лену домогался какой-то Сашка-Пупс, но у него ничего не получилось, потом ее домогался Сашка-Усик, у которого тоже ничего не получилось, потому что она, Лена, может лечь в постель только с любимым мужчиной. А ни одного из этих двух Сашек она ни за что бы не полюбила, потому что они совершенно не интеллигентные, позволяют себе грубые выражения и от них дурно пахнет. Когда оба Сашки несолоно хлебавши покинули этот дом, она осталась одна-одинешенька, но нисколько об этом не жалеет, потому что лучше быть одной, чем с каким попало быдлом. Сейчас ее сердце свободно и жаждет настоящей любви. А если она кого-нибудь полюбит, то сделает для него все, чего только он захочет, и все, что в ее силах.

В избе стало тепло.

Антон подошел к лестнице, ведущей на чердак, и стал по ней взбираться.

– Ты куда?

– На чердак.

– Зачем?

– Там спрятаны мои рисунки.

– На чердаке темно. Я тебе посвечу.

Елена с фонариком поднялась на чердак вслед за Антоном.

Антон подошел к тахте у дымохода, сбросил с нее одеяло и матрац, наклонился и что-то под ней сдвинул. Поднялись доски. Под ними сиротливо лежали три прямоугольника: один бумажный, второй – картонный, третий из ДВП. Антон оторопело смотрел на них.

– Слушай, массажистка, ты часом ничего не брала под этой тахтой?

– Я? Когда дрова в плите плохо разгорались, брала здесь всякий хлам на растопку. А что?

– Ты бы лучше деньгами печь растапливала. Каждый мой рисунок теперь несколько десятков тысяч баксов стоит. А здесь было около пятисот моих работ. Это же раритеты! Если бы их выставить на приличном аукционе, то они принесли бы целое состояние!

– Я же не знала, что эти обрывки могут столько стоить. Что же теперь делать? – Елена стала рассматривать оставшиеся прямоугольники. – Слушай, Антон, а я узнала, кто здесь нарисован. Это доктор Валко, которая с нашим главврачом Соколовым путалась. А почему она голая? Она что, с тобой тоже путалась? Ничего себе докторша! Молодец! Уважаю! Всех интересных мужиков смогла к себе в постель затащить. А это доктор Фильчаков. Здесь он какой-то страшный, прямо как горбун. А это ты! Здесь ты еще совсем молодой, но худой очень, даже ребра видны.